Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра

— Это ещё один коридор, — сказала я Эмрису, освещая место, где едва заметно просматривался стык путей. — Кажется, корни идут оттуда.

Я приблизила руку к одному из корней, давая пальцам скользнуть по его грубой поверхности. Он пульсировал, чуть подвинувшись вперёд.

Я отскочила назад, ударившись о тёплую твёрдость груди Эмриса. Он протянул руку из-за моей спины и сам коснулся стены из корней. Те обвились вокруг его пальцев, заползая на запястье. Эмрис наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то. Сквозь корни пробежали голубоватые огоньки, словно отблески небесного света.

Глаза Эмриса утратили фокус, а улыбка исчезла с его лица. Один из корней медленно заполз под его рукав, обвивая кожу.

Когда он не попытался отдёрнуть руку, это сделала я, потянув его за локоть:

— Что ты делаешь?

Он покачал головой:

— Прости, я просто… Мы не можем пойти туда. Нам не стоит.

— Хорошо, — ответила я. — Потому что я и сама не хочу туда идти.

Любое существо, которое выжило в тьме этого острова, скорее всего, сделало это, впитав в себя его зловещую сущность.

На лице Эмриса появилось странное выражение, словно он ещё не до конца вернулся к реальности.

— Серьёзно, ты в порядке? — спросила я.

— Да, всё нормально. — Он цокнул языком и кивнул на основную тропу: — Сюда.

Когда корни начали редеть, и под нашими ногами снова появился каменный пол, напряжение немного ослабло. Но время от времени я оглядывалась, направляя фонарик назад. Просто чтобы убедиться — полностью убедиться, — что звук, который я слышала, был лишь шорохом наших шагов, а не медленным скольжением корней, следовавших за нами, как послушный слуга.

Или как самый терпеливый из охотников.

Глава 25

Мы шли по извилистому тоннелю так долго, что появление зала стало неожиданностью.

Эмрис приоткрыл тяжёлые дубовые двери, направив свет налобного фонаря внутрь, прежде чем открыть их шире, чтобы пропустить меня. Я провела лучом фонарика по огромному пространству. Зал оказался просторным, но заваленным мебелью, коврами и стопками сундуков, которые, судя по всему, оставили здесь — специально или случайно — и забыли.

— Ты привёл меня на… склад подвала? — спросила я.

— Именно сюда прошлой ночью пришла фигура в плаще, — ответил Эмрис. — Я успел спрятаться за одной из дверей, пока они были внутри, но не смог рассмотреть, что они делали. Я не рискнул войти один — вдруг меня бы заперли.

— Умереть здесь в одиночестве, где никто не услышит твоего крика, — я кивнула. — Ужасная перспектива. Они что-то искали?

— Нет, вот что странно, — сказал он. — Не похоже, чтобы они что-то рылись. Когда они вышли, у них ничего не было в руках. Всё, что я слышал, — это звук сдвигающихся камней.

— Они что-то строили? — предположила я, коснувшись пыльной крышки ближайшего сундука. На деревянной поверхности были инкрустированы серебряные звёзды, но в остальном она была в ужасном состоянии. Влажный воздух был пропитан запахом гнили.

— Или убирали что-то с дороги, — сказал Эмрис, почесав подбородок. — Думаю, здесь может быть ещё один проход или дверь.

Я резко обернулась:

— Дверь, ведущая в лес?

Теперь я поняла, почему он просил принести Игнатиуса.

Зажав фонарик зубами, чтобы освободить руки, я достала из сумки свёрток фиолетовой ткани. Тьма проникала в мои мысли, как чернила, растекающиеся в воде.

Сжав Руку Славы в одной руке и вернув фонарик в другую, я спросила:

— Мы вообще за пределами стен башни?

— Вот в чём вопрос, — сказал Эмрис. — По ощущениям, должны быть, так ведь?

— Будем надеяться, что нет.

— И почему? — спросил он.

— Потому что зачем кому-то нужен тайный выход в лес, кишащий Детьми? — сказала я. — Там ничего нет — ни урожая, ни пресной воды, ни животных, за которыми стоило бы рисковать жизнью, особенно ночью.

— Ты никогда не разочаровываешь, Птичка, — покачал головой Эмрис. — Ты всегда находишь способ сделать ситуацию ещё страшнее.

