Джон Толкин - Властелин Колец
Потом Арагорн бережно дотронулся до ростка, — и, гляди-ка! — оказалось, что он лишь слегка цеплялся за землю и вынулся без всякого вреда, и Арагорн вернулся с ним в Цитадель. Тогда засохшее дерево было бережно выкорчевано, и его не сожгли, но положили отдыхать в тишине Рат Динен. И Арагорн посадил во дворе у фонтана новое дерево, и оно начало расти быстро и радостно, и, когда наступил июнь, сплошь покрылось белыми цветами.
— Знак дан, — сказал Арагорн, — и день уже недалёк.
И он послал часовых на стены.
В день перед Серединой Лета в Город примчались гонцы с Амон Дина и сказали, что с севера скачет прекрасный народ и теперь они уже должны были приблизиться к стенам Пеленнора. И король воскликнул:
— Они пришли, наконец! Пусть весь Город приготовится к встрече!
В самый Канун Середины Лета, когда небо синело, как сапфир, и на востоке загорались белые звёзды, но запад ещё золотился, и воздух был свеж и благоуханен, к воротам Минас Тирита подъехали по северному тракту всадники. Впереди скакали Элроил и Элладан с серебряным стягом, а за ними следовали Глорфиндель и Эрестор и все домочадцы Раздола, а за ними ехали владычица Галадриэль и Келеборн, Владыка Лотлориэна, верхом на белых скакунах и с ними множество прекрасного народа их страны, одетых в серое, с белыми каменьями в волосах, и последним ехал господин Элронд, владыка эльфов и людей, держа скипетр Аннуминоса, и рядом с ним на серой лошади ехала боком его дочь Арвен, Вечерняя Звезда её народа.
И Фродо поразился, увидев её, блистающую в вечернем свете, со звёздами на её лбу и свежим благоуханием, струящимся вокруг неё, и он сказал Гэндальфу:
— Наконец-то я понял, чего мы ждали! Это окончание. Теперь не только день будет желанен, но и ночь тоже станет прекрасной и благословенной, и все ночные страхи уйдут!
И король приветствовал своих гостей, и они спешились, и Элронд передал скипетр и вложил руку дочери в руку Короля, и вместе они поднялись в Высокий Город, и небо расцвело всеми звёздами. И Арагорн, король Элессар, обвенчался с Арвен Андомиэль в Городе Королей в день Середины Лета, и повесть их долгого ожидания и трудов пришла к полному завершению.
Глава VI
Разлуки
Когда дни празднования миновали, Хранители начали, наконец, подумывать о возвращении в родные дома. И Фродо пришёл к Королю, когда тот сидел с королевой Арвен у фонтана, и она пела песнь о Валиноре, а Дерево росло и цвело. Они приветствовали Фродо и поднялись навстречу ему, и Арагорн сказал:
— Я знаю, что ты собираешься сказать, Фродо: ты хочешь вернуться в свой дом. Хорошо, дражайший друг: дерево растёт лучше всего в стране своих отцов, но тебе всегда будут рады во всех странах Запада. И хоть немногое сказано о твоем народе в легендах о великом, отныне он обладает большей славой, чем многие обширные королевства, которых больше нет.
— Это верно, что я хочу вернуться в Шир, — сказал Фродо. — Но сначала я должен идти в Раздол, потому что, если и можно желать чего-нибудь ещё в такое блаженное время, мне не хватает Бильбо, и я очень огорчился, когда увидел, что он не пришёл со всеми домочадцами Элронда.
— Ты удивлён этим, Хранитель Кольца? — спросила Арвен. — Ты ведь знаешь силу вещи, которая ныне уничтожена, и всё, что было сделано этой силой, теперь уходит. Но твой родич владел этой вещью дольше тебя. Он сейчас очень стар по счёту своего рода, и он ждёт тебя, потому что он не хочет отправляться вновь ни в какое долгое путешествие, за исключением одного.
