Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

— Позвольте заметить, сэр, — с самодовольной ухмылкой произнёс Джеффрис, не обращая внимания на застывших в напряжении «Пожирателей смерти». — Когда речь заходит о таких значительных суммах, как та, что я вам предлагаю, любой человек будет готов пойти на всё, чтобы их получить. Даже если это означает отказ от своих принципов.

Джеффрис с нежностью улыбнулся баронессе и ободряюще сжал её безвольную ладонь. Затем вновь перевёл взгляд на Волдеморта и недовольно произнёс:

— К моему величайшему сожалению, в нашем мире даже сотни миллионов фунтов на банковских счетах не могут гарантировать их обладателям долгую жизнь и здоровье. Вот поэтому я и решил обратиться к волшебникам за помощью. Десять миллионов фунтов — это выгодная для вас сделка, сэр, я в этом совершенно уверен!

— Вы правы, дорогой барон, сейчас я помогу вам избавиться от этой проблемы, — злобно прошипел Волдеморт, и палочка змеёй скользнула ему в руку.

— Империо! А теперь перегрызи горло своей жене, маггл! — будто щелчок хлыста, ударил по нервам приказ Волдеморта. Заколдованный Джеффрис вздрогнул, а затем начал медленно-медленно поворачиваться к удивлённой баронессе…

Многие из присутствующих в парадном зале «Пожирателей» едва могли сдерживать рвотные позывы, слыша под столом мерзкое чавканье. Один только Волдеморт с улыбкой продолжал наблюдать за происходящим, но затем перевёл свой змеиный взгляд на бледного как полотно Паркинсона, который чистящими чарами убирал с одежды следы рвоты, и холодно приказал:

— Ты должен досмотреть всё до конца, а потом из воспоминаний сделать обычные такие фотографии, на которых этот напыщенный идиот будет жрать свою уродливую больную магглу. «Империус» на его разуме прекратит действие завтра, и ты покажешь своему другу в подробностях всё, что он здесь сегодня вытворял. После чего предложишь этому ничтожеству простой выбор: или ты обнародуешь новость о беспрецедентном случае каннибализма в газетах и заявишь в полицию об ужасном преступлении, или Джеффрис начинает работать на нас, а не на свои интересы. Этот глупый баран пришёл в логово василиска и решил, будто может диктовать мне условия лишь на том основании, что его шерсть гуще, чем у других овец. До чего же тупы эти магглы, не правда ли, друзья мои? — громко воскликнул Волдеморт, и зал ответил ему невнятным гулом.

Паркинсон судорожно сглотнул и заставил себя смотреть вниз, где ещё продолжалось чудовищное пиршество.

Волдеморт удовлетворённо кивнул и перевёл на остальных свой змеиный взгляд:

— Лонгботтома не трогайте до моего приказа, пусть считает, что попытка убийства — чья-то частная инициатива. Яксли, наложи «Империус» на его секретаря.

— У него секретарша, мой лорд, — ответил Корбан, поклонившись. — Молодая, но очень амбициозная девица из полукровок. Я наводил справки, она училась на Когтевране и была старостой своего факультета. Так что, думаю, девушка неглупая.

— Вот и наложи «Империус» на эту умницу. Пусть она соблазнит Лонгботтома и станет ему постельной грелкой до поры до времени, — скривил губы Волдеморт в подобии улыбки. — От близких мало кто ожидает удара в спину. Так ей будет легче убить Лонгботтома в нужный момент.

— Сделаю, милорд! — поклонился Яксли.

Поднявшись на ноги, Волдеморт обозрел своё воинство. Затем взял у стоящего рядом домовика бокал и громогласно произнёс:

— Мы с вами — элита магического мира. Последний оплот чистой крови и настоящего волшебства. Враги сильны, но мы неуклонно идём вперёд, несмотря на бешеное сопротивление предателей крови и магглолюбцев. Наша победа близка как никогда, и ничто не сможет нас остановить. Кто не со мной — тот против меня, и кто не подчинится мне — тот умрёт! Пусть магия станет моим свидетелем: я не отступлюсь!

Пока остальные промаргивались от яркой вспышки, последовавшей за его словами, Волдеморт повернулся к змее, которая с нескрываемым гастрономическим интересом рассматривала Джеффриса, ползающего в луже крови по изуродованному телу баронессы. Со слабой улыбкой он спросил рептилию:

— Хочешь кушать, моя дорогая?

