Пол Кемп - Маска полуночи
Потом всё кончилось.
Востим осмотрел задымленную комнату.
Тела солдатов были так изъедены пламенем, что едва можно было распознать в них людей. Они лежали скрученные на полу перед ним со сгоревшими губами, за которыми располагались почерневшие зубы. Скелеты выглядели не более, чем кучками поджаренных костей. Защитные заклинания вокруг магов и жрецов уберегли их от некоторой части взрывов, но жар был настолько сильным, что превзошел их защиту. Почти все они лежали неподвижно. Только грудь Ольмы поднималась и опускалась, а её дыхание звучало так же тяжело, как у Востима.
Пьедесталы, плитки и фрески, изображавшие Цирика, были выжжены или обращены в бесформенные куски. Храм больше не принадлежал Цирику. Он принадлежал Востиму.
Он подлетел к Ольме, посмотрел вниз на её почерневшее лицо, обгоревшую спутанную массу волос. Один из глаз жрицы был не более, чем выгоревшей дырой, но другой смотрел из обгоревшей глазницы. Он сосредоточился на Востиме, увидев его.
— Что ты? — прошептала жрица. — Зачем ты это сделал?
Востим нахмурился. Люди, встречавшиеся чаще всего на его пути, всегда хотели знать, почему вещи случаются.
Он ответил, — Нет причины, которую ты могла бы понять. И я тот, кто я есть.
Губы жрицы искривились в усмешке.
— Я умираю с похвалой Темному Солнцу на губах.
— Моя благодарность ему за предоставление того, что мне нужно, — ответил Востим.
Он рассеял иллюзию вокруг сферы пустоты и призвал её к себе. Глаз Ольмы дернулся, когда она увидела её.
Востим позволил сфере коснуться её. Зеленое свечение вспыхнуло вокруг неё и женщина обратилась в пыль. Она ушла из жизни не с похвалой на устах, а со страхом в глазах.
Востим проплыл назад через храм и заставил сферу коснуться каждого трупа, щадя лишь их магические вещи. Он собрал магические принадлежности защитников башни и сложил их в одной из спален. Он не знал, что будет с ними делать, но уничтожать их было бесполезной растратой.
Через короткое время не осталось ничего, что напоминало бы о предыдущих владельцах храма, кроме пыли. Здесь не будет тел для Блеквилла, которые можно будет воскресить и расспросить. На самом деле, здесь вообще не будет храма.
ГЛАВА 10
Предчувствие
Интенсивность видений и ощущений, исходящих от Источника, уменьшилась. От раздражения щупальца Ссессимифа дёрнулись. Руины, служившие ему жилищем, вздрогнули. Послышался грохот камней. Развалины над его головой содрогнулись. Отдых его прислужников прервала волна ужаса.
Ссессимиф почувствовал, что Источник очнулся после долгого сна. Что–то на поверхности притягивало его взор. И он пытался сбросить своё оцепенение.
Ссессимиф, перехватив чувства Источника, послал своё сознание на поверхность. Проекция не позволяла ему хорошо видеть и слышать, но она дала ему возможность оценивать происходящее.
Он почувствовал спокойствие моря и, на расстоянии, судно. Некоторые из тех, кто был на борту, обладали восприимчивостью к эманациям Источника, хотя пока и не почувствовали его. А сам Источник, судя по всему, даже во сне ощущал их восприимчивость. Присутствие других существ с ментальными способностями вырвало его из сна, заставив переключить своё внимание с Ссессимифа.
Гнев Ссессимифа нарастал, превращаясь в ярость, злобу на того, кто мог претендовать на блаженство, даруемое Источником. Его Источником. И только его.
Он попытался погрузить Источник обратно в сон — не удалось — затем приложил массу усилий в попытке обратить всё его внимание только на себя. Источник не поддался. Ссессимиф всё ещё купался в его видениях и грёзах, к которым он так давно пристрастился, но что–то изменилось. Сейчас он был лишь наблюдателем, хотя испытывал непреодолимую потребность быть участником.
Его щупальца снова вздрогнули, вызвав целый дождь каменной крошки. Среди его слуг пролетел зов, призыв к священнику подойти и понять желания Ссессимифа.
Ссессимиф подавил гнев. Всё ещё поглощая сознание Источника, он призвал могущество, данное его роду, нечто такое, чем он не пользовался многие десятилетия.
Импульс силы, приведённый в действие его мысленным приказом, устремился вдаль и помчался к поверхности. Даже если Ссессимиф и не мог больше единолично владеть Источником, он может попробовать избавиться от конкурентов. Тогда Источник снова будет принадлежать только ему, и он снова сможет спокойно почивать на морском дне, грезя чужими судьбами и мирами.
Он знал, что намного выше, над ним, его магическая сила затемняет небо, разгоняя ветер. Наверное, море уже бушует. Использовав могущество Источника, Ссессимиф послал ментальный зов жрецам своих приверженцев, приказав им отправляться на поверхность и разделаться с нарушителями. Если шторм не заставить судно развернуться или не потопит его, то слуги уничтожат всё живое на борту.
Через мгновение он почувствовал быстрые, возбуждённые приготовления слуг, которые в спешке формировали отряды. Ссессимиф опять сосредоточился на Источнике и попытался забыться в блёклых грёзах, тех, что теперь тот даровал ему.
* * * * *Плеть Демона разрезала волны. С дополнительными парусами, развёрнутыми на гротах, и элементалями, что работали ниже ватерлинии, судно практически перепрыгивало через них. Шло время. Ночь шла на убыль. Расцвело, но никаких признаков корабля слаадов видно не было.
Магадон время от времени использовал ментальную связь, чтобы убедиться, что слаады всё ещё плывут на запад. Они плыли именно туда. Но их судно шло лишь под парусами. Кейл понимал — тут у Плети Демона есть преимущество.
Вдруг стало темнее. Впереди по курсу в небе образовалась чернота. Кейл посмотрел на облака: грозовые, чёрные, как душа демона. Словно работа титана. В облачной тьме сверкнула молния. Солнечный свет поймал влагу на границе грозового фронта и создал разноцветную радугу, которая растянулась по небу. Казалось, что экипаж Плети Демона воспринял всё это как плохой знак. Вдали, под грозовыми облаками, пространство было непроницаемо от тумана и дождя.
На миг экипаж приостановил свою работу и во все глаза стал рассматривать надвигающийся с запада шторм. Встревоженный шёпот расползся по палубе.
— Разноцветная радуга в море — мост между нами и владениями Повелителя Бури, — произнёс капитан Эврель. — И выглядит этот шторм внушительно. Талос гордился бы им.
Магадон стоял рядом с капитаном, на баке, и внимательно разглядывал облака:
— Не думаю, что он естественный. Слишком быстро собрались облака.
