Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира
— И что же тебе нужно, чтобы построить такой шар? — спросил меня Рябоконь.
А вот вы сами прикиньте, что нам нужно? В наше время воздушные нары изготавливаются из лавсана или капрона. Где его взять? Сгонять в супермаркет? А голова тебе для чего дана?
Если взять льняную материю, то шар будет таким весом, что его нужно будет перевозить на телеге и двух лошадей впрягать. Нужен китайский шелк, что наиболее вероятно, или индийская ткань тонкой работы, чтобы огромный кусок материи проходил через кольцо. Но такая ткань очень дорога и наличествовать может в считанных метрах, а мне для двадцатичетырехэлементного шара высотой двадцать метров с объемом не менее 2200 кубических метров для перевозки двух-трех человек потребуется четыреста восемьдесят погонных метров шелка или девятьсот шестьдесят локтей. А это вылетит в круглую копеечку.
Вот это все вместе с рисунком шара, гондолы я и выложил думному дьяку Рябоконю. Он посмотрел на эти расчеты, почесал затылок и говорит:
— Ладно, гуляйте пока, а я сегодня попробую к князю попасть.
На следующий день после обеда дьяк взял меня за рукав и молча повел к князю.
Василий Васильевич сидел за столом со свитками и хмуро смотрел на меня.
— Так, сколько говоришь мне осталось в спокойствии быть? — спросил он.
— Не знаю, — честно сказал я, — если по истории, то где-то около года и то при условии, что никто и ничего не знает о том, что тебе что-то известно. А кто сейчас может поручиться, что кто-то и что-то заподозрит, догадается и начнет торопить события? Так что, скажу одно, что времени терять не надо.
Князь встал, походил по горнице, заложив за спину руки. Потом остановился, резко повернулся ко мне, посмотрел мне в глаза и сказал дьяку:
— Дай ему то, что он просит. И все держи в тайне. Каждую неделю докладывай мне. А ты, — он повернулся ко мне, — помни, что если обманешь, то на кол посажу или в масле зажарю как барана.
Мы ушли. Времена были суровые, и нравы были дикие. Любили князья на мучения человеческие посмотреть. Правда, князьям нашим в жестокости куда как далеко было до императоров римских.
Место дислокации мне определили километрах в двадцати от Москвы. Привезли десять женщин, которые в швейном деле были мастерицы. Тогда всю одежду шили иголками, никаких машинок не было. Но и одежда крепкой получалась, потому что нитки были крепкие и мастерицы шили на совесть.
Привезли целый воз шелка. Полосы были узки, поэтому пришлось сшивать двадцать четыре элемента. Сначала разрезали на двадцать метров. Затем сшивали. Женщины оказались понятливыми и сразу поняли, как нужно сшивать, чтобы получился огромный шелковый футбольный мяч.
Два корзинщика занимались изготовлением гондолы по чертежам. Такелажники готовили оснастку из разного вида веревок — льняных, конопляных, крапивных. Угольщики привезли отборный березовый уголь. Кузнец сделал хорошую жаровню с маленьким кузнечным мехом, который приводился в движение ручкой с зубчатым колесом. Другого теплового элемента пока еще не было. Можно было добыть газ метан из навоза, но не было емкостей для его хранения и приспособлений для сжатия не менее чем в двадцать раз и охлаждения до температуры минус сто шестьдесят градусов, чтобы он перешел в жидкое состояние.
Одну ошибку я допустил, но быстро ее исправил. Заставил тут же на месте варить столярный клей. Самый лучший столярный клей получается из рогов. Как и виагра того времени — пантокрин из собственных рогов.
От варки пошел такой дух, вернее, вонь, что варщиков пришлось выгнать и разместить их далеко в стороне, зато у меня получилось литров тридцать хорошего клея, в который добавили водки и квасцов от дубильщиков шкур, чтобы клей стал водостойкий.
Глава 45
Все работы продолжались примерно месяц. Шар был сшит, а швы промазаны клеем для укрепления. Я не знал, выдержит ли шелк те напряжения, которые возникают при надувании шара теплым воздухом. Ленты жесткости были приклеены, прошиты и к ним прикреплен такелаж.
С увеличением процента готовности изделия я начал понимать, что чувствуют летчики-испытатели перед первыми пробами самолета. Полетит или не полетит. С самолетом все сложнее, он железный, тяжелый и даже при знании теории о подъемной силе крыла все равно не верится, что эта железяка может взлететь. И шар в сложенном виде тоже очень тяжелый и есть сомнения в том, что он сможет взлететь.
Из обрезков шелка мне сшили парашют с шелковыми веревками, но это просто утешение испытателя и конструктора воздушного шара, потому что в случае его применения он просто щелкнет шелковым цветком и полетишь ты, милый, к матушке земле с диким криком. Зато душа будет спокойнее, что ты все-таки предпринял какие-то меры для спасения своей жизни.
Слуги князевы тоже приняли меры к спасению моей жизни. Я был свободен в пределах выделенной мне мастерской, и разговаривать со мной по душам запрещалось всякому, даже Симеону, который из дружественно настроенного ко мне подьячего превратился в официального чиновника, ежедневно принимающего гонца и отправляющего с ним какие-то весточки своему начальнику.
По-старому, меня как бы перевели на работу в «почтовый ящик», а всю информацию обо мне засекретили.
Симеон подолгу что-то втолковывал гонцу и писал коротенькую весточку в своей комнатке, которую закрывал на замок, а ключ все время носил с собой. Замочек был кованый с винтовым механизмом. Такие замки отмычками не открывают.
Однажды Симеон не дождался гонца, оседлал лошадь и помчался в стольный град с докладом. Видать, важное дело здесь делалось, раз так неукоснительно выполнялся наказ о ежедневном докладе.
Я закрыл общую дверь в доме и стал искать ключ от Симеоновой комнаты. Если бы перед дверью лежал коврик, то и ключ лежал бы под ковриком, но раз коврика нет, то должна быть какая-то отдушина или щель в бревнах. Именно в щели я и нашел ключ.
Никаких тайн в его комнате я не нашел, да мне это и не было нужно. У меня в руках была железная спица, моточек шелковой нитки и приклеенная к ней четвертушка пергамента.
Пергамент я прибил маленькими гвоздиками на стыке двух бревен, спицей проткнул уплотнительный мох между ними и как иголкой вытянул шелковую нить. Дверь я сразу закрыл и спрятал ключ в потайное место.
Дальше все было просто. Нить я протянул в свою комнату и приклеил костяным клеем к прибитой на стене между бревнами четвертушке пергамента. При помощи деревянного гвоздика я отрегулировал натяжение нити и стал ждать возможности проверить мое новое изобретение.
Ждать пришлось недолго. Симеон прискакал с дьяковым гонцом. Они прошли в Симеонову комнату и закрыли за собой дверь.
