По извиистым волнам (ЛП) - Лейн Вал И.

Давление под водой было бы слишком сильным для меня в человеческом обличье, но с хвостом сирены и способностями меня было не остановить. Не было ни слишком глубокой глубины, ни слишком сильного течения, ни слишком темного уголка океана. Связь между моим существом и морем была неоспоримой и естественной, как дыхание.

Я проплывала мимо акул и скатов всех размеров, косяков рыб, которые мерцали, как зеркальные узоры. Однажды, когда я была моложе, я посетила аквариум в Арканзасе и помню, как прижималась лицом к стеклу, восхищаясь животными, но это впечатление меркло по сравнению с плаванием среди этих ужасающих, великолепных созданий.

Удивительно, но никто из них, казалось, не замечал моего присутствия, вместо этого они спокойно проплывали мимо меня, будто я принадлежала этому месту не меньше, чем морская звезда на морском дне. На мгновение мне захотелось, чтобы я могла остановиться и поговорить с ними. Я бы спросила их, знают ли они, где находится трезубец и как до него добраться.

«Это не сказка, Катрина.»

Мне пришлось заставить себя вспомнить о серьезности ситуации. Моя сторона сирены стремилась просто не торопиться, расслабиться и наслаждаться пребыванием здесь. Но я боролась с ее желаниями, а не со своими истинными. «Найти трезубец. Быстро.»

Я знала, что он должен был быть на дне океана. Это должно было быть место настолько опасное и недоступное, что даже самая совершенная машина не смогла бы добраться до него. Но сможет ли русалка?

Я махала хвостом вверх-вниз, погружаясь все глубже, пока, наконец, белый свет с поверхности не померк, а последние отголоски звуков наверху не стихли. Единственное, что я сейчас могла слышать, — это мягкий, беззвучный плеск воды, когда течение и приливы извивались вокруг меня.

Я погружалась все глубже и глубже, и мое зрение в темной воде было таким же четким, как и на суше. Ночное зрение сирены, безусловно, было неплохой способностью, которой я обладала прямо сейчас. На мгновение я упрекнула себя за то, что у меня не хватило смелости сделать это намного раньше. Если бы я так долго не боялась этой формы, возможно, я смогла бы вот так нырнуть и забрать чешуйки до того, как Корделия смогла бы их достать.

«Оставайся верен северу». Слова Майло пришли мне на ум, казалось бы, из ниоткуда. Три простых слова, которые напомнили мне о том, что нужно идти своим путем. Держаться следующего правильного шага. Сосредоточение на прошлом никого не спасет. Это не изменит существующего положения вещей. И уж точно теперь это не имело значения. Все, что я могла сделать, это сосредоточиться на предстоящей битве и продолжать двигаться вперед.

Я изучала воду вокруг себя в поисках какой-нибудь зацепки, которая могла бы направить меня в правильном направлении. Здесь, внизу, было почти невозможно отличить лево от права или север от юга. Но, будучи русалкой, я обладала острым чутьем, которое работало непостижимым образом. Например, я чувствовала на своей коже каждый пузырек, изменение температуры и направление тока.

Итак, когда я обратила на это пристальное внимание, полностью слившись с окружающей меня океанской пустотой, я обнаружила, что могу уловить необычный узор в том, как вода стекает по почти прозрачным плавникам моего хвоста. Я наблюдала, как вода кружится вокруг него. Одно течение двигалось таким образом, что мой хвостовой плавник двигался в одном направлении так незаметно, что я могла бы не заметить этого, если бы двигалась чуть быстрее.

Течение медленно уходило на дно океана, извиваясь, как призрачная веревка, и чем дальше оно уходило, тем сильнее становилось. Оно текло в обратном направлении, против движения остальной части моря, что убедило меня в том, что оно было создано чем-то сверхъестественным. Там, где проходило естественное подводное течение океана, и там, куда вел этот другой поток, в конце концов встречались, сливаясь, как две ленты, обвивающиеся друг вокруг друга, как извилистые приливы, образующие путь за пределами того, что я могла видеть.

