Джон Майерс - Серебряный Вихор
Через час-другой я вышел к ручью. Ручей, рассуждал я, выведет меня к реке, текущей через населенную долину. Прибыв в какой-нибудь город, я загляну в библиотеку и спрошу атлас, который поможет мне сориентироваться.
К полудню лес стал иным. Если ранее я шел по покатому склону все вниз и вниз, то теперь почва сделалась ровной. Я с трудом продирался через густой кустарник. Деревья были увиты дикой лозой, под ногами пружинил мох. Ручей тоже переменился. Теперь он не бежал по скалистому ложу, но плавно тек меж глинистыми берегами.
Вскоре я неожиданно забрел в болото. Деревья клонились, будто наемные плакальщицы, а корни их были скрючены, словно из страха угодить в трясину. Ближайшую непроницаемо-черную заводь лениво переплывала змея.
Раздумывая, как идти дальше, я услышал звук, похожий на угрожающее мяуканье гигантского кота. Я опустил колчан на землю и натянул тетиву. Едва я отвел стрелу, как услышал шлепанье копыт по болоту. Один ли то был зверь, или двое? А шум постепенно нарастал. Я спрятался за дерево.
И кошачье урчанье, и бег становились все ожесточенней. Вскоре мои догадки подтвердились. Сначала показалась лошадь с седоком. За ними, как ялик за яхтой, неотступно следовала огромная пантера. Вырвавшись из болота, всадник чем-то кольнул бок своей кобылы. Она немедленно рухнула: видимо, игла угодила прямо в позвоночник.
Соскочив с лошади, человек побежал. Лошадью, несомненно, он хотел откупиться, но не за нею гналась пантера. Ткнувшись в тушу носом и перевернув ее, зверь с воем устремился в погоню за человеком. Я опустил тетиву. Стрела вонзилась точно в лошадиный круп. Пантере так и не суждено было узнать, что на нее покушался лучник. Торопясь, я вытащил из колчана новую стрелу. Но не успел я и тетиву натянуть, как пантера совершила прыжок.
Мне показалось, что мужчина нанес ей боксерский удар в челюсть. И тут же грянулся наземь. Зверь, издав жуткий предсмертный вой, рухнул рядом с ним.
Я взглянул на распростертые тела непримиримых врагов. Потом, держа лук наизготове, осторожно приблизился. Никто из них не шевелился. Отбросив оружие, я подбежал к мужчине. Когда я наклонился над ним, он открыл глаза.
— Зверь ушел? — прошептал он.
Повернувшись, он увидел, что пантера никуда не делась. Сев, он ткнул в нее пальцем. Затем с трудом разжал челюсти хищника, мертвой хваткой вцепившиеся в карман его жакета.
— Валериана! — выдохнул он. — Боже милостивый!
Валериана. А ведь мне это даже в голову не пришло.
Улучив подходящий момент, я решил удовлетворить свое любопытство.
— Как это вам удалось уложить эту зверюгу?
Собеседник повернул ко мне задубевшее от ветра скуластое лицо. Его светло-карие глаза искрились веселостью.
— Очень просто. Впихнул в глотку цианистый калий — и все дела.
— О-о, — протянул я, садясь на труп поверженного противника. — Яд оказался у вас под рукой как нельзя более кстати!
— Да, у медиков есть свои преимущества. Например, — губы его растянулись в улыбке, — я всегда ношу при себе успокоительное. С нервами, знаете ли, неполадки.
— У меня тоже, — признался я, как только он извлек из кармана фляжку. — Нет, сначала вы. Вам это несомненно нужней, мистер-мистер…
— М. Тенсас, доктор медицины. — Он протяжно вздохнул, передавая мне фляжку. — В самом деле, неординарный случай, мистер… э-э…
— Шендон. — Коньяк оказался превосходным. — И часто вы охотитесь таким способом? — поинтересовался я.
