Конрад Левандовский - След оборотня
Это был умерший отшельник, до конца своих дней живший в согласии с людьми, богами, зверями и природой в обеих ее ипостасях. В нем не было ненависти, над ним не тяготело никакое проклятие или алчность. В результате, когда вскоре после смерти сила Онно завладела его телом, Превращение, которому он подвергся, не было превращением демоническим. Собственно, следовало бы сказать, что Превращение на этот раз произошло без каких-либо нарушений, которые в большинстве случаев приводили к чудовищным последствиям.
Котолак смотрел словно зачарованный. Превращение не только остановило разложение трупа отшельника, но и привело к тому, что старое сморщенное тело начала сменять мягкая белая ткань. Процесс этот уже почти завершился. Казалось, будто из-под старческой оболочки появляется прекрасное, ослепительное, словно снег, существо. Достопочтенный старец после своей смерти дал начало эльфу. Это было столь необычным и редким явлением, что тех, кто был его свидетелем, можно было пересчитать по пальцам, и их заносили в магические анналы. Куда девались эльфы, как они жили – этого не знал никто. Лишь немногие понимали и могли поверить, что сила Онно может также творить красоту и добро.
Приглядевшись к эльфу, который уже через неделю или две должен был пробудиться к новой жизни, Ксин выбрался из хижины и покинул овраг. Удивленный и потрясенный, он побежал дальше. Какое-то время ему казалось, что встреча с чудесным существом станет лишь приятным воспоминанием. Он ошибался. Даже столь короткое пребывание рядом с еще несформировавшимся эльфом, как выяснилось, имело необратимые последствия. Источник безграничной, но беспокоящей силы, питавшей его тело, внезапно начал иссякать. Еще через несколько часов бега Ксин почувствовал первые признаки усталости.
До гор же было еще далеко…
Долина казалась вполне безопасной и удобной для передвижения. Слишком узкая, чтобы можно было разбить в ней лагерь, но достаточно широкая для марширующего войска. Ее окружали довольно крутые стены, но это не должно было вызвать какого-либо беспокойства. То, что это ловушка, можно было понять лишь после полутора миль марша. Когда-то землетрясение перегородило долину стеной каменных обломков, преодолеть которую без канатов и лестниц было невозможно. Завал находился сразу за одним из поворотов, так что заметить его можно было лишь с расстояния в двадцать шагов.
Маг-Паук разместил Волокуна на краю горной гряды, ограничивавшей долину с северо-запада. Демон лежал неподвижно, ожидая знака хозяина. Когда легионеры столпятся перед препятствием, чудовище обрушится на них лавиной черепов и костей, отрезая единственный путь к отступлению и приступая к пиршеству. Не желая использовать Волокуна слишком рано, чародей сам расправился с шедшими впереди разведчиками, наслав на них маленьких ядовитых пауков. Они были полностью послушны своему хозяину, точно так же как Волокун и принц Даргон, ведший свой легион именно туда, где его ждали.
Убивать горного медведя, похоже, не стоило. Кровь и мясо зверя не утолили голода Ксина и не вернули ему сил, во всяком случае не в той степени, как он предполагал. Когда медведь появился у него на пути, котолак напал не раздумывая. Повалив зверя на землю, он выгрыз у него кусок шеи, разорвав артерию. Медведь был чересчур медлителен, чтобы состязаться с невероятно быстрым котолаком. В следующее мгновение Ксин вскочил противнику на хребет и точным ударом лапой по загривку сломал позвоночник, после чего припал к парализованному телу, глотая хлещущую из горла кровь.
Вкус ее не доставил ему удовольствия.
Она казалась неким убогим, жалким заменителем чего-то… Чего именно, он не знал. Ему приходилось буквально заставлять себя глотать. В это невозможно было поверить, поскольку он всегда любил медвежью кровь. Столь же тошнотворной и невкусной оказалась и печень зверя. Мяса он пробовать уже не стал. Бросив тушу, он двинулся дальше. Он потерял слишком много времени, к тому же короткая схватка утомила его намного сильнее, чем он ожидал. Милей дальше его неожиданно стошнило. Организм требовал пищи, но другой. Какой именно, он понятия не имел, но голод, который он испытывал, нарастал с каждой минутой. Одновременно его покидали силы. Все медленнее и со все большим трудом он преодолевал очередные хребты и перевалы Пустых Гор. Стертые подушки лап начали кровоточить.
Маг-Паук уже был уверен, что возвращающийся из Катимы вампир вышел из-под контроля и выслеживал теперь его самого. Беспокоиться тем не менее было не о чем, удивительным было лишь то, что для того, чтобы столь быстро приблизиться, вампир должен был идти также и днем. Теперь он оказался столь близко, что мог помешать уничтожению легионеров Даргона. Собственно, следовало уже сейчас уничтожить непокорного демона на расстоянии, однако Паук хотел его сперва увидеть. Чародею было любопытно, как может выглядеть вампир после нескольких дней путешествия при дневном свете и что его к этому вынудило. Он полагал, что это займет не слишком много времени и не помешает успешной расправе с суминорцами. Следовало лишь надлежащим образом подготовиться и к тому, и к другому.
Шедший по горной кромке Ксин заметил маршировавших внизу солдат и застыл как вкопанный. Приступ голода едва не довел его до безумия – однако хуже всего было не это. Он с ужасом понял, что жаждет человечьей крови. Лишь из-за усталости он не поддался могучему порыву, приказывавшему ему немедленно сбежать вниз и вонзить клыки в горло первого попавшегося солдата. Значит, недавно он попробовал человечины… Когда? Много ли? Сколько раз? Как до такого дошло? Он не мог найти никакого ответа, кроме непоколебимой уверенности в самом этом факте. Что теперь делать? Он выслеживал чародея, наславшего вампира, но зачем? Чтобы отомстить ему, то есть – сожрать. При мысли об этом пасть котолака наполнилась слюной, которая потекла наружу длинными вязкими струйками. Ксин пришел в еще больший ужас. Он знал, что случится, если он еще раз поест человечьего мяса. Это будет конец всему, конец его человеческому началу. Нужно было немедленно возвращаться. Укрыться в рогиррской глуши, куда никогда не забирались люди, и там жить, оберегая те остатки свободы, что еще удалось ему сохранить. Собственно, он уже мог так поступить. Вампир убит, король должен выздороветь. Ксину оставалось лишь уберечь других людей от себя самого. Чародей не стоил того, чтобы терять из-за него душу…
Котолак принял человеческий облик и вырвал из виска вонзенный в голову амулет. Стало больно. Он рассеянно вытер стекающую по щеке кровь и повернул назад.
Он направился туда, откуда пришел.
