Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
Судя по всему это и был Никитов. Он перецепился через разбросанные на полу сапоги и теперь пытался подняться на ноги.
Бор подошёл к скамье и присел. Дождавшись, пока Добрыня поборет собственное непослушное тело и встанет, северянин представился.
— Кто? — недослышал Никитов, подходя ближе.
Низкорослый, косматый… глаза краснющие, словно не спал несколько дней… И только открыл рот, как пахнуло сильнейшим перегаром.
— А-а-а… мне писал Дюжев… точно ить-но! Како доехали?
— С божьей помощью…
Бор выложил на стол паучью лапу.
— О! Енто чо за хреновина?
Никитов протёр глаза и, тяжело опираясь на край стола, стал слушать рассказ Бора про Битый тракт, про бой с шайкой Посвита и про пауков.
— Одной головной болью ить меньше, — проговорил Добрыня сквозь зубы, имея в виду, судя по всему, столкновение с бандитами на Битом тракте. — О, Тенсес, кода ж ента сволочь вся посдохнет? Язви йаго в конец!
Командор резко оттолкнулся руками от стола и подошёл к низенькой бочке с квасом.
— Вы не местный? В смысле — не отсюда. Так? — ухмыльнулся Бор.
— Знамо дело не отсюда! — подбоченился Добрыня.
Правой рукой он зачерпнул ковшом кваса из бочки и застыл, глядя куда-то вдаль.
— Знамо дело не местный! А чо спрашаешь?
Бор лишь усмехнулся и слегка покачал головой.
— Воно чо, — скорчил рассудительную мину Никитов, — таких-но… как тутошние дурынды-то… эно во всём Сарнауте не сыщешь. Язви й-их мать! И разве я на них похож? То-то же!
И тут Никитов смачно сплюнул на пол.
— Вот-но меня и прислали… с ними управляться… Итить йаго в конец!
«Вот лицо истинного канийца. Все кругом дураки, один он умный. Н-да-а!» — Бор скривился и вздохнул.
Командор, судя по всему, служил в Темноводье по принуждению. Видно было, что находиться здесь, в окружении «жодинцев», ему было неприятно. И, тем более что большая часть Защитников Лиги Старой слободки была из местных.
— Эно те ишо бестолочи! — возмущался Никитов.
Он резко выдохнул и одним махом выпил ковш кваса.
— Вот же дурынды! Тьфу, на них! Как мне это всё остопротивело! — вновь повторился командор, вытирая пену с усов. — Вы себе представить не можете.
— Надо бы вам написать, чтобы перевели куда-то…
— Писал! Язви й-их Искру… душу… мать! — махнул рукой Добрыня. Он поднял свои ясные голубые глаза на Бора и грустно так улыбнулся. — Многово раз писал. Думашь-таки прям сюдыть очередь из охочих служить? Да я бы рад даже на Святую Землю… даже десятником… но…
Никитов вдруг закашлялся, прочистил горло и харкнул на пол.
Разговаривал он уже как настоящий коренной «жодинец». Оно, наверное, и понятно: столько лет провести в таких дебрях.
— Ладно, ить всё пустое. Итак-но? Чо ить вас-но привело в енти дебри?
Бор не торопился отвечать. Ещё в дороге ему думалось, что да как делать по прибытии в Старую слободку. И чем дольше он размышлял, тем яснее становилось, что он не знает, как поступать.
Нет, задачи были понятны. Цели — ясны. Даже имелись помощники в лице Первосвета и Прутика. Предполагалось, что кое-кто в слободке окажет помощь. Тот же Никитов, семейка Ушлых, друид Капищев… Но вот когда сталкиваешься с реальностью, вдруг начинаешь понимать, что никакой толковой помощи нет и не будет. Что придётся опираться на свои силы.
Бор решительно встал и хотел идти прочь.
— Э-э, ты куды-но? — опешил Никитов.
Надо было что-то ответить.
— Тут есть постоялый двор?
— Что? — напрягся Добрыня. — А-а-а… трактир есть… как ить пойдёшь, значит, мимо Жабьей лужи… почитай… четвёрта изба по праву-то руку…
— Ясно… спасибо, — и Бор направился к двери.
— Э-э-э, а ты чего заходил-то?
— Паучью лапу занёс.
— И чо с нею делать-то?
— Ну не варить же!
— Да постой ты, горячая башка! — сердито бросил командор. — Объяснись…
— Может кто-то уже, в конце концов, наведёт порядок на трактах? Люди гибнут, а вы тут все пьёте напропалую!
Бор демонстративно сплюнул на пол и выбрался на свежий воздух.
Вечерело. И это уже было заметно. Вокруг разливались трели цикад, где-то голосили лягушки. Первосвет со скучающим видом сидел на каком-то бревне и глядел в темнеющее небо.
— Прутика ещё нет? — услышал гигант голос своего товарища.
Судя по виду последнего, он был сильно рассержен.
— Как прошло? — чуток приулыбнулся Первосвет.
— Даже не спрашивай!
— Я же тебе говорил, что они все тут лодыри.
— Пьяницы, — поправил Бор, пиная ногой траву.
Не успели выехать со двора, как из-за околицы показалась знакомая фигура Прутика. Он устало плёлся по дороге.
— Давай-ка веселее! — нетерпеливо гаркнул Бор. — А то будем тебя ждать аж до завтра.
Семён прямо-таки подскочил и через несколько минут дотопал к своим товарищам.
— Что зуб? — улыбнулся Первосвет.
— Уже не болит, — как-то зачарованно пробормотал Прутик. — Куда мы сейчас?
— Трактир искать… за какой-то Жабьей лужей, — отвечал Бор, пришпоривая огневолка.
Ехали долговато. Слободка растянулась во все стороны, словно та же паутина. К тому же стало быстро смеркаться. Да ещё похолодало. Хотя, не смотря на это, мошкара да комары совсем не собирались прятаться. Они злобными толпами гонялись за всяким, кто в сей час надумал прогуляться по слободке.
Где-то вновь затянули свою противную песню лягушки. Сразу же накатила такая беспросветная тоска, что хоть волком вой.
— Где этот нихазов трактир? — рассердился оголодавший Первосвет.
В его желудке вновь заурчало. Он сильно пришпорил коня, словно это животное было виновато в том, что отряд никак не мог расположиться на ночлег.
«Надо было сразу ехать в трактир, — бурчал себе под нос Первосвет. — Тьфу ты!»
Отряд, как ему казалось, слишком долго блуждал по неухоженным улочкам. Даже зародилось странное ощущение, будто они с Бором ходили по кругу.
Тут ещё этот туман пополз. И небо заволокло тучами.
— Так что там, говоришь, с зубом? — Бор будто очнулся и повернулся к устало бредущему Прутику.
— Боль прошла… Ведунья пошептала, вот и полегчало…
— Ясно, — отвечал северянин, но на самом деле он вовсе не слушал ответов Семёна.
Было видно, что Бор чем-то обеспокоен. Хфитнир тоже выглядел напряжённым.
— Три улочки, два дворика, а мы тут ходим-ходим… ходим-ходим… — Первосвет сердито засопел. — Будто кто нас водит.
— Что ты сказал? — остановился северянин.
— Говорю: заблудились на пустом месте. И народу нет, чтобы спросить дорогу…
— Тс-с! — Бор поднял руку вверх, приказывая всем умолкнуть. — Мы тут не одни.
