Таран Матару - Новичок
Он был добродушным парнем с неприличным чувством юмора, тем самым заслуживая кучу неодобрительных взглядов от Сильвы и Отелло, пока они читали в затхлом молчании библиотеки.
— Все сюда, — крикнула Ловетт, вырвав Флетчера из размышлений.
Четыре слуги вынесли на середину зала круглый каменный стол. Он был покрыт белой тканью, но Флетчер разглядел большую выпуклость в центре. Все заняли места вдоль края, хотя было тесновато. Исадора скривилась, когда вспотевший Атлас втиснулся рядом с ней, затем демонстративно поднесла кружевной платочек к носу.
— Извини, — смущенно пробормотал Атлас.
Ловетт отошла от стола и опустилась на колени рядом с самой большой пентаграммой в центре комнаты. В отличие от кожи для призывания, которую они использовали, эта пентаграмма была окружена странными ключами, такими же, которые были вытиснены на обложке книги Джеймса Бейкера.
— Вы никогда не будете использовать закрытую пентаграмму без учителя, это понятно? — прорычала она, указывая на звезду перед собой. — Нарушение этого правила карается немедленным исключением. Я вас предупредила!
Студенты тупо кивнули, а она начала напитывать силой пентаграмму, линии трещали от энергии и искры летели во всех направлениях. В этот раз Ловетт сидела с опущенной головой в течение нескольких минут, ее лицо было искажено от напряжения. Пентаграмма пульсировала с нестабильным гудением, колеблясь, как прерывистое бормотание сумасшедшего.
— Ничего себе, если это занимает у Ловетт столько времени, не думаю, что смог бы использовать закрытую пентаграмму, даже если бы захотел, — прошептал стоящий рядом Серафим. — Я еле-еле могу слиться со Сливером без потери сознания.
— Не волнуйся. Уверен, что при должной практике мы справимся, — пробормотал в ответ Флетчер.
Наконец, в центре звезды распустилась сфера и повисла в воздухе, как тусклое голубое солнце. Ловетт выдохнула и, все еще на коленях, перебралась к следующей пентаграмме. Мягким прикосновением она вызвала демона над ней.
— Клещ! — прошептала Женевьева Рори. Ловетт услышала и с усталой улыбкой повернулась к ним.
— Верно. Из них получаются лучшие разведчики, они всегда нужны при охоте в эфире. Валенс — это первый демон, которого я заполучила. Без него я бы ни за что не смогла поймать Лисандра или любого другого демона, который у меня был до этого, если уж на то пошло. — Она прошагала обратно к столу и положила руку на простынь, которая его покрывала. В другой руке она держала длинную полоску кожи, которая соединялась с основанием закрытой пентаграммы. Флетчер подозревал, что это нужно было для того, чтобы она продолжала вливать туда ману.
— То, что я собираюсь вам показать — самое дорогое оборудование во всей академии. Не трогайте его. Даже не дышите на него. Просто смотрите, — прошипела Ловетт, заглядывая каждому в глаза, пока они не кивнули. С этим последним предупреждением она сорвала покрывало, открыв то, что было под ним.
В белый мраморный стол был вставлен огромный драгоценный камень. Кристалл был прозрачным, как горный ручей, и имел насыщенный фиолетовый цвет дикого вереска.
— Этот камень — очень редкий вид кристалла, называющийся Корунд, — пояснила Ловетт. — Он образовывается почти в любом цвете, но большие прозрачные куски, как этот, невероятно тяжело найти. Мы называем их камнями видения, конкретно этот известен как Окулус. Мы обеспечим вас таким, если вы не можете позволить себе его купить, хотя вы можете найти качество и размер камней академии весьма… недостаточными.
Ловетт поманила Валенса, и маленькое создание пролетело над их головами, приземлившись на камень. В отличие от Малахи и Азуры, панцирь Клеща был скучного темно-коричневого цвета. Как будто прочитав мысли Флетчера, Ловетт многозначительно ему улыбнулась и погладила жука.
— Валенс хорошо соответствует своей работе. Он неказисто выглядит на моем плече, но его будет сложно заметить, если в эфире ему повстречается голодный демон.
Флетчер вдруг вспомнил, как Игнатус поедал коричневого жука, когда он впервые его призвал, но та штука была намного меньше любого Клеща, которого он видел. Скорее всего, это был другой вид.
— Ладно, давайте уже начнем. Вы должны провести ману через демона и в камень, вот так, — сказала она, положив руку на Валенса.
Камень почернел. Когда она убрала руку, цвет снова изменился. Вначале Флетчер подумал, что камень превратился в зеркало, так как обнаружил себя смотрящим в свое отражение. Но скоро картинка отобразила Серафима.
— Сейчас вы смотрите глазами Валенса. Эту технику мы называем виденьем, полезная штука при разведке и контролировании демона на расстоянии. Мы уже можем чувствовать мысли демона. Сейчас мы также сможем в кристалле видеть и слышать то, что и они. Очень важно проверить при помощи своего наименее ценного демона, что находится на той стороне портала, прежде чем входить в эфир. Если там, на той стороне, будет что что-то опасное, риску подвергнется Валенс, а не Лисандр, и это к лучшему. Так как Клещ меньше и проворнее, меньше шансов, что его заметят, и ему легче будет сбежать.
Изображение покачнулось, когда Валенс взлетел в воздух и завис прямо перед вертящимся голубым шаром. Ловетт щелкнула языком, и демон быстро юркнул в шар, как пуля.
Первым, что Флетчер увидел в камне, была красноватая земля. Над ней кружились песчинки цвета ржавчины, сбитые в песчаные вихри сильным ветром. От зари небо приобрело оранжевый оттенок, но не было ни тепла, ни источника света. Карликовые деревья испещряли местность, их редкие ветви засохли и скрючились. Не было ни малейших признаков жизни, только высохшая оболочка давно мертвой земли.
— Прекрасно, — сказала Ловетт. — Мы наблюдаем мертвые земли.
— Мертвые земли? — благоговейно спросил Рори.
— Вхождение в эфир — это вам не точные науки. Есть большая погрешность касательно того, где мы можем очутиться. Мертвые земли могут оказаться полезными, а могут и не очень, в зависимости от вашей цели. Вас тут ничего не застанет врасплох, но если вы пытаетесь поймать демона, вам придется протащить его на некоторое расстояние, чтобы вернуться к порталу. Если бы я охотилась, я бы закрыла этот портал и открыла новый, но для целей нашего упражнения он идеально подходит. Мертвые земли лежат между пустотой и внешним кругом населенного эфира. — Голос Ловетт был натянут. Флетчер видел у нее на лбу пульсирующую жилку. Должно быть, вхождение в эфир отнимало немало сил и концентрации.
Валенс развернулся и полетел прочь от портала, уверенно набирая высоту. В классе было тихо, единственным звуком было тяжелое дыхание Ловетт, минуты шли. Пейзаж, казалось, еще больше опустел, деревьев становилось все меньше, пока единственным, что они все еще видели, не осталась голая земля.
