Наказание для вора (СИ) - Котова Дарья

— Надеюсь, вам будет также смешно, когда вы будете отрабатывать наказание за сегодняшнюю дерзость. В субботу, весь день. Жду вас.

Мила повернулась к Лену и прожгла его взглядом.

— Ты с ума сошел⁈ А театр?

— Какой театр? — тут же влез Реб.

— Мила… — раздраженно начал Лен, но Мила его перебила:

— Мне плевать, что ты там хочешь сказать. Сейчас после занятия ты пойдешь к Гериму и отпросишься. Что хочешь говори, но чтобы в субботу ты был вечером со мной в театре! Иначе я тебя убью, и даже твой историк тебя не воскресит для отбывания наказания.

Лис лишь вздохнул, мысленно считая до тысячи. Как же она его бесит!

— Профессор Герим.

Мужчина поднял на него взгляд темно-серых глаз, оторвавшись от складывания своих бумажек. В опустевшей аудитории никого не осталось, кроме стоящей, словно Вестник Смерти из сказки, Милы. Ее взгляд и вправду был способен менее выносливое существо отправить в могилу.

— Что вам, Ален?

— Профессор, не могли бы вы перенести наказание с субботы?

— Перенести? Смысл наказания заключается в том, чтобы путем карания привить у существа послушность и соблюдение правил. Насколько я вижу, наконец-то мое наказание причинит вам неудобства, а значит, я достигну своей цели. Не вижу причин для его переноса, — и Герим злорадно улыбнулся. Сзади ждала злая, как стая драконов, Мила.

Не успели они выйти из аудитории, как она прошипела ему на ухо:

— Если ты не успеешь к семи в театр…

— Ты меня убьешь, — закончил за нее Лен и почувствовал очень болезненный щипок в место понижи спины. — Мила!

— Что? — изобразила святую невинность эльфийка, и лис рассмеялся, зная, что уже через полчаса они вновь будут из-за чего-нибудь ссориться.

* * *

Свет в зале уже погас, когда Лен стремительным медно-рыжим вихрем влетел вложу. Их соседи, пожилая пара — дородная тетка с дорогущим колье на шее и сухощавый седой дедок с козлиной бородкой — недовольно на него покосились. Лен поспешил занять место рядом с Милой.

— Надо же, ты успел.

— Ты в меня не верила?

— Я верила в зловредность Герима.

— Тоже правильно, — вздохнул Лен, усаживаясь поудобнее. В темноте были слышны тихие перешептывания, а сцена оставалась занавешена, поэтому он позволил себе склониться к Миле и тихо предложить: — Тебе не кажется, что я заслуживаю награду за столь героический подвиг — вымыл все алхимические лаборатории за каких-то шесть часов?

— Лен, мы в театре, — напомнила девушка, постукивая длинными изящными ноготками по подлокотнику.

— Я скучаю, — продолжил свои приставания лис. — Ты вчера уже спала, когда я пришел, и мне не хватило совести тебя разбудить.

— Вот уж удивлена, — хмыкнула Мила, — что тебе знакомо такое понятие, как совесть. А что касается моего сна, так раньше приходить надо, а не засиживаться допоздна с учебником по истории.

— Ты не понимаешь, тебя не валит препод по истории, — буркнул Лен, под звуки оркестра. Представление началось.

В знаменитом Рестанийском театре шло много различных пьес, опер, мюзиклов и много другого, но из всего разнообразия творческой мысли Мила выбрала банальную любовную историю про минотавра и нимфу, которая так и называлась — «Минотавр и нимфа».

— Мила, — не удержавшись, позвал Лен, — я, конечно, не Ламелинэ и экспертом в скрещивании рас не являюсь, но мне кажется, что минотавр, кхм, великоват для нимфы. Если ты понимаешь, о чем я.

— Замолкни, пошляк, — не поворачивая головы, отрезала Мила.

