Серж Неграш - Талисман
— Эльбер, — сказала девушка, привыкнув называть Белого Воина его настоящим именем, — ты чем занят? Нам надо идти.
— Подожди до утра, — отмахнулся он, — я исполню обещанное.
— Да ты не то что до утра, до будущей луны не управишься! Так мы и будем торчать в этих горах, что ли? — возмутилась она. — Как долго ты не держал в руках глины?
— Старик подсобит, если я сделаю что-то не так!
— Хорошо, тебя, похоже, не переубедишь…
Чтобы не тратить зря времени, она прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза…
Ника проснулась на жестком полу в мастерской. Она разлепила глаза, чувствуя, как от неудобной позы затекло все тело. Сколько она продрыхла?..
— Бара… Бара, посмотри!
Эльбер осторожно держал в руках кувшин, примерно такой же, какие она видела в святилище. Впрочем, разница все-таки была: вместо малопривлекательной морды полузверя с выпученными глазами на нем было изображено лицо Элгона, подобное портрету на алтарной плите.
— Твоя работа, Эльбер?
Кивнув, он уверенно произнес:
— Теперь бог грозы знает, кому я служу, и пропустит нас! Старик сказал, что сохранит мое детище и отнесет его в заветную пещеру…
Старик сиял.
— Может, остался бы? — спросил он. — Великий мастер из тебя получится!
— Нет, отец, прости, но у меня другой путь, — ответил Белый Воин.
— Ну, ты, как видно, с голоду нигде не умрешь, — заметила Ника, когда они покинули селение. — Есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь?
— Я никогда ни от какой работы не бегал.
— А воровать тебе приходилось?
— Зачем, если руки откуда надо растут? — искренне удивился он. — Я быстро учусь любому ремеслу, главное, чтобы получалось красиво. Я и клинки когда-то ковал, и рукоятки к ним сам делал по своим же рисункам. Да и в Риме поначалу чем только ни приходилось заниматься! Но я не жалею. У человека одна жизнь, а успеть хочется много, во всяком испытать себя и оставить после себя память. Радость завтрашнего дня, если можно так выразиться… А о чем с тобой говорил Мельгар?
— Порадовал обещанием все время таиться возле нас, как стервятник в ожидании падали. Отнять талисман Элгона он не решается, но искренне надеется дождаться, когда я сама на коленях начну умолять его избавить меня от него.
Эльбер невольно огляделся, будто рассчитывая увидеть советника.
— Думаешь, он от нас не отвяжется?
— Ни за что. Он помешался на талисмане. А ты о чем думаешь?
— О Колизее. Если бы ты знала, как я хочу туда вернуться…
— Зачем? — вырвалось у девушки. — Опять стать гладиатором?
— Нет, играть! Я бы написал драму, рассказал людям об Элгоне… Я отчетливо представляю себе, какой она бы была. Маргиад сказала правду — нельзя предавать то, чему призван служить. Я-то родился под звездой Читра-Накшатра, покровительствующей актерам…
— Какое странное название!
— Мне о ней поведал тот знахарь, Таймацу.
— Ты веришь, что судьбы людей определяют звезды?
— Да, иначе как объяснить, что я не могу жить без театра?
— В Дарфаре ты же без него обходился, и даже вроде бы утверждал, что счастлив!
— Ты не права! Каждый мбонго — музыкант и актер, разве ты этого не поняла, Бара? Вспомни праздники Детей Змеи, их песни и то, как они рассказывают свои мифы — они же играют, даже когда охотятся или воюют! Для мбонго это не развлечение, а такая же важная часть жизни, как еда и сон. Я никогда не забуду, как мбонго приняли меня… Когда я убил своего первого кабана, они так радовались и поздравляли меня с удачей, словно я совершил подвиг, а потом устроили праздник в мою честь, и я танцевал и пел вместе со всеми. Мвиру тогда заявил, что хороший танцор — дар богов, потому что охота кормит желудок, а танец и песня — сердце и душу.
— Омвами, — вспомнила девушка. — Мбонго знали, как обошлись с тобой в Риме?
— Только Нганга. Старик не сразу уяснил, о чем я толкую. А потом, когда до него дошло, долго слушал. Он изрек: «Бедные люди, эти твои вазунгу, мне их жаль». Знаешь, чем люди отличаются от животных? — он задал вопрос, но явно не ждал от Ники ответа. — Тем, что они — творят! Как боги… вот есть мир, который все видят. А есть другой мир, который вижу один я. Но в моих силах показать его другим…
— Но, Эльбер, он же ненастоящий. Да, ты играешь, у тебя хорошо получается. Но, едва представление завершается, люди уходят с трибун, возвращаются в реальную жизнь — и где тогда тот мир, который ты создал?..
— Он остается. Они уносят частицу его с собою, и таким образом меняются. Их душа очищается через сострадание… и страх…
— Да уж. Особенно это касается короля Аргеваля! — усмехнулась девушка. — И благодарность его лично тебе не имела границ!
— Мой отец выращивал сады, — напомнил Эльбер. — Для того, чтобы выросло большое дерево, нужно много времени. Кроме того, я не могу не играть точно так же, как птица не способна не петь.
— Ты пойдешь со мной, Эльбер? — перевела Ника разговор на другую тему.
— Разумеется. Я не отпущу тебя одну с талисманом. Моя судьба тоже каким-то образом с ним связана. А ты поплывешь со мной к берегам Австралии?
— Ты до сих пор не оставил эту затею?..
— Конечно, нет! Я знаю, как добыть деньги. Я вытряхну казну Рима до последней монеты!
— А еще говоришь, что никогда не воровал.
— Все когда-то происходит в первый раз, — с притворным сожалением сказал он.
Девушка невольно усмехнулась, глядя на него и чувствуя, что их, таких разных, роднит необъяснимая духовная близость, окутывает покров взаимной симпатии. Ей нравился Эльбер с его очарованием, силой, краткими вспышками горького отчаянья и стихийной страстью, грубой и терпкой мужественностью в каждом движении. Что же касается самого Эльбера, то он еще не встречал женщины, которая бы столь искренне выражала свои мысли и чувства и одновременно была бы столь здравомыслящей и независимой. И желанной…
8. Дом с привидениями
Как ни странно, чем дальше они продвигались, тем менее Ника стремилась достичь Румынии, конечной цели своего долгого и опасного путешествия. Когда-то, отправляясь в дорогу, она думала, что все просто. Ника была не из тех людей, которых всерьез способна захватить некая великая, но не вполне ясная идея. Для нее таким захватывающе опасным предприятием стал поход за талисманом Сына Света. Как Эльбер не мог жить, не играя на сцене, так она не чаяла бытия без риска.
Ныне девушку терзали сомнения. Она слишком хорошо успела усвоить, что маленькая камея заключает в себе грозную силу, и за ней недаром идет напряженная охота. Ключ к вратам, разделяющим миры, — не игрушка, иначе потусторонние силы не охраняли бы их столь ревностно. Попытка Элгона стереть черту превратила Побережье в гигантскую воронку, затянувшую в себя и поглотившую целую цивилизацию. Нужно ли вновь повторять печальный опыт?..
