Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"
Правда, открывшаяся ему, сначала повергла в ужас, а затем восхитила. Оказывается, Лонгботтомы никогда не были просто гербологами. Они были истинными друидами, последними на Оловянных островах. И теперь Невилл провёл свой первый ритуал — активировал магические растения, которые его отец внедрил во всех: в дядю Элджи, Малфоя, Паркинсонов, даже в нового министра Гринграсса и старую Винду Розье, которую боялось тревожить само Министерство магии.
Он мог в любой момент оборвать их жизни. Эта мысль испугала его, но…
Пока Невилл только начал изучать наследие отца и не знал, куда его заведёт этот путь.
«Может, я и вправду смогу объединить весь наш мир с помощью домовых эльфов и своих растений. В конце концов, гербология всегда была моим любимым предметом. Муа-ха-ха!»
Звонкий смех Невилла, поднимающегося по лестнице, заставил домовых эльфов радостно переглянуться. Теперь всё будет по-другому. Теперь всё будет правильно.
Планета Земля, 4 мая 2025 года
Искра Творца в душе разумного существа бессмертна. Нет на свете сил, способных нарушить порядок, установленный Создателем. А ещё существует планета с особыми свойствами. Её бесчисленные отражения можно встретить в любой галактике… Здесь рождаются бывшие боги, иногда добрые и милосердные по своей природе, иногда — нет…
Китай — очень большая и красивая страна. Древняя, со своими особыми традициями. В приёмной родильного отделения одной маленькой частной больницы, расположенной в городе Харбин, нервно ходил от стены к стене человек, которого звали Юн Вонг. Его жена должна была скоро произвести на свет наследника рода, и молодой человек здорово волновался. Он то и дело поглядывал на часы, но время тянулось очень медленно, словно повозка пьяного старика. Наконец двери отворились, и его пригласили войти в палату жены.
— Мы оставим вас наедине, молодые люди, но, пожалуйста, не задерживайтесь, — поклонился неонатолог. Акушерка молча погрузила на тележку инструменты и покатила из палаты. Медик ещё раз поклонился и тоже вышел за дверь.
Маленький сморщенный ребёнок сладко чмокал, присосавшись к груди молодой женщины, которая смотрела на Юна с уставшей улыбкой.
— Ну как ты, Нишель? — с тревогой произнёс Юн.
— У нас всё получилось, дорогой, ты же и сам чувствуешь. Какое имя ты хочешь дать нашему сыну?
— Юн Юу, милая, когда он вырастет, это имя ему понравится.
— Ктулху Фхтагн, любимый!
— Ктулху Фхтагн, Нишель.
