Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 1
— Манус Аспер Лекс.
— Зачем ты пошел с сыном Конора?
— Мне было интересно.
— Тебе не дорога жизнь?
— Дорога, как всем людям.
— Какой у тебя тотем?
Лекс споткнулся, замолчал, а потом нехотя выдавил:
— У меня нет тотема.
Средний заседатель открыл глаза. Они оказались не по старчески ясными, и очень глубокими, почти бездонными. Поднявшись в полный рост, он стал на полголовы выше Гуго.
На пленников повеяло силой.
— Я помню тебя приемный сын Конора. Ты был мальчишкой. Тебя привозил отец. Я тебе верю. А ты чужак — лжешь. Ты хитростью втерся в доверие к Реару. Ты преследуешь свои цели. То, что ты знаешь средство против голодных червей, еще больше тебя обличает. Ты не случайно задел червя. Ты знал, что он горит как волос. Тебе обязательно надо было пробраться в горы. Сначала я думал, что ты сын Степной Собаки. Но ты сознался, что не имеешь тотема. Значит, ты служишь Собаке за деньги! — закончил обличительную речь Средний.
— Смерть! — заключил Левый.
— Смерть, — подтвердил Правый. — Но сначала пытка.
— Я и так все расскажу!
Лекс качнулся вперед, вовремя одумался, встал в строй и продолжил:
— Ты упомянул Собаку. Как я понимаю, Гиена здесь уже побывала. С какой стороны она появилась и как прошла сквозь лес?
— Ты смеешь требовать ответа? — крикнул Левый.
— Вы меня приговорили, — гнул свою линию Лекс. — Так почему бы не удовлетворить мое любопытство? Все равно я унесу секрет в могилу.
— Старый король, — подумав, начал Средний, — уверял нас, что маги равнин закрыли проход в иные земли через хребет. Он показал нам печать. Он принес нам дары и попросил охранять врата. Хранителем стал мой отец. Мы много лет соблюдали условия договора. Даже, когда на смену умершему, на престол сел молодой Алекс. Даже, когда горы отделила от королевства завеса из голодных червей, мы продолжали охранять врата. Гиена не сама взломала дверь. Пришли чужаки, ценящие человеческую кровь дешевле воды. Среди них был колдун, который впустил сюда пятнистую собаку. Она убила моего отца. Мы перебили их стрелами. Но позже среди трупов не нашли ни колдуна, ни собаки. Я знаю запирающее слово, но отец предупреждал: его сила быстро тает. Через три дня ворота откроются.
Тейт лихорадочно соображала: либо горцы собрались покинуть свою родину до прихода гиен, а пленников оставить, что равносильно смертному приговору, либо сами их убьют. Всех! Иначе, к чему такая откровенность? Слишком страшна тайна. Слишком важна! Средний старец своей речью только что подтвердил приговор всем.
Пустой взгляд правого заседателя только укрепил подозрения. А как же единороги? Они не станут жить среди чужих. Значит, их тоже убьют.
Гуго напрягся. Под кожей на щеках заходили желваки. У Тейт задрожали колени. Только дурошлеп Лекс копался в кармане, будто не по них звон. Наконец он вытянул на свет ту самую щепку с неровным краем.
— Посмотри, — протянул он вещицу Среднему. — Нет ли у тебя похожей?
Лицо старца застыло, глубокие морщины стали еще рельефнее. Изваяние из камня! Такое же неподвижное и мрачное.
Злая ухмылка сползла с лица Левого. Правый оживился.
Средний запустил руку за ворот своего балахона и вытянул, подвешенную на гайтане щепку. Неся знак на вытянутой руке, он спустился с подиума подошел к Лексу и приставил свою половинку знака к его. Зазубрины совпали. На деревянной планке обозначилось грубо вырезанное солнце с волнистыми лучами и лаконичной руной в центре.
— Кто ты? — потребовал старец.
— Я посланник. Я должен запечатать вскрытый проход.
— До него два дня пути.
— Значит, выступаем завтра утром.
— С тобой пойдут наши воины. Если ты не тот, кем назвался, тебя убьют на месте. Эти останутся у нас. Если ты предатель, они умрут медленной смертью. Мой приговор!
Вместе с мгновенным облегчением на Тейт навалилось безразличие. Разрушенные заклинания, чужие тайны, близкая катастрофа… хотелось прилечь или хотя бы присесть. Она так устала, что даже голод отступил.
Возле колодца юноша в расшитой зелеными бусами куртке, дал им напиться.
— Иди сюда, — позвал Гуго.
Тейт подошла. Реар приподнял ведро и чуть наклонил, чтобы ей было удобно. Вода оказалась очень холодной и совершенно безвкусной. Желудок раздувался, а жажда не проходила.
— Хватит, — предупредил Лекс. — Плохо будет.
