Медведев. Книга 2. Перемены (СИ) - "Гоблин (MeXXanik)"

Когда я исписал пометками десяток листов, в кармане зазвонил телефон. Я оторвался от работы, взглянул на висевшие на стене часы. Половина двенадцатого. Вынул аппарат из кармана. И улыбнулся: на экране высвечивался номер сестры. Нажал на кнопку, принимая вызов:

— У аппарата?

— Не разбудила? — послышался из динамика голос сестры. И я нахмурился. Потому что на заднем фоне стояла тишина, будто Марина сидела дома.

— Покой нам только снится, — усмехнувшись, ответил я, продолжая писать. — А мне до утра нужно составить кое-какие документы.

— Тяжела работа князя, — протянула сестренка, и я усмехнулся:

— Кто, если не я? Отец, правда, решил бы, что я неисправимый романтик. А ты?

— Я скажу, что ты упрям. И что тебе нужно хотя бы иногда спать.

— Обязательно, — заверил ее я и уточнил. — А как твои дела?

— Сижу под домашним арестом, — с грустью ответила девушка. — Вчера отец пропесочил меня за этот прием. Ну, про который я рассказывала. Заявил еще одно нарушение и я поеду к тебе.

Я усмехнулся:

— Всегда рад тебя видеть.

В динамике на несколько секунд повисло молчание. А затем Марина произнесла:

— А я иногда думаю, что это не самый плохой вариант. Здесь сидеть в четырех стенах, или у тебя…

— У меня тут лес, луга и природа, — ответил я.

— И русалки с лешими. И упыри, — хихикнула девушка. — Я помню.

— Куда же без них, — подтвердил я.

— Интересное у тебя там место силы. Знаешь, как заманить.

— И это я даже не старался.

— Я прямо заинтригована, — протянула девушка. — И вот может быть возьму и приеду.

— Только предупреди заранее, — попросил я. — От города до поместья путь неблизкий.

— Хорошо, — ответила Марина, и я услышал подавленный зевок. — Ладно, Коля. Я, пожалуй, пойду спать. Да и ты старайся не задерживаться.

— Постараюсь, — пообещал я. — Доброй ночи.

— Доброй, — ответила девушка и завершила вызов, оставив меня одного.

Я ещё долго сидел в кресле, склонившись над документами. Бумага под ладонью стала тёплой от руки, чернила чуть смазались, в глазу тянуло тяжёлой усталостью.

Лишь ближе к утру, когда за окном небо начало светлеть, я, наконец, откинулся на спинку кресла, довольно глядя на пачку исписанных от руки листов.

На окраине, возле старого склада, я отметил участок, который можно было бы отдать под ремонтные нужды. Сделал расчёт на базовую инфраструктуру — понтон, краны, склады. Прикинул общую сумму, которую на практике не один раз придется увеличивать, потому что сейчас я наверняка упустил некоторые моменты.

А затем усталый, но довольный, тяжело поднялся с кресла, торопливо разделся и рухнул в кровать. И мгновенно провалился в глубокий сон.

Глава 22

Сделка

Я проснулся за несколько секунд до того, как прозвенел будильник. Глаза сами открылись. Окно было слегка приоткрыто. В комнату скользил легкий сквозняк. Но судя по температуре, раму открыли несколько минут назад, не раньше. Значит, это домовой заботился о моем пробуждении и хорошем самочувствии. Или снова надеялся, что в княжеские покои ворвется птица. Тут уж не угадаешь.

Проспал я всего несколько часов, но при этом ощущал себя отдохнувшим и полным сил. Вот что значит жить за городом. Тут буквально сама природа помогает ощущать себя здоровым.

Я потер лицо. За окном светало, лениво, как будто солнце не особенно спешило. Потянувшись, я сел на кровати, босые ноги коснулись холодного пола.

— Надо договориться о домашней обуви, — пробормотал я, вспомнив о валяных тапках, которые Никифор выдал Соколовой в первый визит. Вдруг у домового есть такие же моего размера.

Добрел до ванной, где холодная вода мигом меня взбодрила. Затем вернулся в комнату, наскоро оделся. А потом взглянул на стол, где лежала пачка исписанных листов.

— Ну, пора браться за дела, Медведев, — пробормотал я сам себе, взял бумаги и вышел из комнаты.

