Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне
30 сабтамбира, Чарпад
— Нам точно хватит воды? — спросил вполголоса Ялмари, пока они устраивались на дневку.
— Если ты сможешь приструнить своего лорда, и он не будет пить без разрешения, то хватит, — также неслышно ответил Удаган. — Если не беречь воду, то нам ее хватит лишь на полдня пути. Это недолго.
Воду в колодце, у которого они остановились вчера, пить было невозможно. Поначалу они в это не поверили, с недоумением наблюдали, как Удаган выливает воду на землю. Герард попытался умыться ею, но с отвращением оттолкнул ведро, унюхав то, что Ялмари чувствовал и на расстоянии:
— Ну и вонь! Да тут не колодец, а выгребная яма.
— Да, не все колодцы так хороши, как нам бы хотелось, — с грустью констатировал Лев. — Вода у нас есть, будем ее беречь. До монастыря должно хватить. Тут осталось всего дня три.
— Всего дня три! — сокрушался лорд. — Я начинаю жалеть, что не родился верблюдом.
— Тогда бы ты только и делал, что ходил туда сюда по пустыне без воды, — беззлобно поддел его Ялмари.
— Шереш! — Герард окончательно пал духом. — В монастыре хотя бы достаточно воды? — повернулся он к Удагану. — А то, может быть, мне стоит вернуться пока не поздно… Никогда не любил монастыри.
— Песчаный монастырь — это оазис. Там воды всегда вдосталь. Даже для того чтобы принять ванну.
— Ванна… — Герард мечтательно прикрыл веки. Затем занялся вычислениями. — То есть, если мы пойдем обратно, то ванну я приму не раньше чем через неделю, а если вперед, то через четыре дня? Отлично, идем вперед. Вот только как представлю, что нам еще и возвращаться…
Сегодня, как только солнце вскарабкалось на небо, Удаган придержал верблюда.
— Нам лучше раньше лечь спать, — объяснил он, — и встать, когда солнце будет садиться.
Пока они готовили лагерь, Герард несколько раз прикладывался к меху с водой. Наконец, принц не выдержал:
— Герард, что ты будешь пить, когда твоя вода закончится? — поинтересовался он, стараясь сохранять спокойствие.
— Что значит, закончится? — горячился лорд. — Этот, — он указал на Льва, — сказал, что воды нам хватит до монастыря.
— Не обращайся к нему пренебрежительно, — резко оборвал его Ялмари. — Воды хватит, если ее беречь, а не пить каждый раз, когда пересохнет во рту. Ты должен был заметить, что Удаган говорит нам, когда можно пить. Так что ты будешь делать, когда твоя вода закончится?
— Попрошу у тебя, — оскалился лорд.
— Боюсь, буду вынужден отказать тебе, — категорично возразил Ялмари. — Подумай об этом.
И отвернулся, завернувшись в плащ.
Сорот недовольно сопел рядом. Потом вспылил:
— Уже подумал, — громко сообщил он. — Пугать ты любишь, вот что. Если я буду умирать, сам мне воду принесешь.
Принц быстро сел, спрятал глаза — от ярости он чуть не показал их Герарду. Чуть посидел, успокаиваясь. Потом процедил сквозь зубы:
— Хорошо меня знаешь, да? Тогда скажи, если у меня будет выбор — спасти тебя или Свальда, кого я выберу?
Сорот тоже сел.
— Свальда, — прошипел он.
— Верно! — злорадно воскликнул Ялмари. — Теперь подумай об этом.
— Давайте успокоимся, — примирительно предложил Удаган.
— Уже успокоились, — Ялмари снова лег.
Он уснул почти сразу — когда они избавились от акурда, к нему вернулся крепкий сон. Да и от недостатка влаги напала сонливость.
Очнулся оттого, что кто-то громко ругался над ним:
— Шереш, шереш, шереш!
Спросонья потряс головой. Кто-то что-то громко объяснял, кто-то ругался…
— Уже закат? — он недоуменно взглянул на солнце, едва перевалившее зенит. — Что происходит?
— До заката далеко, — мрачно объяснил Лев. — Но ехать надо. Спать будем в седле.
— Да что случилось? — Ялмари встал, увидев, что он не шутит.
— Посмотри свой бурдюк с водой.
Ялмари потянулся к спине верблюда и выругался — шерсть животного и поклажа были мокрыми. Песок рядом — тоже чуть влажный.
— Какого шереша? — изумился он.
— Кто-то продырявил мехи с водой, — мрачно объяснил Тагир. — Все до единого, — закончил он веско.
— Чья стража? — принц вскочил на ноги.
— Моя, — нехотя доложил лорд.
— Твоя? — Ялмари шагнул к нему, но Шрам встал у него на пути.
— Не глупи. Ты, собственно, не думаешь же, что он специально оставил нас без воды? Думаешь, он ненавидит тебя так сильно, что готов умереть вместе с тобой?
— Его стража! — воскликнул Ялмари. — Если он спал…
— Он не спал, — отрезал Етварт. — А что, собственно, произошло, выясняет Лев. Подождем.
— Меня Сорот разбудил, потому что моя очередь сторожить была, — вступил Тагир. — Я поднялся и наступил в лужу. Проверил — мехи разорваны…
Удаган осматривал песок. Наконец подал знак.
— Едем.
— Так кто это сделал?
— Если я не сошел с ума, — ответил Удаган уже с высоты, — это был варан. Пустынная ящерица. Никаких других следов я не нашел.
— Зачем ей делать это? — поразился принц.
— Незачем. Если только кто-то не управлял ею. Кто-то, кто ненавидит тебя сильнее, чем лорд, — повторил он слова Шрама. — Ненавидит настолько, что готов убить всех нас. Ты не знаешь, кто это? — Ялмари опустил голову. — Надо ехать, — подвел итог Лев.
— Куда?! — воскликнул Сорот. — Куда мы поедем? Воды нет, до монастыря еще три дня.
— До Энгарна дольше! — возразил эйман. — Нас могут заметить издали, пошлют помощь. На обратном пути шансов выжить у нас вообще нет.
1 уктубира, Меара
Похороны Раддая прошли тихо и скромно. Его похоронили возле часовни в Меаре, где покоились предки Илкер и ее отец. Только маму похоронили на кладбище в Жанхоте.
Плиту для Зазы сделать не успели, поэтому просто опустили гроб в землю. Над ним не произнесли прощальных слов, священника тоже не позвали.
Солнце в осенний день сияло ослепительно. На небе до самого горизонта ни облачка, только глубокая синь… Говорят, когда во время похорон идет дождь, это Эль-Элион плачет о том, что умерший никогда не попадет в Его дворец, а обречен страдать в подземельях шереша. Но когда сияет солнце, — на небесах радуются, встречая праведника. Это справедливо, что сегодня такой прекрасный день. Может, Раду и не святой, но и страдать больше не должен. Да и никто не должен… "Зачем это нам отпущено? Почему мы выбрали то, что выбрали?" — сегодня, как никогда раньше, Илкер мечтала, чтобы смерти, боль прекратилась однажды и навсегда.
Айна вроде бы успокоилась. Она стояла у могилы бледная, осунувшаяся. Почти мертвая. Илкер смотрела на нее, а видела себя. Если с Ялмари что-то случится… Она не этого переживет. Лучше первой, чем пережить такое.
