Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Утро доброе. — Она дружелюбно улыбнулась.

— Вы лечите скур? — Не ответив на приветствие, спросила мать.

— А, вы по важному поводу. — Женщина выглянула на улицу и, осмотревшись, поторопила гостей зайти внутрь.

Гостиная была красивой. Картины на стенах. Мраморные статуи у парадной лестницы. Папоротники, раскинувшиеся у высоких окон. И… приторный запах ванили.

— Кто пациент? — спросила женщина милым голосом, от которого у Эбель по коже побежали мурашки.

— Вот… — Мать проглотила слово «дочь», вместо этого сказав: — Она. Она грешница. Скура.

Женщина перекрестилась. Мать повторила за ней.

— Откуда вы узнали про нас?

— Кто-то подбросил нам объявление в почтовый ящик. — Мама достала его из кармана широкой юбки. — Вот это.

— О! — Женщина радостно закивала. — Я поняла. Поняла! — И ее лицо расплылось в блаженной улыбке.

— Так что? Вы сможете мне… ей помочь? — Голос у матери был умоляющим, почти безнадежным.

— Конечно! — Женщина сразу подошла к Эбель и нежно приобняла ее. — Можете не беспокоиться. У нас работают отличные специалисты.

— Прекрасно! — Мать хлопнула в ладоши. — Сколько?

Женщина непонимающе наклонила голову.

— Ну, сколько мне нужно вам заплатить?

— Да что вы! — Она махнула рукой. — Никаких денег мы не берем. Мы спасаем жизни ради вас. Ради Бога.

Мама поднесла палец ко рту и прикусила ноготь. Она не верила, что самая заветная ее мечта сбывается прямо здесь и сейчас. Вот он — ее второй шанс.

— Бог есть! — воскликнула мать. — Наконец он услышал мои молитвы!

— Но, — женщина крепче вцепилась в Эбель, — ваша дочь должна будет остаться здесь. Может быть, на год… два… Лечение серьезное, мы не должны тороп…

— Конечно! Забирайте ее! — Мама отступила к двери. — Забирайте! Ради всего святого! Забирайте!

— Мам… — Эбель потянулась к ней, но женщина не дала ей сделать ни шагу. — Мам, пожалуйста…

— Подождите. — Женщина остановила мать.

Эбель обрадовалась, что наконец-то хоть кто-то на ее стороне. Хоть кто-то сможет отговорить обезумевшую женщину, бросающую собственную дочь.

— Понимаете, — начала она, — наше место тайное. Все, что сейчас здесь происходит, должно остаться только между нами.

— Конечно. — Мама приложила ладонь к груди. — Обещаю хранить молчание.

— Позже вас найдет наш человек и сообщит детали. Но до тех пор — ни слова. — Ее голос стал грубее и серьезнее. — Вы же не хотите… чтобы вы и ваша дочь пострадали?

— Я уже отстрадала свое. — Мама чуть не плакала от счастья. — Спасибо вам! И всего хорошего!

Она закинула сумку на плечо и заторопилась к выходу.

— Мам! — крикнула Эбель. — Прошу! Не надо!

Но та даже не обернулась.

— Тише… — Женщина крепче обхватила Эбель. — Тише…

— Мама! Не оставляй меня!

— Тише…

— Отпустите! — рявкнула Эбель и попыталась вырваться. — Мам! Это все обман! Тебя обманывают! Какое, черт его дери, лечение?! Мам!

— Тише…

— Да закройте вы свой рот! — Эбель замахнулась и ударила ее каблуком прямо по пальцам ноги.

Женщина завизжала и разжала руки. Кого-то позвала и, подойдя к комоду, что-то выудила оттуда.

— Мам! — Эбель догнала мать и схватила ее за запястье. — Я здесь не останусь!

Шейла обернулась. Ее лицо сияло от радости, а по щекам текли ручейки слез. Она нежно обхватила голову дочери, погладила по волосам и притянула к себе, укладывая на плечо.

— Мам… — Эбель вцепилась в ее пиджак, — пойдем отсюда скорее.

Из комнаты под лестницей вынырнули двое мужчин и широкими шагами направились к гостям.

— Это мой последний шанс, милая. — Шейла отстранилась. — Я наконец-то смогу жить. Понимаешь? Без позора. Без страха.

— Нет… — Эбель схватили мужские руки и потянули на себя. — Мам! Не отдавай меня им!