Когда спустился в гостиную, Морозов уже сидел в кресле у камина. Перед ним стоял чайник с отваром, чашка и блюдце с нарезанным на тонкие дольки лимоном. На углу столешницы приютилась сложенная вдвое газета. Заметив меня, Владимир усмехнулся и налил отвар в пустую чашку:

— Выглядите вы бодро. Часовой сказал, что у вас почти до самого рассвета не потухала лампа, — произнес он, когда я подошел к столу.

— Так и было, — ответил я, опускаясь в кресло, взял кружку и сделал глоток, чувствуя, как крепкий отвар прогоняет остатки сна. — Половину ночи я работал над проектом восстановления порта.

Морозов покачал головой:

— Совсем вы себя не бережете, — произнес он.

— Просто хочется поскорее разобраться с этим делом. Потому что на очереди еще множество других.

Морозов хмыкнул, и в этот звук вложил всё: сочувствие, насмешку и понимание.

— Осталось только переманить купцов, — продолжил я. — И уговорить их принять мою сторону.

— Тут главное, чтобы причины вас поддержать выглядели убедительно, — ответил Морозов.

— Что пишет пресса? — уточнил, чтобы сменить тему диалога. Кивнул на лежавшую на углу стола газету.

— Как всегда, — ответил Морозов. — Повезло Северску с князем.

Я покачал головой. Взял газету, с удивлением отметил, что на первой полосе снова был изображен я. Открыл нужную страницу, пробормотав:

— Когда они успели наделать фотографий…

'Вчера жандармерия задержала Параскеву, которая долгие годы была мастером-распорядителем работного дома. Основанием для задержания было подозрение в том, что Параскева тратила государевы деньги, которые были предназначены для работного дома, на личные нужды. Жандармы уже провели обыск в нескольких домах, которые принадлежали Параскеве. В ходе обыска внезапно появились очень интересные факты. Уже бывшая директор работного дома хранила дома неучтенные средства в размере почти двухсот тысяч рублей. Также в одном из домов была обнаружена коллекция картин, и драгоценности, оценка которых еще не проводилась. Но по самым скромным подсчетам, сокровища дракона Параскевы потянут еще на сто тысяч. Сама Параскева не может объяснить, откуда у нее взялись эти деньги. Так что за выдвижением обвинения дело встать уже не должно.

Вскрылись эти аферы после неожиданного визита в работный дом князя Николая Арсентьевича Медведева. Сам князь уже провел выборы, и назначил новым директором работного дома некоего Тимофея Рябова. Мне удалось посетить работный дом…'

Я свернул газету и положил ее на стол.

— А вот и деньги на восстановление порта, — довольно заключил я и сделал глоток чая. — Двести тысяч — это даже суммы, на которую я рассчитывал. А еще дома…

Морозов пожал плечами:

— Ну, тут еще суда не было.

— Значит, нужно потолковать с Зубовым, чтобы он уговорил Параскеву на сделку со следствием, и провел ускоренную процедуру с признанием вины, — просто ответил я. — И через два месяца все имущество, полученное преступным путем, пойдет в казну княжества.

Владимир усмехнулся:

— Тут вам виднее, князь. Я больше по войне с чудовищами, а не по тонким юридическим наукам.

Я усмехнулся и вдруг прямо произнес:

— Иногда мне кажется, что вы не так просты, как хотите казаться, Владимир Васильевич.

Морозов вздрогнул. На секунду замешкался, но затем, на его лице вновь появилось то самое беспечное выражение, к которому я уже успел привыкнуть:

— Я отучился в Имперской военной школе, князь. Где готовят дружинников. Там других наук, кроме как бойцами командовать, да мечом махать, и не преподают.

Диалог прервала вошедшая в гостиную Вера:

— Доброе утро, Николай Арсентьевич, — начала она, старательно избегая смотреть на воеводу. — Я назначила встречу с представителями гильдии купцов. В девять, в «Витязе». Приличное место, которое устроило всех…

— Это не там, где наш Мурзик попортил шкуру повару? — осведомился Морозов и, не дождавшись ответа, встал с кресла, — Я подожду вас снаружи, княже.

Я кивнул, быстро допил отвар, перевернул чашку на блюдце, встал с кресла и взял со стола папку с проектом.