Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы
– Вот, – наставительно изрек дракон, – а вы меня не послушались! Я же предупреждал, что чувствую присутствие чьей-то злой воли! Обвал не сам по себе возник…
– Кто-то хочет нас убить? – выкатил зеленые глаза Лансанариэль.
– Совершено точно! – вдруг раздалось из-за спины орка, и, легко, словно тростинку, отодвинув массивную фигуру Огвура, навстречу нам вышел высокий седобородый мужчина аскетического облика.
Я с первого взгляда вспомнила и эти умные проницательные глаза, и золотой посох с обсидиановым шаром. Мгновенно приложила руку к груди и почтительно опустилась на одно колено:
– Приветствую вас, магистр Арбиус!
Старый некромант одарил мой лоб растроганным отеческим поцелуем и испытующе всмотрелся в мокрое, прикрытое золотой маской лицо:
– Узнаю нашу отважную принцессу, по-прежнему безупречно учтивую и благородную!
– Мастер… – Огвур шумно отряхивался от пыли. – Продолжили бы вы рассказывать эту захватывающую историю, конца которой я не дослушал в пещере…
– Какую еще историю? – встрепенулся Эткин.
Арбиус лукаво ухмыльнулся, неторопливо расправил складки своей черной мантии, выбрал валун посуше, уселся на него со всем доступным комфортом и только после этого, поманив к себе коротким выразительным жестом, заставил меня опуститься на колени у его ног. Наши глаза оказались на одном уровне. Не отворачиваясь и не мигая, я смотрела в черные зрачки некроманта, отмечая гипнотические спирали света, начинавшие закручиваться в их бездонной глубине. Наконец, Арбиус довольно вздохнул и устало прикрыл дрожащие от напряжения веки.
– Что увидел ты там, архимаг? – требовательно спросил дракон.
Некромант задумчиво пропустил через сжатый кулак свою длинную седую бороду:
– Ты мудр, великий дракон, каким и положено быть последнему хранителю магии! Но как ты легкомысленно позволил зародиться столь опасному чувству?
– Эх, – виновато буркнул крылатый гигант, – значит, ты тоже все понял, магистр! А что я мог поделать? Запретный плод – он завсегда слаще!
– Кхе-хе-хе, – хрипло и печально откашлялся Арбиус, – случившегося не воротишь! Грядут великие горести и испытания. Под силу ли хрупкой девушке вынести то, что она сама себе наворожила?
– И вовсе она не слабая! – убежденно заспорил дракон. – Есть девы в нарронских селеньях, их бабами гордо зовут, – горгулью поймают в два счета и задницу ей надерут.
Но некромант даже не улыбнулся.
– Да что случилось-то? – не выдержала я, ощущая, что сейчас лопну от распиравшего меня любопытства. – Чего такого страшного я себе подгадала?
– Сущий пустяк: всего-то изменила пророчество Великих! – скверно усмехнулся Арбиус.
– Во дела! – привычно выдал Ланс.
Орк крякнул, но промолчал.
– Рассказывай все по порядку! – безапелляционным тоном заявила я.
Некромант снова откашлялся. По его смущенному виду стало понятно, что он не знает, с чего следует начать. Эткин пришел ему на помощь:
– Существует древняя легенда… – Дракон полуприкрыл сапфировые глаза, вслушиваясь в свой протяжный голос. – …Что все произошедшее с Пресветлыми богами оказалось определено заранее по вине скучающих, почти выживших из ума – по причине крайней дряхлости – демиургов. И якобы наличествует некое туманное пророчество, записанное на одной из стен Озера безвременья, предрекающее гибель творцов, им же самим и открывшееся. Но магам-некромантам, служащим королеве Смерти, удалось однажды заглянуть в Око времени, и они увидели что-то странное, связанное с замыканием Кольца, что, несомненно, приведет к падению власти Великих. Это замыкание – сложно сказать точно, в чем оно заключается, – выровняет равновесие добра и зла в нашем мире, и демиурги уже не смогут управлять нами далее. Этого и боятся жестокие создатели, затеявшие игру: лишь бы не допустить нежеланного для них витка развития. Они и подтолкнули Ринецею к свержению богини Аолы.
И все ради того, чтобы установленные ими правила остались нерушимыми…
– А ты, беспокойная дочь моя, – поддержал Эткина некромант, – умудрилась забрести в Лабиринт судьбы и изменить свою жизнь, поправ текст пророчества и встретившись с тем, с кем никогда не должна была даже мельком видеться. Ты отвергла руку барона де Грея, пророчество утратило свой изначальный смысл, и теперь никто из нас, в том числе и демиурги, не в силах предугадать, что произойдет дальше!
– А я-то думала, что Великие просто играют! – задумчиво протянула я.
– Доигрались уже, – ехидно хохотнул Эткин. – Теперь в игру вступили новые зловещие силы, реально угрожающие не только нам, но и демиургам. Поэтому они не случайно оставили тебя в живых: они надеются, что ты сможешь избавить их от Ледяного бога.
– А твое внезапно вспыхнувшее чувство к белокурому принцу вообще выходит за рамки разумного, – недовольно добавил Арбиус. – Вы не предназначены друг для друга, потому что ваша любовь способна изменить само понимание добра и зла! Кроме того, он твой враг и, по идее, должен стремиться убить всех нас!
– Да кто же он на самом деле? – выкрикнула я, замученная обильно вываливаемыми на меня намеками и угрозами. – Демон? Подумаешь, велика беда нашлась! Я ведь тоже не разберешь кто! И какой смысл попрекать меня тем, что уже сделано? Не могу же я еще раз пойти в Лабиринт, чтобы попытаться все исправить!
– Упаси тебя от этого Истинные боги! – испуганно отшатнулся Арбиус. – Нельзя тебе туда во второй раз, никак нельзя. А то как бы еще хуже не вышло!
– Ш-ш-ш, – ласково успокоил меня дракон. – Что произошло, то произошло! Я всегда руководствуюсь умной фразой: что ни делается – все к лучшему! Магистр Арбиус говорит то, что повелевает ему его умудренный Долголетним опытом скептичный разум. Но я чувствую сердцем и верю в свою интуицию, а поэтому знаю: не все так печально и плохо, ибо если ваша любовь окажется истинной, то она принесет не только горе, но и благо, а возможно, и спасет нас всех!
Арбиус громко фыркнул, не соглашаясь. Но дракон не обратил ни малейшего внимания на сомнения старого мага и продолжил:
– У тебя сейчас слишком много неотложных дел, принцесса! Ринецея не бросает попыток тебя погубить, это землетрясение – ее рук дело. Ледяной бог продолжает наращивать силу, и нужно попробовать справиться с ним до тех пор, пока он не прошел через обряд инициации с помощью эльфийской девственницы и Пелены богини Аолы. Это сейчас важнее всего – любовные переживания придется отложить на потом. Хотя, – задумчиво пошевелил Эткин пушистой кисточкой на конце хвоста, – возможно, все это лишь разные составные элементы одной большой головоломки!
