Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе
Девушка, точно уловив его мысли, подняла голову. Пренебрежительно скривилась, взглядом ответила — "Не нравлюсь? На себя посмотри… такой же красавчик…".
— Давай знакомиться… — Парень вздрогнул. Так задумался, разглядывая ведьму, что не заметил, как вошел Отлюдок и устроился на лавке около входа, словно сторожил выход.
Девушка кивнула:
— Негля… — и осеклась под строгим взглядом колдуна. Слишком строгим. Потом подняла голову, пристально посмотрела глаза в глаза колдуну, словно говоря "Откровенность за откровенность, мы не враги". Тот в ответ кивнул, понимая, о чем речь. — Чернава, Верховная ведьма Ковена…
— Как я понимаю, бывшая? — перебил её Отлюдок. — Что ж… — Он привстал, шутовски откланялся: — Родослав, ведьмаг…
Антон онемел от изумления. Он вообще ничего не понимал, толком не "переварив" ещё то, что поведал ему Отлюдок, а тут вот это. Под прицелом чужих глаз ему стало несколько неуютно. Ну, что, опять рассказывать этой девице кто он и откуда? Громкого титула у него нет, и бог с ним!
Пауза грозила затянуться надолго, но колдун решил все по-своему:
— Антон, — он небрежно махнул рукой в сторону парня, — мой ученик…
— Я поняла это ещё в первую нашу встречу… Недотепа…
Антон вскинулся от этих слов, открыл рот и…
…промолчал.
— Позволь спросить… — Не дал договорить ведьме Отлюдок. — Как ты сумела стать во главе Ковена в столь юном возрасте? Вы ведь набирает силу только к старости, когда у вас в жизни уже все позади, — пройдя путь от знахарки до ведуньи.
— Не всегда мудрость приходит с возрастом, иногда возраст приходит один, — парировала ведьма, не желая вдаваться в подробности.
— Ага, — согласно кивнул ведьмаг, — значит, Навьей премудростью с тобой поделились?
— А тебе какое дело? — Чернава начала потихоньку злиться. Пусть своего простака учит! — Тебе я ничем не обязана!
— Ошибаешься, красавица. Запамятовала?
— Тогда мы квиты, — ведьма выразительно глянула на парня. — Ещё вопросы будут? Я могу идти? — Чернава поднялась с лавки. Ну, их в пень, обоих! И с чего это она взяла, что сама судьба привела её сюда? Усталость сказалась, видно, что стало мерещиться всякое… Передохнула и хватит, дальше пора двигаться.
Отлюдок промолчал. Зато Антон суетливо вскочил, пытаясь удержать девушку.
— Куда ты пойдешь в ночь, останься, переночуй… Места хватит для всех.
Ведьма оттолкнула его, потянула на себя дверь.
Ведьмаг ухмыльнулся — эти двое начинали его забавлять.
— Пусть идет, — жестко сказал он. — Все равно скоро вернется. В лесу без силы несладко, а она, как орех без ядра. Достойный урок тому, кто польстился на медовые посулы…
Чернава обернулась, услышав его слова. Горькая гримаса исказила её лицо:
— Что бы ты, колдун, понимал? Когда остаешься одна, как перст, любой поддержке рада… И только потом приходит понимание того, что за все в жизни надо платить. И ладно, когда только жизнью, а вот когда душу забирают… Впрочем, что я говорю, у вас, колдунов, её сроду не было.
"Один, как перст? Знакомо… Только давно это было… Слишком давно…".
*****
Пряный запах настойчиво щекотал ноздри. Настолько упорно, что Родослав тихонько чихнул и заворочался, чувствуя, как расходится благоухание, напомнившее ему цветущий луг в самом разгаре лета. Мягкое шуршание под рукой, которой он ощупал то, на чем лежал. Понятно — под ним подстилка, набитая пахучими сухими травами. Мальчик, не открывая глаз, прислушался к голосам, звучавшим, казалось, совсем рядом.
— Зачем ты его принес? — Рассерженный тон женщины выдавал её раздражение. — Мы не можем давать приют слабым и немощным.
— Видела бы ты его… Перепуганный зверек, попавший в западню, — возразил невидимый мужчина.
— Держать его у себя, как домашнего любимца, тебе никто не позволит. Ты знаешь наши правила. Он человек.
— Значит, пройдет обряд единения с Миром… так же, как и мы все.
— Как ты можешь? Сравнивать его с нами! — захлебнулась от возмущения женщина. — Он… У него не может быть Силы. Мир его не примет. — Немного помолчала. — И ты должен будешь его убить. Сам, — твердо отчеканила она, — потому что только ты виновен в том, что принес его сюда.
— Он бы все равно не выжил, а так я дам ему надежду.
— Не уверена.
— Посмотрим…
Быстрый шорох шагов и резкий хлопок двери.
— Слышал? — Мальчик сжался в комок, не зная, что его ожидает, и почувствовал, как над ним кто-то наклонился. — Она считает, что твое тело и разум не смогут принять того, что есть в нас…
Притворяться дальше не было смысла. Ослепительный свет больно резанул глаза — здесь его было куда больше, чем там, под лучами палящего солнца. Смаргивая выступившие слезы, Родослав непонимающе глянул на чужака.
— Я все слышал… И понял…
— Я немного с тобой поработал, пока ты спал, — улыбнулся его спаситель. — Теперь у тебя не будет трудностей с общением, хотя кто знает… — задумался он, — захочет ли кто с тобой общаться, кроме меня. Если уж Тиса так тебя приняла, что скажут остальные? Вставай…
Свесив ноги с ложа, расположенного на середине чертога, мальчик понял, что все здесь слишком велико для него. Ну, это и неудивительно, если чужак привел его к себе домой. Убранство покоев мало отличалось от обычного жилища, вот только над кроватью, стоящей на невысоком помосте с резными столбами по углам, был наброшен темный тяжелый полог, сейчас откинутый с одной стороны наверх, да окна оказались слишком большими. Настолько большими, что свет, льющийся сквозь проемы, не оставлял затененных мест. Распахнутые настежь ставни едва заметно покачиваются от ветра, свободно витающего по всем закоулкам терема.
— Где я? И кто ты? — Родослав спрыгнул с помоста.
— Есть хочешь? — вопросом ответил чужак, словно не видел обращенных на него встревоженных глаз мальчика. — Впрочем, что я спрашиваю? Садись.
Замешкавшегося Родослава подхватила сильная рука, избавляя от необходимости карабкаться на лавку, но все равно он ощутил свою неуклюжесть, чувствуя себя недомерком по сравнению со своим спасителем.
— Ешь, и пойдем, — мужчина улыбнулся, глядя на найденыша.
Мальчик покосился на необъятных размеров деревянную миску с медом, украшенную чеканным узором серебрённую ендову с водой и немалый кус ржаного хлеба, лежащий перед ним. Есть он не станет, пока не выяснит, что его ждет. Сказы о великанах, откармливающих пленников перед тем, как самим полакомиться ими, всплыли в памяти, как и остальные, не менее ужасающие, истории, которыми сказители потчевали народ на редких ярмарках.