Я проигнорировала его.

— Думаю, все мы согласны, что здесь происходит какое-то проклятие. Но почему оно дало о себе знать только два года назад?

— Возможно, оно было наложено так, чтобы начать действовать в определённую годовщину, — предположил Эмрис. — Или кто-то случайно активировал его.

— Случайно? — я фыркнула. — Что более вероятно — это или то, что проклятие было наложено кем-то из своих?

— Ты думаешь, кто-то из этой башни наложил проклятие? — Эмрис повернулся ко мне, и на его лице больше не осталось и следа от шутливого выражения.

— Не говори, что эта мысль не приходила тебе в голову, — сказала я.

— Было бы ложью утверждать обратное, — признал он. — Но чего не хватает — так это ответа на вопрос «зачем». Из-за симпатии к друидам? Или тайного поклонения Владыке Смерти? У нас нет доказательств, правда?

— Есть кое-что, — сказала я, удивляясь тому, как легко оказалось обсуждать с ним теории. — Я не заметила этого в первую ночь.

— Такое бывает, когда бежишь, спасая свою жизнь, — великодушно заметил Эмрис.

— Но эти существа, — резко продолжила я, — охотятся сообща. Посмотри, как они координируют свои действия вокруг рва. Не думаю, что у них есть достаточный уровень сознания или осознанности, чтобы действовать как стая, понимаешь?

— Значит, ты думаешь, что кто-то управляет ими, — закончил он.

Я поставила Игнатиуса на пол и достала зажигалку.

— Первые несколько секунд задержи дыхание, — предупредила я Эмриса. — Если только не хочешь вдохнуть запах горящих волос.

Он послушался, на его лице отразилась смесь тревоги и любопытства, пока Игнатиус не хрустнул своими неподвижными суставами, а кожа над его глазом не раздвинулась. Открытый глаз осмотрел всё вокруг, сонно моргая, а затем прищурился, устремив взгляд на меня.

— Я только и держусь, чтобы тебя позлить, — сказала я ему. — Давай, пора заслужить свою следующую жировую ванну.

Рука Славы осветила нас ореолом. Подняв его за рукоять, я задумалась, как я когда-то могла быть довольна теми проблесками магического мира, что он мне давал.

— Мы ищем скрытые проходы, Игнатиус, — сказала я.

— Ты… дала этой штуке имя? — Эмрис держался на шаг позади, наблюдая за Рукой Славы у меня через плечо. — Она вообще тебя понимает?

— Настолько, насколько кто-то может, — ответила я, поднося Игнатиуса к ближайшей стене. Свет осветил камни, и я медленно пошла вдоль неё.

— Всегда задавался вопросом, как ты умудряешься работать без Ясновидения, — сказал Эмрис. — Думал, Кабелл просто тщательно говорит тебе, куда ступать. Очевидно, теперь ты его получила, хоть для этого и пришлось почти безрассудно угробить себя.

Да, теперь оно у меня было. Было странно, что свет Игнатиуса больше не показывал ничего, чего бы я уже не видела. Видимо, тяжесть ситуации давила на меня, потому что я почувствовала лёгкое тепло ностальгии, когда Игнатиус закатил на меня глаз.

— Хотя цвет твоих глаз изменился, — добавил Эмрис, всё ещё осматривая стену.

Я нахмурилась. Да, давно не видела своего отражения, но…

— Нет, не изменился.

— Раньше они были темнее. Как сапфиры, — сказал он, продолжая ощупывать камни.

Я замедлилась, закусив нижнюю губу, пытаясь понять, как на это реагировать. Когда он обернулся, наши взгляды столкнулись в мягком тепле света.

— Эта штука, кажется, ворчливая, — сказал Эмрис, быстро отвернувшись. — У него вид, будто он хочет меня задушить.

Игнатиус капнул горячим воском мне на руку, и я зашипела:

— Ты ещё половины не знаешь.

Мы дважды обошли стены, но если дверь и была здесь, то либо она не была заперта, и Игнатиус оказался бесполезен, либо фигура в плаще очень тщательно её замаскировала. В конце концов, тяга к разграблению сокровищ стала слишком сильной для двух Опустошителей, чтобы её игнорировать, и мы переключили внимание на сундуки, дожидавшиеся своего часа.