Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере
— Да, у меня много друзей. Но матери из-за меня не приходилось обзванивать все больницы. Она уже потеряла надежду снова увидеть тебя живой.
Чай давным-давно закипел, но о нем никто и не вспомнил.
— Не кричи на меня, а то своего жениха разбудишь, — наконец, выцедила Като, выключив газ.
Канта секунду смотрела на нее, словно мечтала испепелить сестру взглядом, затем развернулась в сторону спальни.
— Ты не беспокойся, я ненадолго здесь, — Крикнула Като вдогонку сестре. — Решу кое-какие проблемки и оставлю вас с твоим новым другом наедине.
Канта в два шага вернулась обратно, на кухню — при этом полы ее халатика взвились в воздухе, как крылья самолета-истребителя.
— Между прочим, мы с Шерри платили за квартиру, пока ты шлялась неизвестно где. — Зашипела она, сложив крылья-полы халатика. — Нечего тут острить насчет моего парня, ты просто… ты просто мне завидуешь!
— Да ничего я не… — Начала было возмущенно Като.
— Вечно ты всем недовольна, язвишь по поводу чужой личной жизни! Свою заведи, а не шляйся непонятно где месяцами! Вот что: я ухожу жить к Ламнари!
В это время на кухне появился только что проснувшийся Шеранд в семейных трусах.
— Что это вы расшумелись, девчонки?
— Познакомься. — Крикнула Канта, сверкнув глазами. — Это моя пропавшая без вести сестрица Като. Ты же не против, Шерри, переехать в более спокойное место? — Ластилась к нему Канта.
Като прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Не таким, конечно, она представляла свое возвращение домой. Уж лучше бы ее встретили сгоревшие в духовке артишоки, нежели столь явное отчуждение.
— Как ты желаешь, дорогая, — отозвался парень, чмокнув Канту в напудренную щечку.
Вот слизняк подколодный… Мог ведь осадить ее, заставить помириться с сестрой. Но парень просто стоял и смотрел, как Канта укладывает его и свои вещи в сумку, даже и не подумав ей помочь, несмотря на то, что подъехавшая Ламнари уже беспрерывно сигналила под окном. Като попыталась все уладить, она уговаривала сестру не забирать вещи, когда та выскребала косметику с ванных полочек и диетические завтраки из холодильника, она пыталась решить конфликт на лестнице и у входа в подъезд, пока, наконец, Канта не захлопнула дверь ламнариного джипа, не соизволив попрощаться. Шеранд последовал ее примеру, а Ламнари вообще сделала вид, что раньше ее никогда и не видела. Похоже, в Н-ске она стала для всех пустым местом, чье присутствие только в тягость.
* * *Кто бы мог подумать, что спустя всего пару дней Канта вернется в их общую квартиру. И не за забытыми в спешке шерандовскими подштанниками. Она просто вернулась домой. Без звонков, объяснений и вообще так, будто ничего не было.
Като обнаружила ее дома после обеда, она расхаживала по кухне в маске из голубой глины, при виде старшей сестры она поджала губы и принялась сосредоточенно скоблить полуживую рыбину в мойке.
— У тебя все в порядке? Шеранд тебя не обижает, случаем? — Выдавила из себя Като, роясь в холодильнике.
— Может, все-таки расскажешь, где тебя носило месяц? — Выпалила Канта. Я тут делаю хе из твоей любимой рыбы, как ты любишь. — Ворчливо-примирительно добавила она, собирая чешую в пакет. — И откуда ты взяла такой красивый крест? Это серебро, да?
Като машинально взялась за подаренный герцогом крест, свисавший с охватившей ее шею бархатной ленты; закрыв на секунду глаза, она вспомнила «Золотой клен», убитого на охоте волколака и почему-то алые, подкрашенные гранатовым соком ногти массажистки из «Красной розы».
— Я была в таком странном месте, что даже и не знаю, как тебе это рассказать. Там многого нет, из того, к чему мы привыкли. Но зато можно быть собой.
— Что тебе здесь мешало быть «самой собой»? — Прервала ее Канта, отпиливая рыбе, уготованной для хе, плавники; процитированное ею словосочетание для нее мало что значило, и она морщила лоб, силясь понять старшую сестру, и уже начиная сердиться от того, что ей это не удалось.
Более того, ее удивило и насторожило не столько само сказанное Като, сколько ее мечтательный тон — прежде она так никогда не разговаривала.
Като вздохнула, не решившись открыть сестринский йогурт для вечно худеющих.
— Сначала учеба, потом — работа. Долги за квартиру… Да, я уже знаю, что вы с Шерандом заплатили квартплату за месяц, молодцы. Все вместе как-то не давало мне жить…
Канта кинула на нее внимательный взгляд и вернулась к разделыванию рыбы — пока что ни вид, ни слова Като не объясняли для нее причин ее исчезновения.
— И чем же ты там занималась? — Като отметила, что все чаще слышит в сестринском голосе строгие «родительские» нотки. Вот уж не думала она, что младшая сестренка, кроме клубов нигде не бывавшая, вздумает поучать ее.
— Тем же, чем и ты обычно. — Решила охладить ее морализаторский пыл Като. — Пирушки, спа, охота.
Но рассказывать о полулюдях-полузверях не стала.
— Понятно. — Канта теперь старалась вести себя сдержаннее — любопытство победило потребность отчитать сестру за столь долгое отсутствие. — И кто же за все это платил?
Като помедлила с ответом, предавшись воспоминаниям, все еще сжимая нераспечатанный йогурт в руке.
— Матей, герцог Эритринский. В замок к себе приглашал.
Канта бросила рыбину.
— С кем ты связалась, Като? Какой еще замок?! Ты была на грязной дискотеке?
— Да нигде я не была! Только в «Красной розе»…
— Что такое «Красная роза»?
— Отель.
Канта продолжала смотреть на нее с опаской.
— Что-то я о таком не слышала. И что там такого?
— Бассейн в каждом номере, слуги…
— Слуги?! Значит, БДСМ… вот до чего наша мышка Като докатилась!
— Да ну что ты сразу…
— Говорила я тебе, меняй работу, пока не поздно, от этих растворителей у кого хочешь крыша съедет.
— Нет, на работу я теперь не вернусь, — подумав, ответила Като.
Канта истерично хохотнула.
— Да и зачем! Украла у них эту Книгу, продала, и месяц кутила черт знает где и черт знает с кем.
Като не нашлась, что ответить.
— Меня уже достали с твоей работы. Откуда они все знают мой номер? Один раз даже этот, Грэйн, что ли… звонил, помнишь, который прислал тебе письмо в ту забегаловку.
— Грэйд, а не Грэйн. — У Като из головы напрочь вылетело, что в Н-ске ее поджидали проблемы.
— Сказал, чтобы ты вернула ему Книгу, что она принадлежит ему по праву. И что он знает, где тебя не будут искать.
— Я и сама теперь знаю, где меня и пальцем не тронут, — фыркнула Като.
На следующее утро она еле отвязалась от сестры с ее непрекращающимися вопросами, пообещала ей, что больше не будет пропадать неизвестно где и посетит на досуге психотерапевта и сексолога.
