Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
Женщины тоже были просты как в одежде, так и в прочем. Сказать, что не были даже симпатичны — всё же соврать. По своему они были приятны. Но вот в разговоре с чужаками — скупы на улыбки, несловоохотливы и почти нелюбопытны. Глаза постоянно опускали книзу, будто стесняясь…
Единственной женщиной, которая контрастно отличалась от остальных, была некая Ефросинья Сомова, у которой Прутик покупал почтовых птиц. Она и выглядела чуть иначе. Во-первых, была одета по-мужски. А во-вторых, курила длинную трубку и периодически грубо материлась. От неё Семён и узнал, где найти знахарку.
— А по что она тобе? — сощурилась Ефросинья.
— Зуб ноет… мочи нет…
— Так поди-но да у кузницу… али того лучше: ко нашему священнику Лучезару. Яво ить даж-но не горше.
— В кузницу? — Прутик аж затрясся, представив, как ему здоровенными клещами рвут больной зуб. Как он смачно хрустит… Бр-р-р!
— Ну, енто… гляди сам…
Прутик выяснил, где искать ведунью и обречённо поплёлся по грязным улочкам слободки.
Дом Агнии находился на самой окраине. Он ничем особенным не отличался. И ничто не указывало на то, что тут проживает ведунья.
На крыльце стояла молодая статная красивая женщина, одетая в кожаную куртку. А что ещё бросилось в глаза, так это перчатки на руках. Вроде ж не зима, а они надеты.
Агния, а это, скорее всего, была она, глядела куда-то вдаль, словно что-то высматривала.
— Гм! Доброго дня! — смущённо улыбаясь, начал Прутик.
Он потупил взор, стараясь не выдавать своего восхищения. Уж очень хороша была ведунья.
Женщина не пошевелилась. Она будто и не заметила присутствия Семёна. И он, было, хотел снова поздороваться, как вдруг Агния перевела взгляд и сказала:
— Летучие мыши.
— Простите… Что?
— Вон-но там… у леса… Видишь-но?
— Что вижу? — Прутик повернулся в указанном направлении.
— О! Какой-но пригожий, прям!
Семён вздрогнул и повернулся к Агнии. Она по доброму улыбнулась.
Зубы у неё белые-белые… ямки на щёчках… кончик носика смешно заёрзался… Прутик не мог оторвать глаз. Они словно и не слушались своего хозяина. Буквально впились в ведунью, словно оголодавшие комары.
— Вишь, как говоришь-то! Грамоту, ить-но, знашь… Уж-но, не из благородных ли? — Агния прошлась глазами сверху донизу: статный… в плечах не особо широк, но всё же мужественности это не отнимает… овальное лицо… ямка на подбородке… высокий открытый лоб… бровки густые, красивые… волосы всклочены… такие бы рукой схватить, поласкать, потрепать… а глаза добрые… действительно добрые…
Тут знахарка вдруг закашлялась и подняла кулачок ко рту.
— Како тобя-но звать-то? — сухо спросила Агния, отворачиваясь к окну.
Говорила чисто, как слободкинская. Сразу и не скажешь, что из зуреньцев.
— Э-э… Семён…
— Семён… голубчик… Чаво, братец мой, так пялишься? Гляди-но, глаза не сожги!
Прутик вдруг испугался и вжал голову в плечи.
— Ножели не знашь, что опасно-то дело на знахарок заглядатися? — Агния лукаво заулыбалась, входя в избу и приглашая Прутика идти следом. — С чем ить пожаловал?
— Зуб ноет, — смутился Прутик и густо покраснел.
Он намеренно стал смотреть по сторонам. Глаза натыкались то на какие-то сушёные корешки, висевшие под потолком, то на склянки с какими-то снадобьями. В доме пахло травами и дымом.
— Гм! — Агния пристально оглядела паренька. Не врёт ли? Вроде бы нет. — Помочь можно, — согласно кивнула знахарка головой.
— Язе бышт бда то хвалэчен. (Я был бы благодарен).
Агния встала, будто вкопанная.
— Оспадар разумнует нашаво езытса? Казва бда то зуреньсце? (Господин понимает наш язык? Говорит по-зуреньски?)
— Та то крыхцу. (Немного.) — смутился Семён, а сам меж тем похвалил себя за славный ход.
— Откдо, оспадар, жешт пришад? (Откуда, господин, приехал?)
«Почему она обращается ко мне «господин»?» — удивился Прутик, снова смешно морща нос.
— Зо сталице. (Из столицы).
— Вон-но как! А чего, говоришь, ко мне пришёл?
— Э-э-э… так зуб ноет.
И Агния отошла куда-то в сторонку.
Внутри было хоть и простенько, но уютненько. Чувствовалась женская рука. Чистота, порядок, запахи какой-то снеди… Это в печи булькал немаленьких размеров горшок. Ведунья приблизилась к нему и зачерпнула деревянной ложкой своего варева. Потом осторожно попробовала и что-то пробормотала себе под нос.
Прутик огляделся: под потолком висели связки сушёных трав, на полках у правой стены виднелись какие-то горшки, баночки, кулёчки.
— Садись, — властно приказала Агния. Она махнула ложкой на скамью у окна. — Чабреца подкину, — словно в чём-то оправдываясь, сказала ведунья, при этом отрывая от вязки сухой травы, что висела рядом, несколько веточек.
От «жодинского» говора не осталось и следа. Агния положила ложку и приблизилась к полкам.
— Сильно ноет? — негромко спросила она.
— Вчера аж волком выл.
— Так, может, сходил бы к кузницу?
— Тенсес с тобой! — воскликнул паренёк и тут же встал.
— Ладно… ладно… я так спросила…
Агния повернулась к Прутику. В руках она держала ступку с пестиком и вязку каких-то странных на вид корявых веток. А когда ведунья подошла к столу и стала на нём расставлять свои знахарские принадлежности, Прутик с ужасом понял, что это чьи-то лапки.
«Уж не летучих ли мышей?» — мелькнуло в голове.
— Слева? Справа? Вверху? Али внизу?
— Не понял? — испугано озирался парень.
— Где болит-то?
— А! Да вот… тут вот…
Прутик попытался показать. Агния приблизилась и вдруг стала осторожно поглаживать парня по голове. Тот поначалу даже опешил.
— С обозом прибыл? Верно? — невзначай поинтересовалась женщина.
— Э-э… да…
— Как там на тракте? Говорят, разбойники балуют.
— Да, балуют. И не только они.
Тут Прутик вдруг сам не понимая отчего, рассказал Агнии о нападении громадного паука. Ведунья перестала гладить Семёна и вернулась к столу.
— Так! — вот и всё, что она сказала.
На красивом лице Агнии вырисовались морщинки. Бросив что-то в ступку, ведунья усердно стала работать пестиком. Семёну даже подумалось, что она сейчас протрёт дырку.
— Мне сказали, вы из Чарова, — решился продолжить разговор Прутик. — Это же далеко отсюда.
— Далеко.
— Извините, может, за грубость, но что ваз привело в эти края?
— Сама себя о том спрашиваю, — с какой-то досадой в голосе сказал Агния.
Она скинула свою куртку, и Прутик с удивлением увидел, что перчатки на руках у женщины доходят как минимум до плеч. За сорочкой точно не определить.
