Серж Неграш - Талисман
С этим трудно было не согласиться.
— Если это сделали призраки, то у них, очевидно, есть вполне реальные руки, — сказала Ника.
— И, что еще важнее, вполне реальное сердце, — добавил Эльбер, — в отличие от тех, кто способен только разорять и грабить. Эй, — крикнул он, — кто бы ты ни был, неведомый друг, спасибо тебе!
— Думаешь, он тебя слышит?
— Надеюсь, да. Не представляю, что это за дух, но мы с ним точно поладим. Отчего-то мне мнится — он ждал меня.
— Если так, то нам призраки, если они все-таки есть, не угрожают.
Не успела она договорить, как высокие кусты сбоку от них слегка шевельнулись, что при полном отсутствии ветра было весьма странным. Резко повернувшись, Ника, не раздумывая, бросилась в ту сторону, позабыв о том, что ее одеяние богатой госпожи для бега предназначено в последнюю очередь. Тонкая ткань, зацепившись за кусты, с треском разорвалась, девушка выругалась и шарахнулась в сторону, оставляя на ветвях клочки платья.
— Что за… — начала она, обнаружив взъерошенную одичавшую кошку, испугавшуюся вторжения людей.
Эльбер хохотал, глядя на подругу.
Девушка хмуро покосилась на него:
— Нашел над чем смеяться!
— Ты так скоро от собственной тени шарахаться будешь, — сказал он, продолжая улыбаться.
— Хватит веселиться! Займись-ка вот чем: хоть одной комнате в твоем замечательном доме придай жилой вид, если уж ты решил здесь задержаться.
— Выбери сама, какая тебе больше нравится, и я все сделаю.
— Та, в которой алтарь, — тут же сказала девушка.
— Какой алтарь?
— Ты что, не видел? На втором этаже, самая большая. Интересно, что алтарь — единственный предмет во всем особняке.
— Я туда не заходил, — отозвался Эльбер. — А в честь какого бога он?
— Я не поняла, посмотри сам.
Определить, что за божеству поклоняется создатель алтаря, было не так-то просто. Неизвестный мастер вырезал его из дерева в виде старца в богатых длиннополых одеждах, с причудливым украшением на голове и свитком в руках. Круглое плоское лицо с бородкой клинышком взирало на них странными, удлиненными узкими глазами из-под полуопущенных век.
— Что-то китайское или японское, — обронила девушка, — ты не находишь? Эти лисьи глаза… и косичка…
Возле ног старца стояли идеально подобранные букеты живых цветов на высоких стеблях. Все вместе производило впечатление утонченной простоты и скрытого величия.
— Подожди-ка, я ведь где-то видел такого, только поменьше… нет, не могу сообразить, кто это… но, если тебе нравится эта комната, то пусть так и будет… — заметил Эльбер; посмотрев в окно, добавил: — Эйнацир явился. Возле ворот топчется, денег ждет, а в сад зайти опасается. Побеседуем с ним?..
Спутники вместе покинули дом.
Ника с полчаса, если не больше, яростно торговалась с оценщиком, в конце концов, сойдясь на трети первоначальной стоимости особняка, но даже и от этой ничтожной суммы она умудрилась выделить для первого платежа лишь малую часть.
— Если за седмицу с нами ничего не произойдет, мы продолжим разговор, — заявила она. — Каждому известно: дом проклят!
— Неправда, — робко возражал Эйнацир, — дом несколько раз освящали жрецы, они изгнали демонов.
— Ты в это и сам не веришь! Вот, предпочитаешь беседовать посреди улицы, а в ворота на два шага ступить боишься! — возмутилась девушка столь наглой ложью.
Эйнацир, не найдя, что на это возразить, удалился прежде, нежели новые владельцы злосчастного особняка вообще не передумали заключать сделку, не сорвались с крючка.
Возвратившись в ту же самую комнату с алтарем, Ника замерла на пороге: пол, совсем недавно совершенно голый, был застелен тростниковыми циновками; на одной из них стояло деревянное блюдо с ароматно пахнущей, только что приготовленной рыбой и всевозможной зеленью.
— Э-э… — протянула девушка, покосившись на Эльбера. Тот топтался возле нее, точно так же раскрыв рот от удивления.
Невозмутимый бог с лисьими глазами будто усмехался, взирая на их недоумение.
— Ну, тогда давай понимать как любезное приглашение к трапезе, — решительно заявила Ника.
Она опустилась перед блюдом на циновку.
Ход ее рассуждений был прост: вряд ли их собрались отравить, скорее проявляли гостеприимство. В этом случае наверняка отказ от еды и подозрения в свой адрес загадочный некто воспримет как личное оскорбление, а ссориться с тем, кого не видно, не стоило. Поэтому девушка взялась за рыбу. Эльбер, немного поколебавшись, последовал примеру спутницы.
Покончив с трапезой, Ника поинтересовалась:
— Убирать то, что осталось, мы сами должны, или оно исчезнет так же, как появилось?
— Это ты у меня спрашиваешь? — фыркнул Эльбер. — Давай посидим еще немного, может, что-то прояснится.
Однако никакой ясности они не дождались по очень простой причине: не прошло и нескольких минут, как оба одновременно погрузились в сон.
«Все-таки оно нас отравило», — обреченно успела подумать девушка.
Очнулась Ника глубокой ночью, в той же комнате на циновке рядом с Эльбером, и сразу все вспомнила. Радость от того, что она все еще жива, сменилась тревогой за спутника — тот, в отличие от Ники, продолжал лежать совершенно неподвижно, но, когда она потрясла его за плечо, пошевелился и сел.
— Что?.. Где мы?
— У тебя дома, — зевнув, сказала Ника, глядя на маленькие мерцающие огоньки возле алтаря: присмотревшись, она уяснила, что изысканные букеты сменились тлеющими высокими палочками благовоний, источающими воистину божественный, хотя и не очень сильный аромат.
— А, да, — согласился Эльбер, протирая глаза. — Мы, что, спали?
— Да. Правда, странно?
В комнате стало светлее: неожиданно, точно по волшебству, в углу загорелся маленький фонарик со свечой внутри. Ника оглядела себя и с удивлением обнаружила, что одета не так, как была еще совсем недавно: красивое платье, к сожалению, разорванное в саду прошедшим днем, сменилось удобными штанами и курткой из тонкой серой ткани, без единой застежки, но с длинным, дважды обвязанным вокруг тела и затянутым на животе поясом.
Покосившись на ноги, девушка обнаружила на своих ступнях мягкие тапочки-носки с отделением для большого пальца. Ничего подобного она никогда не носила и даже не видела, но тут же поняла, что это действительно удобная штука; в ней можно ходить легко и бесшумно, как босиком, однако не рискуя даже в полной темноте чем-нибудь поранить ногу.
Пока она изучала свой странный наряд, Эльбер тоже осматривал себя. Широкие вверху штаны, натянутые на него, сужались на икрах. Кроме того, штанины не были сшиты друг с другом и соединялись вместе лишь в верхней части, будучи прикреплены к поясу, так, что правая глубоко запахивалась за левую.
