По извиистым волнам (ЛП) - Лейн Вал И.

Я быстро оглянулась и заметила, что мужчина вдалеке откинул капюшон и, казалось, внимательно наблюдает за нами. У меня возникло жуткое чувство, и я быстро отвела взгляд и еще сильнее прижалась к Беллами. Сирена позволила мне увидеть только его лицо.

Но когда я подняла глаза и увидела фигуру, появившуюся из каюты, я вздрогнула, и все мои желания остыли. Она спустилась с верхней площадки корабля, словно элегантная королева, плывущая по трапу корабля в своем развевающемся платье небесно-голубого цвета. Она повернула голову, вдыхая свежий океанский воздух, а затем ее взгляд упал на меня. И она не сводила с меня глаз, пока спускалась вниз.

«Ты такая же бездушная, как и я».

Ее слова эхом отдавались в моей голове, но я боролась с ними и изо всех сил старалась успокоить дыхание. Я потерла пальцы во вспотевших ладонях, когда она приблизилась. Она никак не могла узнать меня, не в это время. Я еще не родилась. Она могла быть могущественной, но у нее не было способности видеть будущее.

Она подошла к Вальдесу, остановилась рядом с ним и нежно положила руку ему на плечо.

— Зачем я была тебе нужна, дорогой? — спросила она певучим голосом, который соответствовал ее утонченной внешности.

— Взгляни, пожалуйста, на эту «девушку». Она одна из ваших? Может, сбежала на сушу?

Корделия прищурилась, глядя на меня.

— А, я понимаю, почему ты мог это заподозрить, — сказала она. Сделав шаг ко мне и протянув руку, она на мгновение обратилась ко мне. Я огляделась и поняла, что Ной и МакКензи ушли. Они бросили меня? Или их забрали, когда я не смотрела? Мое сердце забилось так быстро, что я подумала, что оно будет достаточно громким, чтобы его можно было услышать. — Иди сюда, морской ангел, — мягко произнесла она, потянувшись к моей руке и вырывая меня из хватки Беллами. — Не бойся.

Я сосредоточилась на своем дыхании, стараясь не выдать волнения. Если бы я выглядела испуганной, она бы поняла, что у меня есть что-то, что я держу в секрете. Пока Корделия медленно кружила вокруг меня, изучая взглядом мое лицо и тело, я боролась с тем, что у меня внутри все сходило с ума, и приказывала себе стоять спокойно и расслабиться. Но мое сердце, казалось, вот-вот разорвется в груди.

Я была потрясена, когда она взглянула на Вальдеса и сказала:

— Уверяю тебя, она не одна из них. В твоих делах от нее не будет никакой пользы.

Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не вздохнуть с облегчением. Но когда она снова повернула голову, чтобы посмотреть на меня, у меня внутри все перевернулось, и я застыла с неприятным чувством. Она лукаво улыбнулась мне, и в ее взгляде сразу все стало ясно. И то, как она теребила ожерелье из русалочьей чешуи на своей шее, чтобы привлечь мое внимание, было неслучайно. Она знала, кто я такая. И она только что спасла меня… то ли потому, что я была ее внучкой, то ли потому, что я была пешкой в ее плане, я никогда не узнаю. Возможно, и то, и другое.

Какой бы ни была причина, я наблюдала, как она оттаскивает Вальдеса и убеждает его, что я не та, за кого — или за что — он меня принял. Беллами повернулся ко мне, когда я споткнулась, пытаясь выровнять свое прерывистое дыхание, которое грозило выдать меня.

— Это твой шанс. Уходи сейчас же и никогда не возвращайся сюда, — сказал Беллами, застав меня врасплох. Его тон был каким угодно, только не нежным.

Я обернулась, сбитая с толку.

— Если ты так сильно меня ненавидишь, почему пытался защитить меня только что?

— Я не испытываю к тебе ненависти, — пробормотал Беллами, — но я никогда не смог бы быть с сиреной. Я видел последствия этого, — он взглянул на своего отца, который все еще был занят разговором с Корделией. — Как я уже говорил тебе, моя дорогая, моя единственная любовь — это море. А не демоны, обитающие в нем.

— Что ж… спасибо, наверное, — сказала я, слегка обиженная его последними словами. — Но не волнуйся, мне здесь не место, так что, надеюсь, ты больше никогда меня не увидишь.

