Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Пячусь, стараясь не поскользнуться. Упаду сейчас — конец!

— Госпожа… — трогаю её за плечо и бегло смотрю в лицо.

Застывшая бледная маска. Ни эмоций, ни жизни. Пустота. Оберегающий камень в раскрытой ладони, тускнея, выбрасывает тонкие желтоватые нити и начинает, защищая, окутывать ими хозяйку. Резко отстраняюсь, и в этот момент полностью выступившая из тумана тварь совершает стремительный рывок. Инстинктивно уклоняясь, я неудачно поскальзываюсь и лечу ей навстречу. Ощущаю удар о мощную грудь — меня отбрасывает к стене, а затем ударом когтистой лапы — прямо к обрыву. Третий раз за день — свободный полёт и жёсткое приземление. Но впервые — жуткий грохот катящихся сверху камней. Удар за ударом. Жуткая боль, которая забывается, когда очередной тяжёлый валун врезается в голову, и поглощает кромешная чернота.

***

— Ах, ты, дрянь! — тащит Ваниус фон Трис за волосы Алевтину Грёжес.

Женщина до сих пор в обличие Ариш, только теперь он знает правду. Для распознания пассивной магии есть два пути: прорваться сквозь иллюзию или поставить рядом с двойником оригинал — хороший маг увидит отличия.

Он их увидел. И озверел. А ярость барона всегда ищет выход, возможность унизить, втоптать в грязь. Однако сейчас он собирается совместить приятное с полезным. Выпустит пар и взбесит пленённого зверя!

Протащив сопротивляющуюся Алевтину по коридору мимо камер нижней темницы, барон волочёт её дальше. По ступеням вверх, сквозь сумеречный коридор с воинскими доспехами, через ритуальный зал…

— Готовь алтарь! — приказывает скрывающемуся в тени Некроманту.

И двигается дальше, в освещённую темницу Замка. Она предназначена для особых пленников. В ней не ломают волю, не истязают душу, а, скорее, взращивают ненависть, науськивают «гончих». Остановившись около одной из камер, Ваниус фон Трис снимает печать и открывает дверь. Втянув женщину за волосы внутрь, швыряет к ногам прикованного к стене узника.

Алевтина Грёжес поднимает взгляд. Сердце её замирает.

— Лер… Лер! — рвётся она вперёд, обхватывая сына за ноги. Слышится звон цепей. Но пленник молчит. — Что ты с ним сделал?! — кончиками пальцев она чуть касается бледного лица своего дитя.

Её сын без сознания. Кожа холодная, а губы синеватые. Материнское сердце сжимается. Как так могло получиться? Почему Ариш? Почему Лер? Они не должны были оказаться здесь!

Барон жутко склабится.

— Было занятно узнать, что Нэрьярд Висталь затаился в твоём ублюдке, — зловеще шипит хозяин положения. — Они вместе решили вернуться. Однако на этот раз Ари Шамэя окажется в нужной постели. Пусть она в другом теле, оно меня вполне устраивает, — смачно причмокивает мерзавец. — Дело за малым: сломать твоё отродье и натравить на неё.

Алевтина Грёжес закрывает сына собой.

— Не смей! — страх и ненависть плещутся в её глазах.

Барон делает пару шагов вперёд, замахивается и хлёстким ударом впечатывает женщину в стену. Упав на колени, она силится подняться. Он ей помогает — хватает за горло и тянет вверх.

— Убить я тебя не могу из-за твоего камушка, но подводить к смерти несчётное количество раз — тоже удовольствие. Помнишь её? Рабскую сладость подчинения, униженность положения, умоляющее «ещё»? — Задыхаясь, Алевтина пытается отодрать его руку от горла. Безрезультатно. — Тебе ли со мной тягаться? — со злобой в глазах спрашивает барон. — Была подстилкой, ею и останешься!

Он кидает женщину к ногам сына и рывком засиявших магией рук раздирает сверху донизу её грязное платье и нижнее бельё, оголяя со спины. Дёргает лиф к талии. Потная ладонь сминает округлую грудь, больно сдавливает соски.

— Лицо и тело жрицы. Ты знаешь, как меня завести, — его свободная рука стягивает собственные штаны. Барон наваливается сверху, вдавливая её в пол. — Позволим сыночку увидеть, сколь низменна его мать.

Он берёт свою жертву силой, игнорируя крики и сопротивление. Слюняво целует, отстраняется. Пыхтит, вламываясь. Шепчет пошлости. Держит крепко, прибив руки к полу и не позволяя дотянуться ногтями до своего лица. Неожиданно насильник замирает. И, подавшись ближе, шепчет снимающее блокировку заклинание в женское ухо.

