Галина Ли - Своя дорога
У большого куста боярышника, щедро усыпанного неспелыми ягодами, я остановился, перевел дыхание и осторожно отодвинул в сторону одну из веток, закрывавших обзор.
Чутье не подвело и на этот раз. Сразу за кустом белели две сплетенные в крепких объятьях фигуры.
Мужская и женская.
В мужской угадывался мой пропавший товарищ. Он стоял, прислонившись к стволу дерева, видно ноги уже не держали, с запрокинутым вверх лицом, словно пытался рассмотреть что-то на небе.
Женщина присосалась ртом к тонкой шее, к тому месту, где при напряжении выступает синяя жилка, наполненная драгоценной жидкостью. В вечерней тишине было хорошо слышно, как тварь равномерно сглатывает, словно воду из кубка пьет.
Ах ты, песье отродье…
В пару прыжков я долетел до упыря, но она оказалась хитрее, заслонилась жертвой и с силой толкнула ее на меня, а потом прыгнула в черноту леса. Я поймал Агаи, вгляделся в его пустые глаза и приник ухом к груди. Сердце слабенько, но еще трепыхалось.
Слава богу! Ну и везучий ты, стервец! Мало кто может похвастаться, что выжил после поцелуя гианы.
Я с сожалением глянул вслед мелькающей между стволами деревьев тени, вампир улепетывал со всех ног, догнать ее было уже нереально.
Да и пошла она… Все равно не получится оставить Агаи одного в ночном лесу. Мне бы успеть дотащить его до дверей, прежде чем твари почуют свежую кровь.
Словно в ответ на опасения между деревьев стали зажигаться яркие синие огоньки. Такие же освещали нам дорогу в лесу Корриган, но там они были при хозяйке, а тут… А тут они являлись сигналом, что пора уносить ноги!
Я подхватил обескровленного волшебника, закинул его на плечо и побежал к избушке.
Агаи ушел от жилища отшельника недалеко, всего на полверсты, но и этого расстояния хватило, чтобы влипнуть в крупные неприятности. Притом — дважды.
Не успел я пробежать и двадцати шагов, как на тропу из-под кучи прошлогодней прелой листвы вылезло…
Не знаю я, как называется эта дрянь с широким и плоским, как у клопа телом, множеством ног, с головой, состоящей из одних челюстей и размерами с годовалого барашка.
Оно прыгнуло к моим ногам и злобно щелкнуло жвалами, пытаясь вцепиться прямо в колено. Я отмахнулся мечом, но существо легко сигануло в сторону на добрых пять-шесть шагов.
Твою мать! Проворное какое. А защищаться одной рукой с таким довеском на плече, мягко говоря — неудобно.
Я пятился спиной, удерживая противника на расстоянии в надежде на то, что скоро меня увидит рош-мах и поможет.
Пот заливал глаза, скапливаясь крупными каплями на ресницах и кончике носа. Агаи по-прежнему пребывал без сознания. То ли в слюне нежити что-то было, то ли волшебник одной ногой уже ступил в мир мертвых.
Оружие в руках пока удерживало «прыгуна» от повторной атаки. Он суетливо метался из стороны в сторону, проверяя мое внимание, но нападать не решался. И когда уже думалось, что все обойдется, слуха снова достигло легкое шуршание. Еще одна куча листвы развалилась на глазах, явив миру то, что было весьма некстати. А потом — еще одна, и еще…
Чтоб я сдох… Да их тут целая стая!
Добрый десяток монстров выбрались на поверхность. Они возбужденно гудели, собираясь в сплоченный строй, несколько самых хитрых торопливо потрусили мне за спину.
И это только начало. Судя по всему подобных тварей по одной, на каждую кочку.
Я прижался к дереву, собираясь, скинуть сирин на землю и принять бой, как почти у самого уха прозвучало:
— А ну, шуруй до дома! Быстро, если жить хочешь! Я их немного задержу.
Всемогущий Ирия, я всегда верил, что ты есть и не дашь погибнуть своему бесславному почитателю, сотворив очередное чудо!
Иначе нельзя объяснить столь своевременное появление моего старого знакомого, отшельника Унна.
Я чуть не прослезился от счастья и последовал умному совету.
Никто еще так быстро не бегал с грузом в шестьдесят килограмм на плече.
Я несся, замечая краем глаза, как тянутся за мной легкие быстрые тени и слыша, как матерится, отбиваясь от чудищ Унн.
Судя по глухим ударам, он был намного удачливее меня.
Легко представить, как разлетаются из-под его дубины во все стороны, суетливо перебирающие многочисленными ножками тела.
Я буквально снес Таниту, припечатав ее к стене, потом скинул бесчувственного Агаи на пол, приказав:
— Пригляди.
И рванул обратно, выручать отшельника, влипшего в неприятности по милости моего недалекого попутчика.
Эх, какая жалость, что я не менестрель и не обучен стихосложению!
Как красиво работал своей дубиной, утыканной серебряными и железными, болтами, отшельник.
Дубинка порхала как бабочка и казалась совсем невесомой в могучих руках Унна…
Хрясь! И плоское как блин тело нежити, пробитое насквозь, падает мне под ноги.
Хрусть! И еще одно огромным «блином» размазывается по стволу дерева.
Снимаю шляпу перед мастерством. Если бы дядины мордовороты хоть вполовину так умели, нелегко бы мне пришлось. А вот я тебе сейчас помогу… Меч, он тоже, не только для устрашения существует.
Удар и еще один «прыгун» валится без круглой штуковины со жвалами.
Ну, кто еще?
Монстры, обнаружив в моем лице нового противника, отбежали на расстояние и, сбившись в кучку, защелкали челюстями, словно советовались.
Вот же мразь! Как она только на свет появилась. Затейник, однако, наш творец. Хотя это, скорее всего не его рук дело, а мрачного братца, что восседает в загробном мире на троне из костей.
Унн, не спуская глаз с недобитых тварей, попятился назад. Бегать он не любил, не по комплекции ему суетится. Пришлось взять на себя задачу прикрывать его спину.
Хищники следовали за нами по пятам, почетным эскортом, но нападать не решались. Синие огоньки возбужденно скакали по высокой траве, мельтеша перед самыми глазами, и пытались укусить на лету.
Унн привычно отмахивался похожей на кувалду ладонью, как от комаров. Я тоже мстительно раздавил неловкого фонарника, отважившегося приблизиться к разгоряченной коже слишком близко.
Наконец мы ввалились в избушку, где Унн, наконец, вытер пот с лица, раздраженно повел плечищами и сказал:
— Вечно ты ищешь приключений на задницу, Дюсанг Лирой!
Я проследил за взглядом отшельника, «приключение» удобно уложили на нары.
Сирин выглядел бледным и больным, но умирать не собирался.
И то дело. Не хотелось бы мне остаток пути проделывать с его женушкой наедине, хотя она в последнее время вела себя намного разумнее этого недотепы.
Между тем отшельник решительно прошел к кадке, зачерпнул ковшом воды, отпил половину, а остаток вылил себе на голову.
