Совсем не герой - Лен Ванесса
– Смотрится хорошо.
Смотрелся он не просто хорошо, а великолепно, и с волосами, падавшими на лоб, казался больше похож на кинозвезду, чем когда-либо,
– Пытаешься во всем разобраться? – спросил Ник, а когда Джоанна недоуменно заморгала, кивнул на разложенные наличные и печать, после чего наклонился, чтобы самому внимательнее изучить пластиковые банкноты монстров с изображениями крылатого льва, короны, атакующей змеи.
Затем задумчиво нахмурился и принялся раскладывать их рядом друг с другом, пока перекрывающиеся края не сформировали герб, объединявший все символы: лев находился справа, змея слева, а корона посередине.
– В этом мире существует монархия? – уточнил Ник.
– Есть Король. – Джоанна никогда не видела этого герба, потому что раньше не располагала таким количеством купюр. – Говорят, он всемогущий.
Она не слишком хорошо знала о политическом раскладе монстров, не знала даже масштабов державы, которой правил Король. Аарон однажды сказал: «Наши границы отличаются от того, что люди называют странами. А государства образовались задолго до них».
– Совсем как богоподобные монархи древности… – задумчиво протянул Ник.
Только Аарон отзывался о Короле монстров как о непогрешимом и всемогущем. Правда, Ханты не отличались особым пиететом перед власть имущими. Джоанна не могла представить, чтобы бабушка преклонялась хоть перед кем-то или чем-то.
– Еще говорят, что его никто никогда не видел. Я даже не уверена, что он настоящий.
Вот только в памяти немедленно всплыл образ невообразимого могущества, примененного в Уайтхолле. Дворец оказался вырван из потока времени. А та полоса эпохи палеолита, защищавшая королевский архив? Да и Рут нехотя признала тогда: «Никогда не видела ничего подобного. Всегда ходили слухи о безграничном могуществе Короля, но это…»
По спине Джоанны пробежал холодок. Кто-то же сотворил те чудеса. Кто-то обладал теми силами.
Ник дотронулся до крылатого льва на гербе, затем перевел взгляд на запястье Джоанны под рукавом. Она не особенно хотела снова смотреть на символ подчинения, но все же завернула манжету. Глаза собеседника вспыхнули любопытством при виде того же геральдического существа. Оно казалось более ярким, чем обычная татуировка, – чисто золотым с четко очерченными краями. Джоанна провела пальцем по крылатому льву, но не ощутила границ. Он словно стал ее частью. Мысль внушала отвращение. Это лишь символ подчинения.
– Это какой-то знак власти? – медленно спросил Ник. – Корвин назвал его наручем. Что-то вроде наручников? Тебя хотели арестовать? – Он задумчиво сморщил лоб. – Потому что со стороны больше напоминало попытку похищения.
– Я… – Джоанна и сама нахмурилась, размышляя. – Я не знаю. – Она не представляла, чего добивались преследователи, но предположила, что ее отведут к Аарону для подтверждения личности, а потом казнят.
Выражение лица Ника изменилось: к заинтересованности добавилось нечто угрожающее. Желание защитить. Озабоченность судьбой спутницы. Она вздрогнула от осознания, что слишком распустила язык, хотя старалась сводить информацию только к подтверждению того, о чем парень и так догадался, к вещам, которые помогли бы сохранить ему жизнь. Сведения о Короле и системе власти монстров к этим вещам не относились.
– Мне нужно принять душ. – Джоанна торопливо встала.
Озабоченность и любопытство на лице Ника лишь проступили отчетливее, но он просто сказал:
– Чистые полотенца и одежду можно найти в шкафах спальни.
Снимая грязные вещи в ванной, Джоанна отругала себя: нельзя продолжать выбалтывать лишние сведения. Видимо, дело в переутомлении. И в том, что на каком-то глубинном уровне она чувствовала: Нику можно доверять. И чем больше уставала, тем больше поддавалась этому ощущению.
