Дмитрий Таланов - Локумтен
— 18 —
«Способности Филя влипать в различные истории были неисчерпаемы. Другого такого непоседливого, бесстрашного и чрезмерно любопытного человека я не встречала более никогда...»
Габриэль Фе, Детские воспоминания,
из архива семьи Фе
На рынке воняло, как на помойке. На задах площади, где располагался рынок, сильно дымило и дым несло прямо к мосту. Между палатками у лавки менялы на земле было растянуто полотнище. На полотнище была горой насыпана соль. В нее была воткнута палка с прибитой на ней дощечкой и надписью углем «22 крайта».
Два торговца, красные и потные, один с меркой, другой с весами, едва успевали обслуживать толпившийся народ. Филь остановился, заинтересовавшись. Картина была знакомая — на рынке не хватало определенного товара и те, у кого он был, торопились нажиться.
Мордатый мужик с двумя подбородками растолкал людей своими окороками. Он бросил короткую фразу одному из торговцев, и тот переправил цифры на дощечке на 26 крайтов. Увидев новую цену, толпа заволновалась и поднавалила. Филя тоже невольно потянуло туда.
— С ума сошли! — раздались возмущенные возгласы. — Что делают, разбойники! Всегда было шестьсот аспров за бочку, девять крайтов за меру!
— Скорняки третий день жгут свои шкуры, всё погнило...
— Что мне до твоих скорняков? Соленья взлетели в цене до небес! Люди выпаривают рассол, чтобы не платить за соль!
Всклокоченный мужик в драной, расстегнутой на груди рубахе, заметил Филя. Глянув на него бешеными глазами, он спросил:
— Эй, вестник! Я видел тебя на мосту... Что слышно в замке? Когда придут корабли с Тайдеры?
В толпе грустно рассмеялись:
— И не надейся, не спасти тебе шкуры, скорняк! Лучше будет закопать их на радость червям!
Филь было сказал:
— Уже скоро, они...
Как женский голос ему возразил:
— Ой, врешь ты, вестник! Разметало твои корабли у мыса Бока, ни один не уцелел! Сестра пишет, море там белое от соли!
Филь собрался вступить в спор, но прикусил язык. Вокруг него стояла уйма людей, как плохо, так и хорошо одетых, все растерянные и взвинченные. Это был не обычный дефицит товара, это была паника. У мальчика защипало в носу от огорчения, что мимо него проходит такая возможность обогатиться.
Через два дня, с приходом уцелевшего корабля, этот рынок войдет в норму, но тот, кто владеет грузом, успеет заработать невиданные барыши. Заключив сейчас контракт на поставку, за одну сделку можно обернуть капитал, даже если половина покупателей откажется потом от обязательств. Отец Филя заработал первые большие деньги именно на такой панике, но ему тогда было шестнадцать, а Филю сейчас — одиннадцать. Кто ему здесь поверит?
Покупатели, бравшие больше обычного, вместо денег протягивали продавцам бумажки-расписки.
— А как гарантируется оплата по распискам? — спросил мальчик у длиннорукого скорняка, который продолжал сверлить глазами нестихающую торговлю. Не глядя на Филя, тот ответил:
— Приняв-отдав расписку, ты заключаешь контракт на то, что написано в бумаге. Обманешь — тебя потащат к эмпароту и тот всё увидит. Это выгодно, если большая сумма, ибо эмпарот стоит немало.
Филя охватило волнение — оказывается, не всё еще было потеряно.
— А где тут у вас оптовая торговля? — спросил он торопливо.
Скорняк смерил его хмурым взглядом:
— Там, где шкуры горят. А ты что, вестник, еще и солью приторговываешь на имперской службе?
Оставив вопрос без ответа, Филь вывинтился из толпы и понесся по рынку в поисках укромного места. Ему требовалось как можно скорей избавиться от камзола и плаща с эмблемой, выдававших его.
В павильоне, где проходила оптовая торговля, стоял сущий ад. Впустив за собой клубы вонючего дыма, окутывающего снаружи всё и вся, Филь пошире улыбнулся, но его никто не заметил. Торговцы мал и стар носились кругами от стены к стене. В воздухе словесными приказами летали туши мяса и невыделанные шкуры.
Здесь торговали и солью, но как-то вяло, словно повисшая за этими стенами паника придавила находившихся здесь неизвестностью исхода. Лишь пара молодых людей в центре, одетых нарядней остальных, неторопливо продавали ее мелкими партиями по несусветной цене.
— Тысячу семьсот золотых за мерную бочку и ни крайта меньше, — лениво сказал один из них круглому, как колобок, лысому торговцу, который нехотя вручил в ответ свою расписку-обязательство.
Выбросив из головы возможные опасения, Филь направился к единственному здесь господину, сидевшему за столом, на котором лежал раскрытый журнал. Если совершение сделки гарантировалось эмпаротом, то в журнал, как пить дать, записывали участников торгов.
— Я пришел торговать, — сказал Филь господину с журналом. Тот повел мохнатой бровью, ухмыльнулся и сказал:
— Что ж, пришел, так пришел. Оплати пять аспров пошлины за временное торговое место и столько же за присягу эмпароту.
Он кивнул на сидевшего рядом с ним человека с большой круглой башкой. Филь достал из кармана свой единственный золотой.
— Мы принимаем и серебром, — удивленно сказал господин, но живо смахнул золотой со стола. — Как твое имя и откуда ты?
— Филь Фе из Катаоки.
Господин записал имя мальчика в журнал и указал на эмпарота:
— Принеси ему присягу.
Круглая башка взял мальчика за руки, отчего у того сама собой нарисовалась в голове сцена в Большой гостиной Хальмстема, когда его приняли в семью.
— Он тот, кем себя называет, — произнес эмпарот тонким голоском. — Он в своем праве.
Господин за столом тут же спросил Филя:
— Чем гарантируешь свою кредитоспособность? Ты держишь какие-нибудь счета у нас?
— Нет, — сказал Филь.
— Что ж, тогда записываем «имуществом семьи»... Поставь здесь свое имя!
Филь послушно накарябал изношенным пером свое имя в указанной графе.
— Ну, а теперь, когда все формальности закончены, — удовлетворенно разглядывая его подпись, сказал господин, — расскажи мне, чем ты собрался торговать.
— Солью, — сказал Филь. Господин удивленно повел бровями.
— Интересно, где ты ее возьмешь... Шахты завалены, груз из Тайдеры разметало по морю. Идет еще караван из Атли, но он прибудет только через месяц. Не с ее ли помощью ты привезешь соль? — спросил он, показав на конический кошелек с Открывающим Путь, висевшим на поясе Филя. — Неужели умеешь зажигать?
— Умею, — соврал Филь, не моргнув глазом, пропустив мимо ушей первую часть вопроса.
— Интересный ты гость, — сказал на это бровастый господин. — Что ж, Филь Фе, ты можешь начинать! Я уступлю тебе стул, чтобы тебя было лучше видно...