Она и сама понимала, но не могла оторваться. Наконец Гуго отнял у нее ведро и передал Лексу. Потом напился сам.
Сарай стоял на краю чудовищного обрыва. Далеко внизу извивался, пропадая в тумане похожий на шнурок ручей. Каменная хибара не имела окон, а дверь запиралась снаружи на железный засов. Сбежать из такой тюрьмы невозможно, будь ты хоть птицей. Внутри сарай разделялся на два отдельных помещения. В одном топтались единороги, в другом лежало сено.
— У-у!
Лекс, как стоял, так и ухнулся в ворох сухой травы. Реар покосился на дверь. Чтобы проникал воздух, между толстых плах оставили большие зазоры. Красный, похожий на расплавленный металл, свет костра вливался сквозь щели. Крышей являлся накат из бревен.
Тихо ругнувшись, Реар улегся рядом с Лексом. Стащив истрепанные туфли, Тейт прикорнула у входа. Начиналось то, от чего предостерегал Лекс: ее мутило, живот пронзали короткие, но очень сильные колики.
Ей было мучительно неловко, от того что рядом находятся мужчины. Кое-как поднявшись, Тейт нащупала туфли и побрела к своим единорогам. Тут ее вырвало и стало чуть легче.
Больная самка лежала. Остальные животные топтались, хрумкая травой. Жеребец время от времени взрыкивал. Жеребенок чмокал. Тейт подползла к больной самке и села рядом.
— Все будет хорошо. Все утрясется. Ты поправишься. Я напишу отцу, он отправит людей, и тебя заберут домой. Нас всех заберут. Я тут больше не останусь. Я больше не могу.
Она действительно не могла больше оставаться в стране, правитель которой не смог подобающе заботится о столь ценном тотеме. Единорог защищал от скверны. Никакое черное колдовство не могло проникнуть извне.
Самка протяжно вздохнула. За стеной перебрасывались редкими словами мужчины.
Странно, — подумала Тейт, — на месте Гуго она завалила бы Лекса вопросами. А этому все безразлично. Ну, привязался по дороге посланник Высшего Магического Совета или кого-то еще, ну спас им всем пару раз жизнь…
— Тейт, — позвал Лекс. — Ты там жива?
— Я поняла, на что похожи голодные черви, — отозвалась королева.
— Иди к нам, расскажешь.
— Сначала ты иди сюда. У тебя в сумке была миска. Захвати ее с собой.
— Ты наелся? — ласково спросила Тейт у жеребенка. — Оставь мне немного?
Единорожек чмокнул в последний раз и ушел к отцу.
— Держи, — приказала Тейт Лексу, погладила самку, пошептала ей на ухо и осторожно потянула за сосок. В миску прозвенела тоненькая струйка.
Молока оказался всего глоток. Тейт протянула миску Лексу.
— Выпей.
Лицо странного попутчика изменилось, став серьезным и очень, очень значительным. Перед Тейт стоял уже не приблуда, авантюрист, искатель приключений — патриций высокого полета.
Мужчина опустился на одно колено, осторожно принял чашку и одними губами, по которым едва читалось в красных огненных проблесках, прошептал:
— Для меня это большая честь, Ваше Величество.
— Ты давно догадался? — спросила Тейт так же одними губами.
— Недавно.
— Вы там блох единорогам вычесываете? — грубо поинтересовались из-за стенки.
Костры горцев догорели. В щели едва проникали редкие отсветы. Тьма подступала и обволокла. Стало холоднее.
— Иди сюда притворщица.
Гуго поймал Тейт за руку, потянул и уложил возле себя.
— Эй, враль с большой дороги, можешь тоже укладываться.
— Спасибо, — скромно отозвался Лекс. Он прилег с другой стороны.
Королева представила, что бы придумал двор, узнай, что она проводит ночи с двумя мужчинами. Им не объяснишь, что все может быть просто и чисто: отдых, когда устал, хлеб, когда голоден, утешение, когда тебе плохо.
— Так на что похож тот лес? — пробормотал Гуго и тут же размеренно задышал. Он уснул мгновенно, как уставший в бою воин в затишье.
Тейт легко провела пальцами по его щеке. Гуго не проснулся.
— А действительно? — спросил с другой стороны Лекс.
— Я дважды побывала в башне у придворного мага. Первый раз — с официальным визитом, — приходилось шептать Лексу в самое ухо. — Второй раз — несколько дней назад без предупреждения. Я застала его магическое степенство за очень странным занятием. Он лежал на кушетке посередине кабинета, всунув лицо в дыру. Даже полоса от края дыры на щеках отпечаталась. Так вот… волосы. Волосы свисали с головы на пол. Как шлейф, как… занавес. А под кушеткой, между прочим, стоял макет королевства.