— Я бы съела их обоих, Эф-сая-сас, — прошипела хищно огромная змея. — Запахи свежей крови и страха просто восхитительны!

Раздвоенный язык то и дело высовывался из пасти Нагайны. Внушительные клыки заставляли вздрагивать даже закаленных «Пожирателей Смерти».

— Увы, моя дорогая, но их есть нельзя, — перешёл на парселтанг Волдеморт. — Труп магглы будет гарантом того, что этот сквиб станет верно служить нам. Но когда Паркинсон выдоит его досуха, ты сможешь полакомиться этим мясом.

— Тогда пообещай мне настоящую добычу! — капризно прошипела Нагайна и отвернулась, недовольная отказом.

— Обязательно, моя дорогая, — ответил Волдеморт и успокаивающе погладил змею по голове. — В Хогвартсе учится достаточно магглорождённых детишек. У тебя ещё будет возможность выбирать обед себе по вкусу.

— Тогда ладно. — И огромная хищная рептилия бесшумно поползла прочь из зала. Запах крови пробудил в Нагайне зверский аппетит, и змея отправилась охотиться в сад.

Волдеморт снова сел в кресло и с усмешкой спросил Снейпа:

— Расскажи мне, Северус, как там здоровье Альбуса Дамблдора?

Время приближалось к пяти часам, а Палпатин не любил без особого повода нарушать давно устоявшиеся в магическом мире традиции. А какое традиционное чаепитие может быть без хозяина дома? Поэтому Шив обыскал труп француза и вытащил у того флакон с антидотом из кармана. Затем трансфигурировал мёртвое тело в шахматную фигурку и спрятал ту в портмоне с расширенным пространством.

Приказав Невиллу привести дом в порядок, Палпатин отлевитировал спящего волшебника в сад, поближе к деревьям, служащим магическими накопителями дома. Несколько капель антидота разбудили спящего магистра. «Империус» спал с того сразу после смерти французского архимага, поэтому герболог очнулся уже вполне вменяемым. Сорвав с шеи про́клятое ожерелье, Эдриан Уиттл призвал волшебную палочку и с ожесточением испепелил коварную бижутерию.

— Ох, слава энтам! Как же отвратительна магия подчинения, — с облегчением простонал магистр, откинувшись на ствол дерева, а затем с теплотой посмотрел на Палпатина и прочувственно сказал: — Спасибо, что спасли нас, Фрэнк!

— А ведь я доверил вам своего сына, Эдриан. И что в результате? Вас обоих сегодня едва не убили, — произнёс в сторону Палпатин.

— Этот волшебник… Он напал на меня слишком неожиданно, — начал оправдываться Уиттл, но потом замолк и досадливо взмахнул рукой.

Палпатин укоризненно посмотрел на того и рассеянно ковырнул пальцем кору дерева, возле которого стоял.

— Мерлинова борода! Признаю́ вашу правоту, Фрэнк, — вздохнул герболог. — Я, конечно, тоже был хорош. Мне следовало сделать вид, что его «Империус» на меня подействовал, а затем в нужный момент активировать защиту дома. Тогда этот негодяй стал бы удобрением для моих грядок, и вам бы не пришлось нас спасать.

— Если бы желания были лошадьми, нищие тоже могли бы ездить верхом, — хмыкнул Палпатин. — Мне кажется, сэр, сегодня я повторил подвиг своего отца и спас вам жизнь. Только в прошлый раз это были плотоядные морские водоросли, а сегодня — до крайности обнаглевший французский архимаг.

Эдриан Уиттл весело усмехнулся:

— История часто развивается по спирали. Когда-то ваши далёкие предки защищали моих от римлян, а теперь вы спасаете меня от их наследников. И всё потому, — многозначительно потряс указательным пальцем магистр гербологии, — что ваши предки были воинами-прорицателями, а мои — бардами и хранителями традиций. И вообще, дорогой Фрэнк, какие могут быть счёты между родственниками?

— Тут вы правы, магистр, — хмыкнул Палпатин, улыбнувшись. — Но я бы настоятельно просил вас переехать в другую страну, хотя бы на какое-то время. Гибель Кастора Прута вызовет широкий резонанс в определённых кругах, и мне бы не хотелось отрываться от дел, чтобы спасать вас снова. Невилл, как вы наверняка уже поняли, тоже больше бард, чем боевик или прорицатель. Я думаю, в будущем его ждёт место преподавателя в какой-нибудь магической школе, а не стезя воина. Видимо, наследие Алисы оказалось сильнее, чем гены моих предков.