Джон Толкин - Властелин Колец
Наконец, настал день отъезда, и большой и прекрасный отряд приготовился скакать из Города на север. Тогда король Гондора и герцог Ристании отправились в Святилище, и они спустились к склепам на Рат Динен и вынесли на золотых носилках герцога Теодена, и в молчании прошли через Город. Затем они положили носилки на большую повозку, окружённую со всех сторон Всадниками Ристании, впереди которой несли его стяг, а Мерри, будучи оруженосцем Теодена, сидел на повозке и держал оружие герцога.
Прочим членам Отряда подобрали коней в соответствии с их ростом, и Фродо и Сэммиум ехали верхом рядом с Арагорном, и Гэндальф ехал на Тенегоне, и Пин ехал вместе с рыцарями Гондора, и Леголас и Гимли, как всегда, ехали вместе верхом на Ароде.
В этой скачке участвовали также королева Арвен, и Келеборн, и Галадриэль, и весь их народ, и Элронд с сыновьями, и принцы Дол Амрота и Итилии, и много капитанов и рыцарей. Никогда ни один герцог Марки не имел в пути такой свиты, какая шла с Теоденом, сыном Тенгеля, в его родную страну.
Спокойно и без спешки въехали они в Анорию и приблизились к Серым Зарослям под Амон Дином, и тут услышали звук, похожий на рокот барабанов в горах, хотя не было видно ни одного живого существа. Тогда Арагорн приказал трубить в трубы, и герольды прокричали:
— Смотрите! Идёт король Элессар! Лес Друадан он отдаёт Гхан-бури-Гхану и его народу в вечную собственность, и отныне ни один человек не войдёт в него без их позволения!
И вслед за этим барабаны раскатились громкой дробью и умолкли.
В конце концов, на пятнадцатый день путешествия, повозка герцога Теодена миновала зелёные степи Ристании и вошла в Эдорас, и здесь все они отдохнули. Золотой Зал был украшен прекрасными шпалерами и залит светом, и в нём был дан самый роскошный пир из всех, какие он только знал со времени своей постройки. Ибо, спустя три дня, люди Герцогства приготовили погребение Теодена, и он был уложен в каменном доме с оружием и множеством других прекрасных вещей, которыми он владел, и над ним был насыпан большой курган, укрытый зелёным дёрном с белыми вечнопамятками. И теперь там восемь курганов на восточной стороне Могильного Поля.
Потом всадники Герцогского Дома на белых конях проскакали вокруг кургана и спели хором песнь о Теодене, сыне Тенгеля, сложенную его менестрелем Глеорвином, и с тех пор он больше не складывал других песен. Торжественные голоса всадников тронули даже сердца тех, кто не знал наречия этого народа, но слова песни заставили зажечься глаза ристанийцев, словно они вновь слышали далёкий грохот копыт с Севера, и голос Эорла, разносящийся над битвой на поле Келебранта, и повесть о королях разворачивалась дальше, и рог Хельма громко разносился в горах, и под конец пришла Тьма, и герцог Теоден поднялся и поскакал под Тенью в огонь, и умер в славе в миг, когда вернувшееся сверх всяких надежд солнце заблистало над Миндоллуином в то утро.
Из тьмы, из сомнений, к дневной заре
Мчался он с песней, с мечом в руке.
Надежду зажёг, и с надеждой в конце
Над страхом, смертью и над судьбой
Поднялся от жизни к славе живой.
А Мерри стоял у подножья зелёного кургана и плакал, и, когда песня окончилась, он выпрямился и воскликнул:
— Герцог Теоден! Герцог Теоден! Прощай! Ненадолго, но ты был для меня, как отец. Прощай!
Когда окончились похороны и стих плач женщин, и Теоден был, наконец, оставлен один в своей могиле, тогда люди собрались в Золотом Зале на великий пир и оставили скорбь, потому что Теоден прожил долгую жизнь и закончил не в меньшей чести, чем величайшие из его предков. И когда пришло время выпить по обычаю герцогства за память его королей, Эовин, госпожа Ристании, выступила вперёд, золотая, как солнце, и белая, как снег, и поднесла полную чашу Эомиру.
Тогда поднялись менестрели и сказители и назвали по порядку имена всех владык Герцогства: Эорл Младший, и Брего Строитель Зала, и Алдор, брат Балдора Злосчастного, и Фреа, и Фреавин, и Голдвин, и Деор, и Грам, и Хельм, который скрывался в Теснине Хельма, когда Герцогство было опустошено, и с тем кончились девять курганов на западной стороне, ибо в это время род прервался; и затем пошли курганы на восточной стороне: Фреалаф, племянник Хельма, и Леофа, и Валда, и Фолка, и Фолквин, и Фенгель, и Тенгель, и Теоден, самый последний. И когда был назван Теоден, Эомир осушил чашу. Тогда Эовин приказала тем, кто прислуживал на пиру, наполнить чаши вновь, и все собравшиеся встали и выпили за нового владыку, воскликнув:
— Да здравствует Эомир, герцог Рохана!
Под конец, когда пир завершился, Эомир поднялся и сказал:
— Сейчас погребальный пир герцога Теодена, но, прежде чем мы разойдёмся, я хочу объявить радостную весть, потому что он, который всегда был для Эовин, моей сестры, как отец, не рассердился бы на меня за это. Так слушайте все мои гости, прекрасный народ из множества королевств, подобных которым никогда прежде не собиралось в этом зале! Фарамир, правитель Гондора и принц Итилии, попросил руки Эовин, госпожи Ристании, и она охотно согласилась. Поэтому они будут обручены перед всеми вами.
И Фарамир с Эовин выступили вперёд и взялись за руки, и все с радостью выпили за них.
— Теперь, — сказал Эомир, — дружба Гондора и Герцогства скреплена новыми узами, и тем сильнее моя радость.
— Тебя не назовёшь скрягой, Эомир, — промолвил Арагорн, — раз ты так охотно отдаёшь в Гондор прекраснейшую драгоценность в твоем королевстве!
И Эовин посмотрела в глаза Арагорну и сказала:
— Пожелай мне счастья, мой сеньор и целитель!
И он ответил:
— Я желал тебе счастья ещё тогда, когда впервые встретил тебя. И вид твоего сегодняшнего блаженства исцеляет мое сердце.
Когда пир кончился, те, кто собирались уйти, распрощались с герцогом Эомиром. Арагорн со своими рыцарями и народ Лориэна и Раздола готовились к отъезду, но Фарамир и Имрагил остались в Эдорасе, и Арвен Вечерняя Звезда осталась тоже, и она простилась со своими братьями. Никто не видел её последней встречи с Элрондом, её отцом, ибо они ушли далеко в холмы и долго говорили друг с другом, и горькой была их разлука, которой предстояло длиться и после конца этого мира.
Наконец, прежде чем гости тронулись в дорогу, Эомир и Эовин пришли к Мерри и сказали:
— Прощай пока, Мериардок в Шире и Холдвин в Герцогстве! Да будет счастлив твой путь и возвращайся поскорей к нам на радость!
И Эомир сказал:
— Короли древности нагрузили бы тебя за твои деяния на полях Мандбурга дарами так, что повозка не могла бы свезти их. Но ты сказал, что не хочешь взять ничего, кроме данного тебе оружия. Мне приходится смириться с этим, потому что у меня действительно нет достойного дара, но моя сестра просит тебя принять эту небольшую вещь на память о Дернхельме и рогах Герцогства, запевших утром на подходе.
