Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф
– Что у вас за чутье такое? – поразился он.
– Чувство ритма, – пояснил я. – И соразмеренности.
– Мне бы так, – сказал он с завистью.
– Все приходит с опытом, – объяснил я.
Часть 2
Глава 1
Он пораженно вскрикнул, за поворотом в самом деле распахнулся целый зал, вырубленный в толще скальной породы. Из стен холодно блещут острыми углами глыбы, пол ровный и блестящий, как молодой лед, в самом центре массивный стол из мореного дуба. Мы увидели сложное переплетение колб, реторт и стеклянных трубок. Кроме стола ближе к правой стене расположился большой закопченный чан, а слева холодно и таинственно блестит зеркало размером в человеческий рост.
Кроган удивленно охнул, зеркало вделано прямо в стену, чистейшее, в сложной изысканной раме из старинного серебра, но настолько неуместное в этой грубой и дикой пещере, что даже я начал в недоумении оглядываться.
– Здесь? – спросил Кроган.
– Мы пришли, – сказал я.
– Так рано? – удивился он. – А я только разогнался.
Не знаю, зачем Иванушка, отыскав иглу в яйце, вез ее через тридевять земель, чтобы сломать в присутствии Кощея. Либо дурак, либо садист, жаждал получить наслаждение при виде корчей умирающего противника. Я же христианин, в отличие от поганого язычника, мучениям врага радоваться не должен, просто не имею право, хотя, конечно, да, язычник в каждом из нас силен, но взросла и рациональность. Это любители закатывают длинные монологи, подолгу держат меч у горла противника и что-то зачем-то объясняют, а профессионалы убивают сразу… Христианство – это первая профессиональная религия, в отличие от множества любительских язычеств.
Не выпуская обнаженный меч, я приблизился к столу. Тонкостенные колбы образуют целую пирамиду, по кругу их двенадцать, а еще в центре такие же штуки в три ряда. Я прикусил губу, неохотно признаваясь перед собой, что мои чувства не всегда угадывают.
Первый с краю сосуд заполнен прозрачной жидкостью, а в нем медленно пульсирует кроваво-красный комок, совсем не похожий на те сердечки, которые рисуют влюбленные, как приметные цели для Амура. Настоящее человеческое сердце бьется ровно и ритмично, во втором сосуде такое же, в третьем, четвертом, пятом… и только начиная с седьмого я увидел удивительное: крохотное сердце младенца, а дальше еще меньше, еще и еще…
Кроган прошептал в ужасе:
– Это что… все его?
– Похоже, – сказал я с трепетом, – похоже на то.
– Зачем?
– Обезопасил себя на много жизней вперед…
– Это столько жизней? С ума сойти…
– Наверное, – предположил я, – есть еще и зародыши.
– А вдруг это не все его сердца? А кого-то другого?
Я сказал раздраженно:
– Стал гуманистом, да?.. Это все колдовство, а колдовство – плохо. Так что надо побить все.
Но я сам чувствовал, что рука не поднимается ломать и рушить стеклянные цилиндры, где трепетно бьется жизнь. Вдруг хоть одно из сердец принадлежит крупному ученому из этого или другого города, чьими наработками пользуется магистр, а вон то маленькое может принадлежать его дочурке…
– И все-таки надо, – выговорил я с трудом.
С другой стороны стола на стене уже знакомые цельные штыри с удобными рукоятями, что так и просятся в ладони. Я машинально взял один в руку, а не проще ли одним выстрелом…
Страшный треск прервал мои мерехлюндии. Из прохода, которым мы прибыли, начал быстро приближаться треск и шум.
Я выронил Ледяную Иглу, отпрыгнул и крикнул Крогану:
– Берегись!
Из тоннеля в пещеру ворвался, словно его внесло вихрем, магистр Жакериус. В обеих руках светится металлический посох, молнии блещут на верхнем конце, а волосы поднялись дыбом. Вид магистра ужасен, лицо почернело, а глаза мечут молнии.
– Ты и сюда посмел, – прогрохотал он, пещера наполнилась свистом и гулом, – и за это…
– Погоди, – крикнул я отчаянно, – договоримся!
– Что-о-о?
– Дураки дерутся, – крикнул я, – умные общаются…
Вместо ответа он выбросил вперед руку с посохом, все произошло так быстро, что я запоздал с рывком. Острая боль обожгла щеку, я взмахнул рукой с мечом и успел парировать второй удар длинного острого, как бритва лезвия, что высунулось из посоха. Магистр наступал с перекошенным лицом и оскаленными зубами, но я не видел в его бешеных глазах того безумия, что заставляет делать смертельные ошибки.
– Кроган, – крикнул я отчаянно, – ты знаешь… что надо…
Кроган не ответил, но я услышал за спиной звон разбиваемого стекла. Магистр зарычал, перевел взгляд на него, я с наслаждением всадил меч ему в грудь. Он лишь злобно искривился и, не успей я отпрыгнуть с выдернутым мечом, рассек бы меня до пояса.
Я снова ударил, воспользовавшись чересчур широким замахом. Лезвие моего клинка рассекло ему плечо. Я рванул стальную полосу на себя, плоть колдуна сомкнулась за ним быстрее, чем вода за выпрыгнувшей рыбой. Кроган крушит молча, я слышу только тяжелое дыхание и звон стекла. Магистр попытался прорваться к нему, я скрестил меч с его посохом и оттолкнул в сторону тоннеля.
Глаза его стали бешеными, он зарычал, как дикий зверь:
– Герой, да?..
– Еще какой, – ответил я и стиснул челюсти. – Сейчас узнаешь, какой и насколько…
Прогремел тяжелый гул, стены и пол затряслись. Из прохода, по которому мы все прошли, в зал выкатились камни.
– Ты уже мертв, – сказал магистр со злобным торжеством.
– Разве?
– Я завалил обратную дорогу, – сообщил он со злорадством. – Целая гора просела! Ни людям, ни магам сюда не пройти… Это тебе и за моего ручного зверя…
– Дракона?
– И за дракона тоже…
– Как вошли, – отрезал я, – так и выйдем.
Он отпрыгнул, затем еще, вытянул вперед свободную руку. Я сцепил зубы, магия на меня не действует, дурак об этом забыл, а вот…
С пальцев сорвались огненные стрелы. Я запоздало увидел, что пронеслись мимо, а далеко за спиной раздался болезненный вскрик. Я непроизвольно оглянулся. Кроган изогнулся в агонии и взмахнул руками, меч вылетел из его руки. В груди дымятся прожженные дыры, кровь ударила оттуда алыми бурунчиками.
Я скакнул в сторону, еще не повернувшись к магу, острый посох снова зацепил ту же щеку.
Я закричал зло:
– Это тебе не поможет!
– Для тебя все кончено, – процедил он.
Посох в его руках работал, как крылья мельницы под ударами сильного ветра. Мои удары не проходили, а он начал теснить меня в сторону стола. Вдруг его глаза расширились, а я услышал за спиной звон стекла. Взгляд мага был прикован к тому, что за моей спиной, я отпрыгнул на случай, если это уловка, сам быстро оглянулся и тут же повернулся к магу.
Смертельно раненный, зажимая рукой пробитую грудь, откуда толчками бьет горячая дымящаяся кровь, Кроган одной рукой цеплялся за стол, а другой подобрал меч и ударил по цилиндру. Снова раздался звон, стекла посыпались, плеснула жидкость, а сердце с влажным звуком шлепнулось на пол.
