Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"
— Я из расы фоши, и мы разумные птицы, — прошептала Верджер, чувствуя, как липкая кровь растекается по перьям на груди. — И да… У нас тоже бывает головная боль.
Её клюв дрогнул в подобии улыбки. «Какая ирония — думать о мигрени, когда сквозь твою грудную клетку проходит раскалённый поток плазмы». Верджер опустилась на колени. Станция содрогалась вокруг, будто смеясь над её агонией.
— Хотя… Голова всё равно болит, даже когда тебя проткнули мечом… — хрипло продолжила она, наблюдая, как бугрятся мускулы на руках её убийцы. — Когда-нибудь… Ты узнаешь это… На собственном опыте…
Забрак фыркнул, с лёгкостью выдёргивая световой меч. Багровое лезвие с шипением рассекло воздух.
— Чего ты лыбишься, тупая курица? — презрительно спросил падший джедай, но Верджер уже ничего не слышала. Её сознание растворилось в Силе, а на губах застыла последняя улыбка как вызов, брошенный в лицо своему убийце.
Буквально через мгновение… Глаза мёртвой фоши внезапно распахнулись. Однако теперь это был совершенной иной взгляд — жёлтые, горящие весёлой яростью глаза совершенно другого разумного. Дыра на груди затянулась перьями, будто той и не было. Забрак отшатнулся, сжимая меч и впервые почувствовав липкий страх.
— Н-нет… Это невозможно… Я же тебя убил, сучка!
— Ну в чём-то ты, конечно, прав… — прохрипела женщина-птица. Бывшая Верджер поднялась с неестественной плавностью, шея изогнулась с омерзительным хрустом, клюв щёлкнул: — Похоже, в этот раз я попал куда надо.
Забрак заорал, подбадривая себя голосом, и бросился в атаку. Вот только фиолетовые молнии, тут же выпущенные женщиной-птицей, заставили дёргаться падшего джедая в мучительном танце. Когда крики стали невыносимыми, в руку бывшей Верджер прилетел брошенный хозяйкой световой меч. Лезвие описало изящную дугу — и рогатая голова забрака покатилась по полу.
Палпатин удовлетворённо осмотрел меч Верджер, прежде чем выключить и повесить на пояс.
— Похоже, я дома. — Его голос звучал мелодично после хриплого карканья Верджер, Шив стремительно осваивался на новом месте. — Теперь нужно отыскать себе другое тело, и чтобы было получше, чем у этой дохлой вороны.
Воспоминания фоши всплывали одно за другим, как страницы в блокноте. И среди них… Бинго!
— Джейсен Соло… — прошептал Палпатин, и острый клюв сам собой растянулся в довольной ухмылке. — Да, он подойдёт мне идеально.
На планете Кашиик молодой рыцарь-джедай, пилотирующий свой «X-wing», внезапно почувствовал ледяной холодок между лопаток и нервно сглотнул, ощущая какие-то странные изменения в Силе…
31 июля 1999 года, мэнор рода Лонгботтом
Невилл сидел в кабинете отца, тяжело опершись на дубовый стол. Пальцы молодого мужчины нервно барабанили по дереву, пока взгляд скользил по полотнам маггловских художников, висевших на стенах. К сожалению, отец, видимо, не посчитал нужным оставить после себя живой портрет. А жаль, Невиллу очень хотелось бы с ним сейчас посоветоваться.
Дядя Элджи уже вовсю хозяйничал на семейных фермах, уверяя всех, что покойный кузен завещал ему производственные угодья. Пока что Люциус Малфой, выступивший союзником, сдерживал аппетиты дядюшки. Вот только Невилл уже не был тем наивным мальчиком, как в детстве, он прекрасно понимал — это временная передышка.
А сам Малфой… Глава объединённой корпорации «ЛонгботтомМалфой» всё чаще посматривал на Невилла тем оценивающим взглядом, который ясно говорил: «Один штурвал — один капитан».
В такие моменты Лонгботтом особенно остро чувствовал, как сильно не дотягивает до уровня своего отца. Тот бы уже давно придумал хитрый план, а он… Он просто сидел и смотрел на картины, не зная, что делать дальше.
— Тебя или убьют, или попытаются женить на ком-нибудь из вассальных семей, — прошептал Невилл, глядя на себя в зеркало. После памятного сражения он резко стал взрослее. В нём даже появилась некоторая сдержанность. Невилл теперь мало чем напоминал беззаботного гриффиндорца. Он разорвал отношения с Ханной Эбботт и снова начал ухаживать за Чжоу Чанг. На этот раз девушка ответила ему взаимностью, но Невилл понимал — возможно, это просто её желание заполучить себе богатого муженька.
