Мэгги Стивотер - Баллада: Осенние пляски фей
— Не убивай меня, — прошептал он, — я собираюсь снова заснуть.
И так и сделал. А потом заснула и я, ощущая на коже огненный жар железного браслета.
от: ди
кому: джеймсу
текст сообщения:
люк приходил. я сначала не верила что это он. он странно
выглядел, как будто слишком живой. он м поцеловал и сказал что скучал но мне кажется это неправда. теперь он м не любит а хочет, не одно и то же.
отправить сообщение? да/нет
нет
сообщение не отправлено.
сохранить сообщение? да/нет
да
сообщение будет храниться 30 дней.
Джеймс
— Джеймс?
Я очень уютно устроился лицом в подушку. Не сдвинувшись, я прижал к уху телефон:
— М-м-м-м… Да. Что?
— Джеймс, это ты?
Я перевернулся на спину и уставился на бледные полосы утреннего света на потолке.
— Мам, почему ты каждый раз спрашиваешь, я ли это, когда звонишь мне на мобильный? Может, ты скрываешь от меня сотни других звонков, когда ты почти правильно набирала мой номер и разговаривала с какими-то похожими на меня типами?
— По телефону у тебя голос звучит иначе, — ответила мама. — Как-то нечетко. У тебя похмелье?
Я глубоко вздохнул и посмотрел на кровать Пола. Он все еще пребывал в коме. На подушке слюна, одна рука свисает… будто его на постель с самолета сбросили. Вот мне бы так!
— Мам, ты знаешь, что сегодня выходной? Еще десяти нет. Да что там, девяти еще нет!
— Извини, что так рано звоню, — сказала она.
— Ты не всерьез извиняешься.
— Да. Я еду к тебе и хотела, чтобы ты проснулся и встретил меня на автостанции.
От неожиданности я быстро сел и подпрыгнул до потолка:
— Черт!
На краю моей кровати, обхватив руками подтянутые к груди коленки, сидела Нуала. Я даже не почувствовал ее присутствия. Она выглядела опасной, задумчивой и до невозможности красивой.
— Мне, наверное, послышалось… Ты только что выругался?
Я одними губами спросил у Нуалы: «Какого черта?», а потом сказал маме:
— Не послышалось, мам. Я нарочно.
— У тебя были более важные планы, чем встреча с твоей дорогой мамочкой, которая ужасно по тебе скучает?
— Нет, меня просто укусили. Я буду очень рад тебя увидеть. Как обычно. Да я просто в экстазе. Как будто разверзлись хляби небесные, но вместо дождя льет клубничное желе.
— Твое любимое, — заметила мама. — Мой автобус прибывает в десять пятнадцать, успеешь? Возьми с собой Ди, ее мама передала ей кое-что.
— Постараюсь. Если она свободна. Многие бывают заняты по выходным. Высыпаются и все такое.
На лице Нуалы застыло исключительно злобное выражение. Она залезла рукой под одеяло, схватила меня за большой палец ноги и начала его крутить, будто собираясь свинтить с ноги. Мне было больно и щекотно.
— Человек с генами Терри Монагана не может долго спать по выходным. Наверняка Ди увлечена проектированием моста или планами по захвату власти над миром. Все, я заканчиваю разговор, потому что хочу успеть до приезда дочитать книгу. Иди одевайся. Я угощу вас обедом.
— Отлично. Чудесно. Очаровательно. Я вылезаю из своей замечательной теплой постели. Пока. Скоро увидимся.
В идеальном мире я позвонил бы Ди, и она бы ответила, а потом мы поехали бы встречать мою маму, но в реальном мире, где над Джеймсом издеваются все, кто только может, я Ди не позвонил. Я даже не сделал, как в кино, когда человек сначала набирает чей-то номер, но сразу же захлопывает телефон, прежде чем ему ответят.
Повесив трубку, я долго смотрел на узор на крышке телефона. Похоже, это не случайные завитки, которые дизайнеров заставил нарисовать отдел маркетинга, а сатанинский символ для улучшения приема сигнала. Совсем рядом со мной на столе лежала ручка, и я нацарапал на руке «10:15». Многие буквы смылись во время вчерашнего душа; от вида полустертых слов меня даже слегка затошнило. Я дописал те, которые еще можно было спасти, и стер слюной нечитабельные пятна.
Подняв глаза, я обнаружил, что Нуала исчезла. Вот вечно ее нет, когда она нужна.
Я несколько раз открыл и закрыл телефон, пытаясь вернуть мозги на место. Я не слишком переживал, что не позвонил Ди, — вряд ли она ответит, увидев мой номер. Однако то ли в животе, то ли в голове возникло мерзкое сосущее чувство, как будто я голоден, хотя есть не хотелось.
— Просыпайся, Пол!
Я пинком сбросил одеяло. Оно собралось в комок там, где раньше сидела Нуала. На пол полетели сухие безжизненные листья.
— Пойдем, моя мама угостит нас обедом.
Мама просто физически неспособна приходить вовремя. Эта неспособность — неотъемлемое свойство ее существования, и она настолько сильна, что опоздал автобус. Не мог не опоздать. Так мы с Полом оказались на скамейке возле автостанции, под мягкими лучами яркого осеннего солнца.
— Как это у тебя получается?
Пол пытался писать на руке. Ручка была с кнопкой; Пол постоянно щелкал ею и тряс ручку, словно выбивал из нее дурь. Вместо букв у него выходили только точки.
— Пишешь будто хот-догом!..
Мимо нас проносились машины. Автобуса все не было.
— Я тебя просвещу. Готовься к откровению.
Он отдал мне ручку и показал на тыльную сторону моей ладони:
— Напиши «гей».
Я занес ручку над кожей:
— А я и не знал, что все так серьезно. Конечно, моя привлекательность не знает границ, однако…
Пол расплылся в такой широкой улыбке, что я увидел ее даже боковым зрением.
— Не-е-е-ет! У нас есть приглашенные музыканты. Вернее, приглашенный преподаватель по гобою. В общем, на этой неделе она наконец приехала. Знаешь, как ее зовут? Аманда Гей!
Я присвистнул:
— Не может быть.
— Я тоже сначала не поверил. Представь, каково ей в школе приходилось.
Я написал на руке «костер».
Пол издал возмущенный шум:
— Ну вот! Почему у тебя она пишет? Никаких точек!
— Эх ты, гений. Кожу надо лучше натягивать, — сказал я и проиллюстрировал свои слова, написав собственное имя и заключив его в кружок.
Он отобрал у меня ручку, натянул кожу на руке и тоже написал «костер».
— Почему «костер»?
— Хочу вставить сцену с костром в «Балладу».
— Тогда придется что-то придумывать со сценическим огнем. Слишком сложно… или будет дурацки выглядеть… Разве что огонь на спирте… — Пол посмотрел мимо меня. — Эй, к нам идет девчонка, с которой ты учился.
Я застыл, не желая поворачиваться:
— Пол, не шути так. Думаешь, она меня заметила?