— Это было бы к лучшему, — сказал Беллами и, наклонившись вперед, поцеловал меня в лоб. Я никогда не чувствовала себя более сбитой с толку, но не задавала вопросов. Беллами был загадочен, как само море, и я никогда до конца не понимала, что он чувствует. Но это не имело значения, поняла я, когда очнулась от оцепенения. Майло.

Словно прочитав мои мысли, Беллами добавил еще кое-что.

— Кроме того, я бы не хотел, чтобы твой Майло упустил такой приз. Он знает, кто ты?

Я склонила голову набок, думая, как лучше ему ответить.

— Он знает это лучше, чем кто-либо другой, — сказала я. Но что-то не давало мне покоя. Конечно, именно Майло настоял на том, чтобы я приняла свою русалочью сторону. Но знал ли он об этой эгоистичной, коварной стороне, которая сопутствовала мне? Этого я не знала. И я задумалась, что произойдет, когда он увидит меня с другой стороны. С той стороны, которая подпитывалась страхом и желанием, не проявляла сострадания и заставляла меня делать то, на что я бы никогда не решилась. С той стороны, которую я все еще не знала, как контролировать.

— Будь осторожна, сирена. — Беллами понимающе кивнул, когда я отвела от него взгляд.

— И ты тоже, — предупредила я. У меня мелькнула мысль сказать ему, что когда-нибудь мы снова увидимся. Но я подумала, что будет лучше оставить эту информацию при себе. Бросив последний взгляд на Беллами, я повернулась и направилась в сторону Нассау, полная решимости отправиться на поиски Майло, остальных… и, надеюсь, себя.

Не успела я уйти далеко от гавани, как не могла отделаться от ощущения, что кто-то идет за мной по пятам. За мной послышались шаги, и я резко обернулась, когда мимо пронеслись тени. А потом темная фигура затащила меня в переулок, заваленный гниющей рыбой и старыми ящиками, зажав мне рот рукой, чтобы заглушить крики.

26. Неразбериха

Майло

Церковный колокол издал свой жалкий перезвон, это было похоже на очередной пистолетный выстрел. Я больше не мог слушать, как разбивается сердце мальчика. Встав, я приложил все усилия, чтобы справиться со стеснением в груди и жжением в глазах, поскольку намеревался покинуть это место, полное ужасных воспоминаний. Начнем с того, что мне не следовало приходить сюда.

Уходя, я услышал отчаянные крики самого себя, подростка. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы вспомнить ужасную сцену, развернувшуюся у меня за спиной. Я слышал, как сломленный мальчик боролся с членами экипажа, которые тащили его на корабль за руки. Один из мужчин, схватившихся с ним, ударил его по лицу, рассекая кожу над левым глазом. Я дотронулся до шрама на брови, будто чувствовал, что это происходит точно так же.

— Осиротевшему мальчику нужен дом, а «Сирене» нужен хороший штурман. — Вальдес усмехнулся с такой резкостью в голосе, что у меня внутри все перевернулось и тогда, и сейчас. — Добро пожаловать в команду, Харрингтон.

— Нет! — Я вздрогнул, услышав, как дрогнул мой голос. — Я не пират. И я им не стану!

— Учитывая, что тебе нечего терять в этом поганом городе, и ты разбираешься в картах не хуже своего отца, я бы сказал, что ты такой же пират, как и мой собственный сын, — Вальдес повернулся к мужчинам, державшим мальчика за руки с обеих сторон, оттаскивая его от безжизненного тела отца. — Отведите его пока на гауптвахту, ребята. Он скоро придет в себя.

Казалось бы, странно думать, что эта сцена может разворачиваться в оживленной гавани — похищение… только что убитый человек, лежащий в луже собственной крови. Но это был Нассау. Здесь не было правил. Такое безумие было нормой.

— Не волнуйся, мальчик. Дейвен Харрингтон был не тем человеком, за которого ты его принимаешь. — Вальдес последовал за членами экипажа, заставляя меня, младшего, подняться по трапу.

— Заткнись, ублюдок! Не произноси имени моего отца! — Пока юный Майло кричал от гнева, появился другой член экипажа Вальдеса, чтобы избавиться от тела моего отца. Он сбросил труп в воду, пнув его так, словно тот был не более чем мешком с мокрым песком.