— Я наконец забуду о твоем отце… — продолжала мать.

— Шейла, черт тебя дери, Барнс! — Эбель пыталась вырваться, но мужчины были сильнее. — Прекрати нести эту хрень и забери меня отсюда!

— И я наконец… забуду о тебе! — Мама хлопнула в ладоши и улыбнулась.

Эбель опешила. Обмякла. К ней тут же подбежала женщина и, не упуская возможности, схватила за голову. Эбель больше не сопротивлялась. Она смотрела на мать. На Шейлу, которая потеряла свою дочь. Что-то острое вонзилось в шею. Шприц. В руках женщины был чертов шприц. Игла проткнула нежную кожу. Ноги подкосились. Голова закружилась. Шейла, наблюдая за этим, опять улыбнулась. Искренне. По-настоящему.

— Мам… — произнесла Эбель заплетающимся языком и в последний раз взглянула в ее голубые глаза.

Шейла была счастлива. Стоя в дверях, она прощалась со своим прошлым и стремительно проваливалась в мечты о новой жизни. Мир вокруг Эбель замедлился. Сердце стало биться гораздо реже, каждый вдох давался с трудом.

— Я велела тебе быть тише. — Женщина наклонилась к ее уху. — В этом доме не любят шум, жалкая тварь.

— Я с… сб… бег… гу… — промямлила Эбель.

— Тогда мы найдем тебя и убьем.

И, вновь натянув милую улыбку, женщина махнула рукой. Эбель почти осела на пол. Мужчины, взяв ее под руки, потащили Эбель по бордовому ковру куда-то вглубь особняка. Эбель затошнило и в следующее же мгновение вырвало на ботинки одного из них. Из носа хлынула кровь. Из глаз — слезы. Женщина выругалась. Мужчина больно ударил Эбель ногой по ребрам. Она закрыла глаза и потеряла сознание, на всю свою жизнь запомнив улыбку предавшей ее матери.

Субботнее утро могло быть обычным. Эбель бы выпила кофе за завтраком, съела сэндвич с сыром и лимонное печенье. Надела бы первое, что выпало из шкафа, и пошла бы на службу, отсыпаться на задней скамье. Но утро началось с обезбола. Голова раскалывалась так, будто ею всю ночь играли в футбол вместо мяча.

— Так что тебе приснилось, Бель? — Соль сидела на кровати и жевала свой завтрак.

Эбель громко сглатывала подступающую слюну. От запаха еды тошнило.

— Ничего серьезного, — соврала она, — обычный кошмар.

— Ты скатилась с кровати на пол, брыкалась и вцепилась в меня так крепко, что у меня на предплечьях остались следы от твоих длинных ногтей. Содрала мне кожу, волосы чуть не вырвала. А потом обмякла, как желе, и засопела. — Соль вытащила из чая дольку лимона и закинула ее в рот. — Думаешь, я поверю, что это обычный кошмар?

— Да. — Эбель приложила к виску холодную ложку. — Мне снилось, что я умираю. Ничего необычного.

Соль хмыкнула. Кажется, все-таки повелась.

— Надеюсь, врешь ты не просто так… — Тимо сидел на подоконнике.

Он водил по стеклу пальцем, оставляя морозный след. Будто окно поцеловала сама зима, хотя на улице еще стоял ноябрь.

— Помни, — вдруг произнесла Соль, — что я всегда рядом. И я всегда готова тебя выслушать, Бель.

— Я помню, Соль. Спасибо. Главное, не забывай, что и я тебе не чужая.

Соль подняла на нее взгляд. Она хотела ей что-то сказать. Очень хотела. Но… почему-то прикусила язык и промолчала.

— Пора собираться на службу. — Соль поставила тарелку с кружкой на поднос. — Я даже успела соскучиться по отцу Робинсу.

— Тебя стали привлекать мужчины в рясе? — пошутила Эбель.

— Замолчи. — Она кинула в подругу подушкой.

Первый раз за всю эту безумную неделю студенты четырех факультетов собрались вместе. Заняли скамьи в главном зале. Объединились, как раньше. Заулыбались. Заболтались. Эбель увидела среди учениц и Амелию. На горле у нее расцвели желтые синяки. Ссадины на лице покрылись корочкой. Цвет лица почти пришел в норму. Амелия шепталась с Греттой и Йонни, и стоило им заметить Эбель, как они показательно встали и пересели на пару рядов вперед.