Тяжело вздохнув, Лен приготовился внимать великому искусству. Из всего многообразия творческих занятий ему нравились лишь кабацкие песни, а вся эта живопись, поэзия, классическая музыка, театр — все это было ему не интересно. Так что Лен предчувствовал, что после тяжелого трудового дня в «приятной» компании надзирающего Герима, его ждет еще три часа скуки и настоящих мучений, когда придется смотреть и слушать сентиментальный бред про запретную любовь, которая так нравится женщинам. Сказать, что он ошибся, ничего не сказать. Затаив дыхание, Лен следил за трогательной историей несчастного чудовища, обреченного на вечное одиночество, и маленькой прекрасной девушки, разглядевшей в нем его душу. Зная, что им никогда не быть вместе, все равно идти навстречу друг другу, чтобы позволить себе лишь одно касание, а потом прожить жизнь в муках потерявшего свою любовь. Не боясь, не переживая и не задумываясь ни о чем, они просто любили, и их любовь, ее краткие мгновения, сверкали ярче звезд на небосклоне.

Когда душа нимфы покинула остывающее тело, рыдающего минотавра скрыла опустившаяся тяжелая портьера, а в зале зажегся свет, Лен вздрогнул. Рядом прерывисто вздохнула Мила. Он отвел взгляд и посмотрел на собирающуюся на выход пожилую парочку. К сожалению, реальность часто, намного чаще, чем нам того хотелось бы, вырывала нас из грез.

— Мила, — едва слышно прошептал на ухо девушке лис, — наш с тобой сосед по ложе украл колье с шеи своей спутницы.

Эльфийка незаметно скосила глаз.

— Оно на месте, — не разжимая губам, ответила Мила.

— Но камни в нем уже фальшивые.

* * *

День у инспектора Ромака Сета не задался с самого утра. Сначала коллега сообщил, что свалился с лихорадкой и не сможет выйти на дежурство, потом в Управление пришла какая-то леди в дорогом меховом плаще и долго истерила, что ее мужа хотят убить. К обеду ее удалось выставить, но не успел инспектор вздохнуть с облегчением, как его непосредственный начальник Зелан Чесэр сообщил, что после праздников к ним прибудут стажеры из Академии для патрулирования улиц и Сет назначен наставником у них. В довершении всего парни в дежурке пронесли выпивку мимо бдительного ока старших по званию и напились. Не успел инспектор закончить отчитывать их, как в Управление прибежал паренек, консьерж из Рестанийского театра и сообщил, что там произошла кража. Сет, которому до конца дежурства оставалось пять минут, проклял вора и того, кто его поймал, но когда прибыл на место и увидел две ухмыляющиеся рожи — рыжую и эльфийскую…

— Ты вот мне скажи, Мила, тебя-то почему Сет не любит? — поинтересовался Лен, когда они шли по морозному утру домой. Инспектор в отместку за несвоевременный (то, что он несвоевременный — было понятно по перекошенному лицу Сета) вызов продержал главных свидетелей несколько часов, отпустив только на рассвете.

— А тебя?

— Я был первый.

Мила фыркнула и качнула головой, отчего снег с ее капюшона разлетелся во все стороны.

— Из-за допроса. Помнишь историю с Катакомбами? Он мне не поверил и подумал, что я его дурю.

— Мир полон идиотов.

— Так я и не спорю. Что насчет тебя?

— Он меня не поймал, — пожал плечами Лен, стараясь выглядеть естественно: ему неуютно было рассказывать Миле о своем преступном прошлом. — Ловил нашу банду, я тогда еще перед последней кражей почуял неладное, но меня не послушали, отмахнулись. В итоге я сбежал перед самым походом, едва избежал облавы… Сета, конечно. А вот отец меня поймал, случай так свел. Он меня не сдал, у себя оставил, дал свою фамилию, обучил… От Сета, опять же, прикрыл.

— Постой, — перебила Мила. — Твой отец, второй заместитель начальника Управления…

— Тогда он был еще старшим инспектором.

— Тем более. Старший инспектор Управления забрал к себе в дом преступника, которого усиленно ловило все Управление и ему это позволили?

— Не все. И про отца… Там все по-другому был. Естественно, он не заявился на работу со словами «я усыновил вора, которого вы ищите». Он вообще не распространялся на эту тему, но со временем правда через слухи выплыла наружу.

— То есть официально ничего никому известно не было, но по факту все всё знали?

— Да. И не смей больше называть меня преступником, — внезапно зло произнес Лен. — Ты убиваешь без содрогания, так что твои руки не чище моих.

— Так я не спорю, чего тебя так разобрало? — удивилась, зевая, Мила.