Раймонд Фэйст - Предательство в Крондоре
Оуин послушно вытащил из кошеля серебряную монетку и бросил ее на блюдо. За мгновение до того, как коснуться поверхности блюда, монетка испарилась. Оуин протянул руку и коснулся поверхности статуи…
И тут же оказался в другом месте. Это был большой зал. «Точнее, огромный», — подумал Оуин. И в центре его тоже лежал дракон невообразимых размеров — голова его была больше самого большого фургона, когда-либо виденного Оуином, а тело покрыто великолепными драгоценными камнями всех видов: изумруды, сапфиры, рубины и опалы складывались на спине дракона в рисунки, которые при движении ослепительно сверкали всеми цветами радуги. От этого зрелища трудно было отвести взгляд.
«Я сплю?» — спросил сам себя Оуин, но тут же услышал ответ:
— Некоторым образом. Но поспеши, ты ступил на опасный путь. Что хотел ты узнать у Оракула Аала?
— Я оказался вовлечен в то, чего не понимаю, и все же я чувствую, что должен продолжить начатое. Это разумно?
— В конце путешествия ты будешь другим, не таким, как сейчас, и не сможешь вернуться на путь, которым шел раньше. Твое будущее полно трудностей и много раз еще ты будешь думать, что значишь меньше, чем на самом деле.
— Я могу доверять моррелу Горату?
— Он более значителен, чем подозревает сам. Доверяй ему, хотя иногда он не доверяет сам себе. Он станет великим героем, даже для тех, кто сейчас проклинает его имя.
Внезапно Оуин почувствовал, что колени его ослабли. Он пошатнулся, но чьи-то сильные руки подхватили его и помогли устоять. Он моргнул и вновь оказался перед статуей.
— Что это было?
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Горат. — Ты дотронулся до статуи и начал падать.
— Я был в каком-то другом месте, — неуверенно произнес Оуин. — Я долго отсутствовал?
— Отсутствовал? — удивился Горат. — Ты был здесь. Ты лишь коснулся статуи и пошатнулся, а я схватил тебя за руку.
— А мне показалось, что прошло довольно много времени, — задумчиво сказал Оуин.
— Так иногда происходит, — объяснил Джеймс, касаясь камня. — Оракул сам решает, с кем он будет говорить. Что он тебе сказал?
Оуин взглянул на Гората и Джеймса.
— Только то, что я должен доверять… вам обоим.
— А что-нибудь более полезное? — Джеймсу не терпелось узнать подробности, он даже схватил Оуина за руку.
— Сказал, что в будущем нас ожидают трудности.
— Как будто нам нужен предсказатель, чтобы это узнать, — фыркнул презрительно Горат.
— Давайте вернемся в аббатство, — решил Джеймс. — Возможно, наши лошади уже готовы. У нас впереди еще долгий путь.
— Куда мы направляемся? В Саладор? — поинтересовался Оуин.
— Нет, по горной дороге в Силден. Она пустынная и довольно опасная, но могу поспорить, что наши преследователи все еще болтаются в Крондоре, ожидая, когда мы высунем нос из дворца. Если повезет, мы будем уже на пути в Ромней прежде, чем они поймут, что мы давно покинули дворец.
Оуин лишь кивнул. Когда они повернули обратно к аббатству, он взглянул через плечо на статую дракона на поляне. Во время своего непродолжительного транса он ощутил нечто, о чем не сказал товарищам: Оракул был испуган.
6
Путешествие
Аббат помахал рукой в знак приветствия.
Они вернулись к перестроенной таверне и увидели, что аббат Грэйвз ждет их.
— Лучше бы тебе побывать в городе до вашего отъезда, Джеймс, — проговорил он.
— Почему? — Джеймс уловил беспокойство в голосе аббата.
— Буквально через пять минут после того, как вы ушли, по направлению к городу проехала колонна всадников.
Джеймс взглянул в сторону города, будто пытаясь увидеть этих всадников.
— В них было что-то необычное, иначе бы ты их не упомянул. Что?
— В их одежде были цвета короля. И если память о моем воровском прошлом в Крондоре мне не изменяет, во главе отряда скакал старый Гай де Бас-Тайра.
— Тогда нам действительно лучше взглянуть на них, — Джеймс жестом велел Горату и Оуину следовать за ним и направился к городу. — Мы скоро вернемся, Грэйвз.
Аббат скрылся внутри здания.
Они въехали в город и по главному бульвару достигли городской площади. Там, перед таверной, спешивался целый отряд всадников. На вывеске таверны была изображена белая шахматная королева. Солдаты были одеты в форму королевского дома — черные штаны и сапоги, серые туники, алые плащи с белым кругом, в котором стоял на задних лапах гордый алый лев с мечом и в золотой короне — это был королевский герб. Пурпурная полоса вокруг круга и по кромкам туник говорила о том, что это были дворцовые стражи, самые преданные королевские воины. Два стража стояли около двери.
— Не спеши, приятель, — сказал один из них. — Здесь отдыхает герцог Рилланонский, и никто не войдет внутрь без его разрешения.
— Тогда, солдат, пойди и доложи герцогу, что пришел сеньор Джеймс из Крондора, по поручению принца.
Солдат окинул Джеймса и его товарищей оценивающим взглядом, но, поняв серьезность ситуации, подчинился.
Через некоторое время перед ними появился высокий человек с ниспадающими на плечи седыми волосами и черной повязкой на левом глазу. Он посмотрел на них внимательно, затем пригласил внутрь.
Гай де Бас-Тайра, герцог Рилланонский и Первый консул короля Островов, пригласил их к столу, за которым сидел сам.
— Принесите гостям напитки, — крикнул он, и один из солдат поспешил к бармену, который выглядел испуганным. Он едва не упал на барную стойку, пытаясь поднять поднос с оловянными кружками. Впопыхах наполнив их, он ринулся к столу и поставил одну перед Бас-Тайрой, затем обслужил остальных сидящих за столом.
— Не хочет ли мой господин откушать чего-либо?
— Позже, — сказал Гай, медленно снимая тяжелые перчатки. — Что-нибудь горячее для меня и моих людей. Приготовь мяса.
Хозяин таверны поклонился и попятился назад, споткнувшись о стул позади. Гай взглянул на Джеймса и мрачно произнес:
— Итак, Арута посылает вас на Восток, чтобы вы шныряли вокруг?
— Можете назвать это так, ваша светлость, — равнодушно пожал плечами Джеймс.
Гай указал на Гората.
— А теперь объясни мне, почему я не могу вырезать его сердце и повесить тебя за то, что ты неблагородный вор и предатель короля?
Рука Гората скользнула к рукояти меча, хотя моррел при этом даже не шевельнулся. Оуин побледнел, но вдруг увидел, что Джеймс улыбается.
— Потому что это не понравится Аруте?
Гай усмехнулся.
— Все так же остр на язык, а, Джимми?
— Да, видимо, это на всю жизнь, — сказал сквайр принца. — Мы перенесли столько трудностей и прошли через столько испытаний, что ты напрасно задаешься целью найти брешь в моей лояльности. Я думаю, ты просто вымещаешь на мне свою злобу, поскольку не можешь выместить ее на Аруте. Откуда такая раздражительность?