— Тогда я прошу позволения удалиться поскорее, — сказал Фродо.
— Мы выедем через семь дней, — сказал Арагорн. — Потому что мы будем долго скакать с тобой одним путём, до самой Ристании. Уже через три дня Эомир вернётся сюда, чтобы перенести Теодена на отдых в Герцогство, и мы поедем с ним, чтобы почтить павшего. А сейчас, прежде чем ты уйдёшь, я хочу подтвердить слова Фарамира, сказанные тебе: ты до конца жизни волен свободно ходить по всему королевству Гондор, и все твои спутники тоже. И, если бы я был в силах вручить тебе дары, сравнимые с твоим подвигом, ты получил бы их. Но ты возьмёшь с собой всё, что пожелаешь, и ты поедешь с почётом и в наряде принцев страны.
А королева Арвен сказала:
— Я дам тебе один дар, ибо я дочь Элронда. И я не пойду теперь с ним, когда он отправится к Гаваням, ибо мой выбор — выбор Лучиэнь, и как она, так и я выбрала свою судьбу, и на радость, и на горе. Но вместо меня пойдёшь ты, Хранитель Кольца, когда придёт твоё время и если ты тогда захочешь уйти. Если твои раны всё ещё тяготят тебя и память о твоём бремени тяжела, тогда ты сможешь уйти на Запад, пока все раны не залечатся и усталость не пройдёт. А до тех пор носи это в память об Эльфийском Камне и Вечерней Звезде, с судьбой которых переплелась твоя жизнь!
И она сняла белый камень, подобный звезде, который лежал на её груди, подвешенный на серебряной цепочке, и она надела эту цепочку на шею Фродо.
— Когда воспоминания о страхе и тьме встревожат тебя, — сказала она, — он поможет тебе.
Через три дня, как и сказал Король, в Город прибыл Эомир из Ристании, и с ним пришёл эоред благороднейших рыцарей Герцогства. Его радушно встретили, и, когда все сели за стол в Меретронде, Большом Пиршественном Зале, он увидел владычиц и их красоту и был сильно поражён ею. И, прежде чем отправиться отдыхать, он послал за гномом Гимли и сказал ему:
— Гимли, сын Глоина, наготове ли твой топор?
— Нет, господин, — ответил Гимли, — но я могу сбегать за ним, если нужно.
— Ты сам решишь это, — сказал Эомир. — Поскольку имеются некие определённо поспешные слова, касающиеся Владычицы Золотого Леса, которые до сих пор лежат между нами. И теперь я видел её собственными глазами.
— Так, господин, — подтвердил Гимли. — И что вы скажете теперь?
— Увы! — ответил Эомир. — Я не скажу, что она — прекраснейшая госпожа из всех живущих.
— Тогда мне придётся сходить за топором, — произнёс Гимли.
— Но сначала я хочу привести оправдание, — сказал Эомир. — Увидь я её в другом обществе, я сказал бы всё, что ты мог бы пожелать. Но сейчас я поставлю выше королеву Арвен, Вечернюю Звезду, и сам готов биться с любым, кто поспорит со мной. Должен ли я послать за своим мечом?
Тогда Гимли низко поклонился.
— Нет, лично я прощаю вас, господин, — ответил он. — Вы выбрали вечер, тогда как моя любовь отдана утру. И сердце моё предвещает, что вскоре оно уйдёт навеки.
Наконец, настал день отъезда, и большой и прекрасный отряд приготовился скакать из Города на север. Тогда король Гондора и герцог Ристании отправились в Святилище, и они спустились к склепам на Рат Динен и вынесли на золотых носилках герцога Теодена, и в молчании прошли через Город. Затем они положили носилки на большую повозку, окружённую со всех сторон Всадниками Ристании, впереди которой несли его стяг, а Мерри, будучи оруженосцем Теодена, сидел на повозке и держал оружие герцога.