Я последовала за ними, напрягая зрение. Несмотря на то, что у меня было острое зрение сирены, в конце концов, темнота океана стала настолько сильной, что мешала мне. Это была глубина, слишком глубокая даже для русалок. Я могла только представить, как трудно было ныряльщикам Корделии спуститься так далеко. Вот почему ей понадобилась моя помощь. Но я знала, что она найдет способ сделать это с ними или без меня. Я просто надеялась, что она еще не нашла его в настоящем. Итак, я продолжала двигаться, подгоняемая настойчивостью, следуя за мягкими извилистыми течениями, которые спокойно несли меня вперед, будто время не имело значения.

Но время здесь не имело значения. В этом месте такого понятия не существовало. Я могла плавать часами или минутами, одному богу известно. И когда спиралевидные течения внезапно разделились на три потока, танцующих и переплетающихся друг с другом, я поняла, что где-то рядом должен быть источник волшебства. Я медленно поплыла дальше, прислушиваясь, чувствуя, надеясь.

Когда я наткнулась рукой на что-то холодное и твердое. Я отдернула. Но быстро собралась с духом и снова потянулась вперед. Кончики пальцев наткнулись на металлический выступ, и я провела рукой вдоль него, ощутив почти идентичную форму еще двух по обе стороны. Я не могла видеть, но было ясно, что притягивает эти воды друг к другу, связывает их в рамках жизни, времени и пространства — три зубца. Я ахнула, не веря своим глазам… если такое вообще возможно под водой.

Это было реально. Трезубец был настоящим.

Я потянулась, чтобы схватить его, вслепую ощупывая вокруг, и обхватила руками металлическое основание. Вытащить его из-под земли оказалось непросто. С ворчанием, от которого у меня изо рта начали вырываться пузыри, я изо всех сил дернула хвостом вверх и вырвала трезубец из его древней хватки в плотном песке. Все, что я могла сделать, это молча молиться, чтобы, взяв его, боги не навлекли на меня какое-нибудь чудовищное цунами или катастрофу.

Но, насколько я могла судить, ничего катастрофического не произошло. Я улыбнулась и поплыла вверх, держа тяжелый трезубец обеими руками и помахивая хвостом вверх-вниз, чтобы вернуться на поверхность. Мне стало интересно, что меня там ждет. Будут ли корабли еще на плаву? Были ли еще живы мои друзья? Я почти боялась узнать, что ждет меня над морем.

Когда я поплыла обратно к свету, тени кораблей над головой обрели четкость, и отдаленный звук пушечной пальбы возобновился, будто я и не уходила. Я бросилась на поверхность, вода каскадом обрушилась на меня, когда я преодолела барьер из неба и моря. Я приложила все усилия, чтобы спрятать трезубец под водой, и стала звать на помощь, перекрывая звуки пистолетной стрельбы и драки мужчин.

Окровавленный и покрытый синяками Ной бросился к поручням тонущего корабля. Он жестом попросил меня подождать, и, не имея особого выбора, я подчинилась. Он исчез на мгновение, оставив меня в замешательстве, прежде чем звук удара лодки о воду заставил меня посмотреть на накренившийся корпус. Он перерезал веревки, удерживающие ялик, и тот свалился за борт.

Я поспешно подплыла к нему. МакКензи бросилась к Ною, и он помог ей спуститься в лодку, морщась, без сомнения, от напряжения в ноющих мышцах. Это был небольшой прыжок, так как корабль был почти под водой, поэтому потребовалось всего лишь осторожно спуститься по той части корпуса, которая еще не была погружена.

— Вот! — Я перегнулась через борт лодки и положила трезубец внутрь. — Сохраните это!

Ной и МакКензи предложили свою помощь, чтобы затащить меня в лодку. Я вцепилась в их руки, изо всех сил отталкиваясь хвостом, пока они втаскивали меня в лодку. Дерево царапало меня по хвосту, но не так сильно, как боль от обратного превращения, когда чешуя начала высыхать. Прежде чем мои рыбьи части тела снова стали человеческими, я быстро наклонилась и сорвала чешую со своего хвоста, поморщившись от боли. Ощущение было такое, будто выдираешь ноготь.

— Черт. — Ной покачал головой. — Ты действительно русалка.