Александр Чернобровкин - Слово о граде Путивле
– А никак! Когда тебя несли в церковь крестить, завернули в тулуп, чтобы богатым всю жизнь был, да только не проверили карманы. А в левом кармане тулупа таракан сидел. Этого таракана и окрестили, он и получила твою душу. Если бы ты его проглотил, душа, хоть и черная, вернулась бы в твое тело. Не успел таракан доползти до тебя, раздавил его твой отец. Так что нет в тебе никакой души, дырка там бездонная.
Савка Прокшинич вспомнил, что всегда любил черных тараканов, частенько бросал им за печь крошки со стола. И тараканы не боялись его, даже узнавали по шагам и голосу и, как по зову, выползали из щелей. Однако ему стало муторно от мысли, что не имеет души.
– Врешь ты все! Леший видел у меня душу, даже обменять хотел на волков, – возразил Савка.
– Но ведь не обменял? – задал вопрос банник и захихикал. – Нашел кому верить! Леший соврет – не дорого возьмет.
– А ты не врешь?
– И рад бы, да не могу. Пока свеча горит, должен служить тебе верой и правдой, – ответил банник.
– И что мне теперь делать? – спросил Савка.
– Откуда я знаю?! И вообще, чего ты ко мне пристал с добрыми делами?! – возмутился банник. – Навредить кому-нибудь – это, пожалуйста, выполню, а на хорошие дела я тебе не помощник.
– Ты обязан мне помогать, – не согласился Прокшинич, – свой своему поневоле брат.
– С чего это ты взял?! Я псу не дядя, свинье не брат! – возразил банник. – Так что иди надоедай кому-нибудь другому.
– А кому, кто знает? – не отставал юноша. – Черт знает?
– Ну, черт всё знает, – ответил банник. – Да только вряд ли ты с ним встретишься, он будет бегать от тебя, как от ладана.
– Почему?
– Потому что ты приносишь несчастье всем, кому служишь.
– Даже черту?! – не поверил Савка Прокшинич.
– А чем он хуже остальных?! – возмущенно произнес банник. – Перед несчастьем все равны!
– Тогда говори, где и как мне его найти, – потребовал Савка.
– Я бы сказал, но боюсь, что мне за это достанется от черта.
– И от меня получишь, – сказал Савка и наклонился к почти догоревшей свече, намериваясь затушить ее.
– Ну, хорошо, скажу, – быстро согласился испугавшийся банник. – В ночь на Ивана Купала он обязательно будет возле костра.
– А как я его узнаю?
– Ему трижды будут предлагать прыгнуть через костер, а он трижды будет отказываться, и только на четвертый раз согласится.
– До Ивана-Купала долго ждать. Говори, где мне его раньше найти.
В это время свеча догорела и потухла.
– Почему молчишь, отвечай! – потребовал юноша. – Эй, банник, ты где? Отзовись!
– Из-за печи не лепечут! – ответил банник из-за каменки и ехидно засмеялся, уверенный, что юноша не сможет добраться до него, потому что одним способом можно вызвать нечисть только один раз, а другие Савка не знал.
22
Князья Владимир и Святослав вернулись из погони за половцами к вечеру следующего дня. Они взяли в плен около сотни женщин и детей, но мужчин убили и пленили мало, потому что половцы удирать умели. Спрыгнув с коней, усталые и запыленные воины бросились к реке напиться свежей воды и умыться. И князья Владимир и Святослав сперва ополоснулись в речной воде и только потом пошли к шатру князя Игоря, который ждал их у входа.
Обняв по очереди племянника и сына, он спросил:
– Не догнали половцев?
– Ночью оторвались от нас, рассыпались мелкими отрядами, – ответил князь Святослав.
– Я же говорил, что гоняться за ними по степи – пустое дело, – сказал Игорь Святославич и жестом пригласил их в шатер. – Заходите, выпьете-поедите, да тронемся домой. Повоевали немного – и будет.
– А как же поход в Тмутаракань? – удивился князь Владимир.
– В следующий раз дойдем до Тмутаракани, – ответил отец. – Предчувствие у меня нехорошее, да и приметы все плохие.
Ночью князь Игорь после долгих колебаний решил, что можно вернуться домой. Половцев побили – князю славу добыли, взяли полон и добычу богатую – дружина заслужила честь и обогатилась, освободили несколько христиан-невольников – богоугодное дело свершили. Теперь по возвращению не стыдно будет смотреть в глаза людям.
– Бог дал нам победу, честь и славу, – продолжил князь Игорь. – Мы побили половцев, но все ли они здесь были собраны? Уверен, что нет. Так что пойдем в ночь, а остальные пусть идут за нами завтра утром.
– Я далеко гонялся за половцами и утомил лошадей, – сообщил князь Святослав. – Если сейчас опять поеду, то останусь на дороге.
Князь Владимир не смел перечить отцу, но всем видом показал, что согласен с двоюродным братом.
Поддержал их и князь Всеволод:
– Разведчики никого в степи не видели, опасаться нам нечего. Пусть люди и кони отдохнут ночь, а поутру тронемся в путь.
– Быть по сему, – против своей воли согласился Игорь Святославич.
Утро выдалось ветреное, с багровым, кровавым восходом. С юга, от моря, неслись темные тучи. Были они странного вида, напоминали вытянутые человеческие лица со светлыми впадинами вместо глаз и рта, как бы распахнутого в окрике: «Стой!»
– Может, дождь пойдет? – поглядев на небо, сказал князь Игорь. – Не помешал бы.
– Дождь в дорогу – к счастью, – согласился с ним князь Всеволод. – Пыль прибьет и не так жарко будет.
– Но какие-то странные тучи, словно живые, – произнес князь Игорь.
– Мои люди говорят, что это посланники половецкого колдуна Озука, его разведчики, – сообщил предводитель ковуев Олстин Алексич.
– Нам их колдун не страшен, с нами крестная сила! – уверенно заявил князь Всеволод и перекрестился.
Перекрестились и остальные князья. Они ехали впереди войска. Следом скакали их дружины, причем пешие пересели на захваченных у половцев коней, за ними ехали на телегах, груженых военной добычей, ополченцы и замыкали шествие большой табун необъезженных лошадей и отара овец, погоняемых конными ковуями. Сбоку от рати, спустившись с высокого холма, проскакали к князьям отряд берендеев во главе с Бутом, посланный рано утром на разведку.
Берендей с «лоскутным» лицом доложил:
– Половцы гонятся за нами со стороны моря!
– Много их? – спросил князь Игорь, не останавливаясь.
– Тьма, – коротко ответил берендей.
– У страха глаза велики! – не поверил ему князь Всеволод.
– Может, и велики, – не стал спорить Бут. – Ты, князь, поднимись на холм и своими глазами посчитай, сколько их.
Все пятеро князей, Олстин Алексич и тысяцкие поскакали на холм. С вершины его видно было там, где небо сливалось с землей, облако пыли, поднятое конным половецким войском. Различить можно было только передних всадников да стяги над пылью. Судя по количеству стягов, войско шло немалое.
– И действительно, тьма, – согласился князь Всеволод.