Она прижалась лбом к холодному стеклу, понимая реальные причины собственных эмоций. Их вызывали отголоски оригинальной временнóй линии, zhēnshí de lìshĭ, истинной истории, в которой изначальная Джоанна беззаветно любила изначального Ника и полностью ему доверяла. Настолько безоговорочно, что остатки тех чувств до сих пор влияли на ее нынешнее воплощение. Она даже испытывала глупую зависть к прежней своей ипостаси. Каково это: находиться в отношениях с Ником безо всяких осложнений? Хотелось бы…
Отогнав несбыточные мечты, Джоанна сделала глубокий вдох. Следует привести себя в порядок.
После душа она не сумела найти фен, поэтому просто завязала влажные волосы в высокий хвост и натянула взятые в гардеробе вещи: черную футболку с длинными рукавами и зеленое платье в клетку. После дополнила наряд высокими ботинками. В одежду пришлось буквально втискиваться. Ник оказался прав: покрой этого времени был чересчур облегающим. Однако сидело все, как ни странно, очень удобно.
Когда Джоанна вышла, он уставился на нее широко распахнутыми глазами.
– Знаю, ковер очень толстый, – вздохнула она. – Я не слышу собственных шагов, и сама бы испугалась.
– Нет, дело не… – На секунду Ник смутился. – Э-э… – Он встал и указал на выход. – Попробуем раздобыть что-нибудь из еды?
10
Пока они поднимались по ступеням, выкрики продавцов сливались в единый мотив: «Клубника! Лесная земляника!» и «К нам за сладостями для сладкой парочки загляни-ка!»
Джоанна на мгновение перестала дышать, выйдя на верхний этаж. Здешний рынок ничуть не напоминал разномастные торговые развалы «Рейвенкрофта», а выглядел совсем как ночной сад. Стены украшали росписи с изображением лесной чащи в сумерках. Вдоль залитых теплым светом дорожек стояли кадки с живыми и искусственными растениями. В помещении витал легкий запах жасмина. С окнами Портелли здесь могла вечно царить ночь: они открывали вид на древнюю Темзу при закате. Джоанна сумела разглядеть лишь широко раскинувшуюся речную гладь под быстро темневшими небесами. Без огней современного Лондона южный берег был практически неразличим.
Ник поднял полные восхищения глаза к стеклянному потолку, тоже сделанному с помощью дара Портелли, и принялся рассматривать черноту ночи, усеянной яркими-яркими звездами – мириадами сверкающих бриллиантов с размытой прорехой Млечного Пути.
– Неужели это действительно небо Лондона? – пробормотал парень.
Они брели по дорожкам, высматривая, что можно поесть. По пути попался ларек, где продавались склянки, запечатанные пробками. Образцы пахли лекарственными травами. Затем встретилась тележка с крохотными глазированными пирожными и конфетами в обертках. Все торговые точки прятались среди деревьев сада, поэтому каждая новая казалась небольшим открытием.
Ник купил себе карри с бататом, баклажаном и ярко-красными перцами чили. Джоанна остановилась на печеном картофеле. Продавец также налил ей в картонную чашку густой суп, по виду похожий на даал [1], и протянул через прилавок вместе со странно легковесной вилкой – не пластиковой, но и не деревянной. Похлебка оказалась почти не приправленной специями, однако обжигающе горячей и очень сытной. Джоанна почувствовала себя гораздо лучше после первой же ложки. Она даже не подозревала, насколько проголодалась.
Они ели, медленно проходя мимо других ларьков: с ножами ручной работы, с золотыми монетами не толще вафельной пластинки, с зеркалами. Их изящная оправа привлекла внимание девушки. Среди завитушек из благородных металлов вплетались семейные гербы и цифры с эмалевым покрытием. Когда она приблизилась к прилавку, продавец, желая продемонстрировать свой товар, широким жестом подхватил одно из складных зеркалец, позволив ей разглядеть надпись на крышке: «103». К удивлению Джоанны, внутри пряталось простое стекло – поверхность ничего не отражала. Однако под другим углом мелькнул проблеск голубого неба, а при новом повороте – кусочек зелени.
– Маленькое окно Портелли, – сообразил Ник. – Переносное. А цифра, видимо, это год: сто третий нашей эры. – Он посмотрел на другие компактные футляры с легкой тоской.