— Яд я испробовал в первый раз. В виде эксперимента. — Он протянул мне сигару. Последний раз я курил на борту «Нагльфара». Глубоко затянувшись, доктор продолжал: — Думаю, что повторять его не стоит. Не так-то просто выбрать нужный момент.
— Ваша конюшня, видимо, тоже пострадала? — предположил я.
— Еще бы! Но, к счастью, лошадь была чужая.
Доктор, похоже, знал толк и в коньяке, и в сигарах. Я с наслаждением выпустил изо рта синеватое кольцо.
— Удачно получилось. Незачем обращаться к живодерам. Кстати, чем вы ее?
— Скальпелем. — Доктор посмотрел на мертвую кобылу, затем на меня. — Вы прониклись к ней антипатией — или вообще плохо относитесь к лошадям?
Я оглядел стрелу, торчащую из кобыльего брюха.
— Выстрел, по правде говоря, не слишком меткий, но все ж таки она от меня не ушла.
Мы еще немного выпили, и он убрал фляжку в карман.
— Седло не стоит оставлять — воронам будет помеха.
Доктор был высокий, подвижный мужчина. Мне хотелось выяснить, где он раздобыл модный жакет, но от расспросов я воздержался. Ведь о моих коротких зеленых штанах он не сказал ни слова.
— Как это часто бывает, — проговорил доктор, ослабляя подпругу, — бедное животное пострадало из-за чужого тщеславия. В данном случае, моего. И с чего это я взял, что пантера может заинтересоваться моим жилистым мясом?
— Но чего же тогда она домогалась? Кобыла осталась нетронутой.
Усмехнувшись, доктор достал из кармана, прокушенного зубами хищника, горсть высохших кореньев и показал мне.
— В здешней глуши врачу по совместительству приходится быть и фармацевтом. Я всегда ношу при себе травы, но совершенно забыл, что все кошачьи без ума от валерианы.
Он снял седло и забрал поклажу.
— Куда вы направляетесь?
Я перекинул колчан через плечо.
— Трудно сказать. Я не уверен, окажусь ли там, куда хочу попасть. Знакомо ли вам название Хеорот?
Доктор покачал головой.
— Тогда мне надо хотя бы выбраться из леса и заявиться в какой-нибудь город, — продолжал я.
— Я бы проводил вас, если бы не торопился к пациенту. Посмотрите, там — кратчайший путь через болото. — Доктор Тенсас махнул рукой в сторону зарослей, откуда он выехал. — Не советую отправляться по трясине без лошади, но моя — к вашим услугам.
— Нет, без седла не согласен, спасибо. А как насчет обходного пути?
— Пройдите по тому упавшему дереву — оно не такое гнилое, как кажется. — Он указал на ствол, лежавший поперек ручья. — Придерживайтесь края болота. Оно вам порядком надоест, но в конце концов вы увидите хоженую тропу и сверните прямо на нее. Зарядить вас на дорожку?
Я был не прочь. Когда он снова закупорил фляжку, я закинул лук за спину, зажал в зубах сигару и направился прямиком к поваленному стволу. Что ни говори, а хорошие люди живут везде.
Заночевав на тропе, я был уверен, что к полудню доберусь до города, который имел в виду Тенсас. Однако обед оказался под вопросом. Недавний ураган разметал деревья по сторонам — и метки на стволах обнаружить было нельзя. Наконец я бросил поиски и пошел от просеки наугад, ориентируясь по солнцу.
Беда была в том, что я опять не знал, куда иду. Торопиться не имело смысла. Это угнетало меня все больше, и наконец я сел, опустил ноги в ручеек и задумался над тем, как быть дальше. Поначалу я даже не обратил внимания на громкие всплески ниже по течению. Наверное, какое-нибудь животное, подумал я и вдруг услышал, как кто-то чихнул. Натянув тетиву, я стал красться вдоль берега. За излукой поток расширялся в небольшую заводь. У воды на коленях стоял человек, опустив голову в ведро. Не желая помешать ему в этом забавном и невинном занятии, я следил за ним в полном недоумении.
