Серж Неграш - Талисман
Кассинат отметил для себя, что, судя по манерам Ники и Эльбера, эти люди в самом деле не были простыми бродягами. Очаровательная, но пугливая и недалекая женщина и ее решительный супруг явно принадлежали к знатному роду.
Купец просиял, жестом предлагая новым знакомым следовать за собой.
Жилище Кассината отличалось той же роскошью и изысканностью, что и одежда, даже пол просторного вестибюля был украшен мозаикой, а богатая и удобная мебель буквально требовала восторженной тирады.
Ника что-то восхищенно прощебетала. Купец довольно хмыкнул.
Немало прошло времени, прежде чем они наконец-то остались одни в просторной комнате, предоставленной в их распоряжение. Она была обита зеленым и золотым шелком, с тщательно подобранной изысканной мебелью из красного дерева.
— Послушай, — сказала девушка Эльберу, — во-первых, откуда у тебя деньги, чтобы выкупить свой дом даже за самую низкую цену? И, во-вторых, что ты думаешь насчет призраков? Дыма без огня не бывает.
— Дух мертвого гладиатора там не обитает, это точно. Потому что до сих пор, как ты сама, должно быть, понимаешь, пребывает во вполне живом теле. Так что на сей счет не волнуйся. А деньги… я рассчитываю на друга. Это один из хористов, его зовут Тсур, и он всегда хорошо ко мне относился. Покидая Рим, я оставил ему все свои сбережения. И, если он сумел их выгодно вложить, то, надеюсь, не забыл обо мне и не откажет в помощи.
— Ты собираешься открыто заявить о своем возвращении?
— Нет! Ты обратишься к Тсуру от моего имени. Скажешь, что ты — моя жена. Ну, не мне тебя учить придумывать легенды.
— Попробовать можно, — согласилась девушка.
— Вот завтра и попробуешь. Я тебе объясню, как найти Тсура.
— Дай догадаюсь: он в Колизее, если еще не оставил ремесло актера…
— Верно! Кстати, на твой взгляд, от кого нам следует ждать неприятностей?
— Неприятностей? Даже не знаю. Я ничего такого вообще не чувствую, вроде бы пока все спокойно.
— Тогда… почему бы нам не ограбить Кассината? Хотя у него полный дом слуг и охраны… наверняка, это будет непростым делом. Или вот еще, тоже неплохая мысль: пошли, заберемся в мой, то есть в бывший мой, особняк. Может, нам повезет, и на нас кто-нибудь нападет. А если даже не нападет, тогда мы сами…
— Ты, что, совсем ума лишился? — сочувственно поинтересовалась девушка. — Или тебе скучно?
— Нет, но мне не хочется спать одному. А ты, пока все вокруг спокойно, ко мне в постель не придешь, вот и измышляю, что бы такое сотворить, чтобы пробудить в тебе страсть.
— Не мучайся, случаются же и исключения из правила, — серьезно проговорила Ника, прижимаясь к нему. — В счет будущих рискованных ситуаций, — шепотом добавила она, чувствуя, как резко и сладострастно напряглось тело Эльбера в ответ на ее прикосновение.
Белый Воин ответил ей медленными томительными поцелуями, заставляя погрузиться в мир наслаждений.
Когда девушка проснулась, Эльбер еще спал.
Сейчас он казался моложе, чем был на самом деле. Золотой загар оттенял его лицо, лишенное беспокойства или заботы, — ничто не омрачало правильных черт. Линия рта, всегда такая сильная и решительная, смягчилась негой и покоем. Кончики длинных ресниц, чуть более темных, чем волосы, загибались кверху. Во всем его облике проглядывала удивительная уязвимость, которую он, бодрствуя, тщательно скрывал.
Не видя необходимости тревожить спутника в столь ранний час, Ника медленно встала.
Ее мышцы болели, словно ей этой ночью пришлось бежать с одного конца города на другой.
«Надо быть атлетом, чтобы делить ложе с Белым Воином, — отметила девушка не без восхищения. — Настоящий поединок в постели — вот что это такое!»
Ника приблизилась к огромному позолоченному зеркалу, украшенному гирляндами розовых и желтых цветов. Критически изучив отражение, искательница приключений уселась в удобное кресло с жесткой спинкой и мягкими подлокотниками и принялась приводить в порядок непокорные волосы. Она решила их заплести во множество маленьких косичек.
Занимаясь собственной внешностью, Ника сделала то, от чего вчера ее отвлек спутник: осмотрелась.
Вероятно, Кассинат действительно любил принимать гостей: помимо деревянных с инкрустацией шкафов для белья и одежды, здесь имелось множество сундучков и ларцов с гребнями, головными заколками, париками, маленькие сосуды из обсидиана и слоновой кости, наполненные духами и мазями для умащивания тела…
Увлекшись, девушка не сразу заметила, что Эльбер стоит у нее за спиной, наблюдая за ее манипуляциями; он постарался расположиться так, чтобы она не увидела его в зеркале.
Босиком, в одной короткой набедренной повязке, с растрепанной шевелюрой и легкими тенями под глазами, он все же выглядел сильным и красивым. Девушке захотелось снова обнять его.
— С тебя можно картины писать, — хрипло сказал мужчина.
— Должна же я поразить воображение Тсура, — отозвалась Ника, нежно улыбнувшись ему.
— Если ты ради этого стараешься, то вынужден тебя разочаровать: Тсур предпочитает мужчин. Он считает это признаком утонченного вкуса и образованности. Так что женская красота ему безразлична.
— Перестань сплетничать о человеке, который все-таки считался когда-то твоим другом! Не терплю таких разговоров!
Эльбер смутился.
— Я не хотел его оскорбить. Сказал, чтобы ты знала. Ну что, позавтракаем?
— Да, — кивнула Ника, — распорядись, пусть подадут. Я голодна, как волк.
— Это простительно, — заметил он. — После такой ночи…
Утолив голод, Эльбер сказал:
— Я пойду с тобой в Колизей.
— Это еще зачем? — возразила девушка. — Велика вероятность, что тебя узнают.
— Через шесть с лишним лет? Кто? К тому же я сильно изменился. И вообще, на лица гладиаторов никто внимания не обращает, а играл я всегда в маске, и…
— И все-таки ты останешься и встретишься с оценщиком! Колизей как стоял, так и будет стоять! Я прекрасно справлюсь без тебя. Не спорь, пожалуйста.
Эльбер с неохотой согласился.
Позаботиться о том, чтобы, помимо походной одежды, обзавестись и другими вещами, в которых при необходимости можно изобразить знатную госпожу, Ника успела заранее. Именно поэтому ей было что надеть в Колизей: белое гофрированное платье-тогу, полупрозрачное и с разрезом почти до пояса, крепившееся на левом плече и оставляющее правое открытым. Единственный рукав с бахромой подчеркивал изящество рук и не скрывал браслеты на запястьях в виде двух пластинок чеканного золота, соединенных застежками. Поверх платья она повязала тоже гофрированный, льняной пояс, настолько широкий, что ниспадал спереди узким передником.
