Фрэнк Перетти - Тьма века сего
Ханк сделал еще один шаг, и, прежде чем он успел сообразить, что произошло, его тело рывком подалось вперед, и он грохнулся на пол. Словно попавшее в ловушку животное, он инстинктивно боролся, пытаясь освободиться от навалившейся на него невидимой тяжести. Руки и ноги бились о мебель, вещи сыпались на него, но, охваченный ужасом, он не чувствовал боли. Ханк извивался и судорожно глотал воздух. Он наносил удары руками и ногами во все стороны, чувствуя какое-то необъяснимое сопротивление, подобное тому, какое ощущает своим движениям пловец. Комната казалась заполненной дымом.
Тьма ослепила, слух изменил, связь с реальным миром исчезла, время остановилось. Ханк почувствовал, что умирает. Неожиданно перед ним возник не то фантом, галлюцинация, не то зловещая реальность: два желтых, горящих, как у привидения, полных ненависти глаза. Горло перехватило, сдавило клещами, не давая крику вырваться наружу. "Иисус!
– пронеслось в его сознании.
– Помоги мне!"
Следующая его мысль, короткая, мимолетная, похоже, пришла от
Господа: "Связывай их!
Используй свою власть!"
Ханк твердо выговаривал слова вслух, сам не слыша их:
– Я связываю тебя во имя Иисуса Христа!
Страшная тяжесть, навалившаяся на него, внезапно исчезла. Ему почудилось, будто вихрь подхватил его и оторвал от пола. Ханк глотнул воздуха и заметил, что сражается с пустотой. Но страх еще не отпускал: чье-то присутствие, черное, таящее угрозу, не исчезало.
Приподнявшись, он сел, еще раз перевел дыхание и произнес громко и отчетливо:
– Во имя Иисуса, я приказываю тебе оставить мой дом!
Мэри проснулась внезапно, как от удара, удивленная и испуганная звуками борьбы и криками боли. Вначале шум был оглушительным, но потом звуки начали затихать, ослабевать, как бы удаляясь.
– Ханк!
– встревоженно воскликнула Мэри.
Маршалл зарычал как дикарь и занес биту для удара. Нападающий тоже закричал от ужаса.
Это была Кэт. Неожиданно для себя они столкнулись спинами, пятясь в темном коридоре.
– Маршалл! – проговорила Кэт срывающимся голосом. – Что ты тут делаешь, в конце концов?! – Она была вне себя и готова заплакать.
– Кэт, – вздохнул Хоган и почувствовал, что напряжение уходит, как воздух из проколотой камеры. – Что ты тут делаешь? Тебе что, жить надоело?
– Что происходит? – Кэт посмотрела на биту, поняв, что все-таки что-то случилось, и в страхе прижалась к мужу. – В доме кто-то есть?
– Нет… – пробормотал он со смешанным чувством облегчения и отвращения. – Никого. Я проверял.
– Что случилось, кто это был?
– Я же сказал, никого.
– Но мне показалось, ты с кем-то разговаривал. Он с раздражением взглянул на нее и выпалил, едва не срываясь на крик:
– Ну и как, похоже, что я вел светские беседы? Кэт отрицательно покачала головой:
– Я, наверное, спала. Но меня разбудили голоса.
– Какие еще голоса?
– Казалось, что у нас идет новогодняя вечеринка. Выкладывай, кто это был?
– Никого не было, я же сказал. Кэт была озадачена:
– Но ведь меня что-то разбудило.
– Значит, это были привидения.
Кэт с силой сжала руку мужа с такой силой, что та совершенно онемела.
– Не говори так!
– Санди исчезла, – наконец решился сообщить Маршалл.
– Как это – исчезла, что ты имеешь в виду?
– Ее нет. Ее нет в доме. Комната пуста. Испарилась. Исчезла, понимаешь!
Кэт бросилась в комнату Санди. Маршалл двинулся за ней и через открытую дверь наблюдал, как Кэт осматривала гардероб, ящики письменного стола. Потом она произнесла с тревогой:
– Часть одежды пропала, и учебников нет на месте. Кэт выглядела совершенно беспомощной.
– Маршалл, она действительно ушла из дома!
Он довольно долго смотрел на Кэт, не произнося ни слова, потом оглядел разоренную комнату, и голова его с глухим стуком ударилась о дверной косяк.
– Рехнуться можно, – простонал несчастный отец.
– Вчера вечером я заметила, что она была не в себе. Мне надо было разобраться.
– Да, у нас произошел не совсем удачный разговор.
– Явно неудачный. Ты вернулся домой без нее.
– А как она, кстати, добралась домой?
– Ее подвезла Тэрри, подруга.
– Тогда, может быть, она отправилась спать к Тэрри?
– Позвонить ей, спросить?
– Не знаю…
– Ты не знаешь?
Маршалл закрыл глаза и попытался собраться с мыслями.
– Нет, уже поздно. Все равно, она там или ее там нет.
Если ее нет, то мы только зря поднимем людей с постели. А если она там, то, по крайней мере, с ней все в порядке. Кэт начала нервничать.
– Я все-таки позвоню.
Маршалл поднял руку и снова прислонился головой к косяку.
– Ну-ну, не паникуй. Погоди немного.
– Я только спрошу, у них ли Санди…
– Ладно, ладно…
Тут Кэт заметила, что с мужем творится что-то неладное. Он был бледен, слаб и явно чем-то потрясен.
– Что с тобой, Маршалл?
– Погоди немного…
Обеспокоенная, она обняла его за плечи
– Что с тобой?
Маршалл явно колебался, прежде чем признаться:
– Мне страшно.
Его заметно била дрожь.
– Я действительно боюсь, но сам не знаю чего. Теперь уже перепугалась Кэт.
– Маршалл…
– Не волнуйся, пожалуйста. Не теряй головы.
– Чем тебе помочь?
– Держись сама. Этого вполне достаточно. Кэт немного подумала и участливо обратилась к Маршаллу:
– Лучше бы тебе накинуть халат. Хочешь, я согрею молока?
– Да, это было бы очень кстати.
* * *Первый раз в жизни Ханк Буш сражался с бесами и связывал их. Они проявили удивительную наглость: внезапно под покровом ночи ворвались в дом, чтобы издеваться над ним и все крушить. Демоны метались с воплями по комнате, прыгали по телу Ханка, стараясь до смерти напугать его. Неожиданно Криони и Трискал вместе с другими ангелами увидели из своего укрытия, как стаи перепуганных и разъяренных духов, подобно взбудораженным летучим мышам, с шумом начали вылетать из дома. Они возмущенно кричали, зажимая лапами уши. Их было около сотни, обычных «шутников» и хулиганов, работу которых Криони уже видел по всему городу. Без сомнения, это «великий Ваал» послал их, и теперь, когда они потерпели неудачу, неизвестно было, что скажет Рафар и что он предпримет в дальнейшем. Что же касается Ханка, он выдержал первое испытание блестяще. В мгновение ока путь освободился, опасность миновала, так что воины вздохнули с облегчением и вышли из засады. Криони и Трискал были довольны.
– Тол прав, Ханк Буш не так прост, – начал Криони.
– Этот человек – крепкий орешек, – добавил Трискал.
Однако Ханк и Мэри в ту минуту не чувствовали себя ни сильными, ни, тем более, победителями. Потрясенные, сидели они за кухонным столом, Мэри с ледяным пузырем в руках, Ханк с шишкой на лбу и множеством синяков и ссадин на руках и на ногах. Ханк был доволен уже тем, что остался жив, а Мэри, все еще не оправившаяся от потрясения, была в полном недоумении.