Глаза Алевтины Грёжес расширяются, и её сопротивление сходит на нет.

Освещённая камера наполняется женскими стонами, откровенными просьбами, ответными движениями. В какой-то момент барон оказывается на спине, а оседлавшая его наложница нанизывается на восставшую пульсирующую плоть сильнее, полнее, запрокидывает голову, сминая собственные груди и подставляя их похотливым губам. Она страстно желает. Ей мало. Мало...

Чуть посмеиваясь, барон направляет свою игрушку.

Алевтина послушно вынимает из кармана его штанов острое лезвие, сложенное пополам. Разворачивает. Вытягивает руку и начинает рисовать на своей бледной коже кровавый рисунок. От этого возбуждение её растёт. Боль усиливает наслаждение.

— Я… я… Ваниус… — стонет женщина от болезненного удовольствия. Ей так этого не хватало! Как она жила столько лет без объятий своего господина? Он хватает её за волосы, отстраняет, переворачивает, ставит на четвереньки и погружается снова, злорадно поглядывая на пленника, закованного в цепи.

— Смотри, Нэрьярд Висталь. Скоро так же стонать подо мною будет твоя королева…

И камеру наполняют пошлые шлепки, кровь из порезанных женских рук размазывается по полу. Всё это заводит барона ещё больше. Последняя капля к экстазу — ало-чёрная дымка, начавшая окутывать узника. Пробуждающаяся ярость. Именно то, что нужно. Барон смеётся: «Стань псом, дерьмовый король. Не будь тебя, я бы давным-давно заполучил свою королеву».

Разрядившись, Ваниус фон Трис натягивает съехавшие к щиколоткам штаны и презрительно пинает ползающую у ног игрушку. Хула да Нэя — сильное заклинание. Наложенное по велению Тёмного, по приказу оного однажды ослабленное. Девица Грёжес должна была поверить, что выкинутая за ненадобностью отныне распоряжается собственной жизнью. Он бы её убил. Желаемого ублюдка она так и не зачала. Учитель решил иначе — оставить на болоте и забыть о её существовании. Если выживет — держаться на расстоянии, пока не придёт нужное время. Пришлось подчиниться. Правда, недолго осталось Безликому им понукать. Заполучив Силу Камня, он тут же сорвёт сдерживающие путы.

В дверном проёме появляется маг лековена, недавно получивший мысленный приказ господина явиться, чтобы забрать и запереть Алевтину Грёжес в её камере.

С помощью нижней темницы ранее Ваниус фон Трис стремился сломать волю похищенной жрицы, навевая кошмары, неотличимые от реальности и оставляющие на теле болезненные раны.

Просчитался. Ему подсунули подделку. Теперь придётся штопать носительницу Силы Камня, спасая от смерти. Мало радости, но выбора нет. Умрёт жрица — он потеряет всё. В первую очередь — Ари Шамэю Грёжес, желаемую несколько столетий. С самой первой встречи она пробудила в нём голод, который никому не утолить. С самой первой встречи он решил — она будет его! И исполнит сокровенное желание, даже если придётся переступить через себя и отыграть заведомо отвратительную роль.

Глава 14

С усилием разлепляю сомкнутые веки. Всё ещё темно. Чуть пошевелившись, вскрикиваю из-за пронзившей от макушки до пят жгучей боли. Слышу заботливый голос.

— Тише, Ариш.

— Орокиос? — сиплю устало.

Его излюбленный восторг.

— Да-да!

— Как… — Мысли путаются. — Где я?

— Ты в обители. — Ощущаю нежные пальцы на своей щеке. Они скользят выше по виску, снимая с моих глаз плотную повязку. Дневной свет слепит. Зажмуриваюсь. Храмовник смеётся. — Ты поосторожнее, вся в синяках.

Синяки и травмы? Вглядываюсь в знакомое лицо. Светлое, доброжелательное. Смотрю на свою левую руку, перемотанную от кончиков пальцев до плеча.

— Перелом?

— Парочка.

Улыбка его подбадривающая, привычно открытая, искренняя. Несмотря на это, она не разгоняет кошмара, сотканного воспоминаниями о падении и накрывшем камнепаде. Охватывает удушье. Отвернувшись, захожусь кашлем, мучительно вздрагивая. Рёбрам досталось, левую руку ломит, в голове звенит, хоть о спинку кровати бейся, чтобы унять тугую пульсацию в затылке. Видимо, упав, основательно приложилась. Третий раз, если подсчитать. Что-то голове моей горемычной последнее время достаётся.