Только сегодня до Лонгботтома дошло: врагов сдерживает лишь тень его знаменитого отца. Даже Эдриан Уиттл, которого Невилл по-прежнему считал своим учителем, извиняюще пожал плечами и сказал: «Ты уже взрослый волшебник и к тому же мастер гербологии. В финансах, тем более такого масштаба, я не разбираюсь и помочь тебе удержать компанию Фрэнка не смогу».
— Безнадёжно… — медленно, по слогам, произнёс Невилл. Его взгляд блуждал от картины «На Пороге Вечности» Винсента Ван Гога к «Крику» Эдварда Мунка и обратно. Головоломка никак не складывалась.
В этот момент в зеркале мелькнуло движение. Невилл резко обернулся, но увидел только старую домовушку, с привычной озабоченностью протиравшую пыль с книжных полок.
Прежний инфантильный подросток уже наверняка бросил бы всё и занялся пересадкой корня мандрагоры, чтобы отвлечься. Но новый Невилл был другим. Внезапно его осенила идея, которую он должен был проверить сразу после смерти отца.
— Хинки! — окликнул домовушку Невилл. — Скажи, лорд Лонгботтом не приказывал тебе что-то мне передать? Что-нибудь о его делах? Какие-нибудь книги, инструкции, артефакты?
— Приказывал, молодой хозяин, — склонилась эльфика, подметая ушами пол. — А ещё я слышала, как ваш дядюшка Элджи предлагал своей жене устроить вам несчастный случай. Несчастный случай — это очень плохо, молодой господин! Все эльфы рода Лонгботтомов уважают и любят вас, но мы ничего не можем сделать без прямого приказа хозяина. А вы пока даже не приняли на себя звание лорда. Хинки кажется, глупый Элджи попытается оспорить вашу власть, едва вы только заявите о своём желании вступить в наследство.
— Я поэтому и не решаюсь так сделать, — буркнул Невилл. — Дядя Элджи взрослый и опытный волшебник, хоть и не мастер магии. Он убьёт меня на дуэли без особого труда.
— Мой господин, ваш отец просил передать вам этот ключ, — достала эльфика из кармашка штанов странную золотую пластинку с кучей выдавленных в определённом порядке точек.
— Что это?
— Пропуск в тайное хранилище нашего мэнора, — ответила домовушка. — Я очень рада, что вы наконец решились со мной поговорить. Я каждую неделю прижигала себе уши печной дверцей и надеялась привлечь ваше внимание.
— А я и не заметил ничего, — изумлённо пробормотал Невилл, почесав в затылке.
— Хозяева редко обращают внимание на домовых эльфов, — поклонилась Хинки. — Только ваш покойный отец считал, что с нашей помощью можно легко завоевать мир. Лорд Лонгботтом шутил, наверное, — всхлипнула домовушка. — Хинки не хочет ничего завоёвывать, она просто надеется помочь молодому господину.
— Спасибо, я сейчас же узнаю, что там оставил мне отец, — отодвинул стул Невилл, вставая. На душе стало легче, словно рука лорда Лонгботтома легла на его плечо.
Золотая пластинка плотно вошла в углубление, едва заметное в матово сером полотне двери. Та странно отошла в сторону, открывая вид на просторный зал. В самом центре помещения находился «Омут памяти», точнее, какая-то усовершенствованная его версия, сразу с удобным креслом. Тут же стоял шкаф с ровными рядами флакончиков, в которых светились воспоминания. Невилл нерешительно протянул руку, но почему-то сумел взять только один фиал, на котором летящим почерком отца было написано: «Смотреть в первую очередь». Пожав плечами, он уселся в кресло и решительно опустил голову в «Омут памяти».
Двенадцать часов спустя Лонгботтом вышел из транса, и на его лице появилась улыбка — не добрая, но и не злая, скорее… довольная. Теперь он знал, как поступить с дядей Элджи и прочими предателями. А ещё отец оставил чёткие указания — как и в каком порядке изучать новую магию, чтобы стать настоящим лордом Лонгботтом.
Невилл щёлкнул пальцами, приказывая открыться ближайшему ящику. Внутри лежали обычные деревянные палочки, больше похожие на спички, только с заострённым концом. Невилл осторожно уколол палец о каждую — и вдруг почувствовал странную связь, будто у него появились десятки новых рук, готовых выполнить любой приказ.
