Александр Афанасьев - Зона заражения
Только утром подошло подкрепление. В том числе бронетранспортер, и под его прикрытием осмелились сходить на разведку. Нашли лежку снайпера – она находилась на соседней горе, и до нее было километра полтора, может, чуть поменьше. На этом месте нашли только гильзу, одну – видимо, снайпер собирал гильзы, а эту – упустил. Да еще небольшую деревяшку, на которой был выжжен крест.
Когда это принесли Абу Хамзе, он долго смотрел на нее, а потом бросил в землю и стал топтать, истерически визжа.
Семеро братьев стали шахидами на пути Аллаха…
Потери в исламских джамаатах – это нечто совсем другое, не то же самое, что потери в армии. Если в армии за потери можно получить по полной, от выговора и до расстрела, то в джамаатах с этим есть проблемы. Считается, что каждый моджахед стремится к смерти и любит смерть больше, чем неверные (кяфиры) любят жизнь. И более того, моджахед сражается ради гибели на поле боя и не желает никакой другой смерти, кроме этой. В целом это позволяет даже очень плохим командирам оправдывать большие потери в своих джамаатах, говоря, что это угодно Аллаху и нет лучшей награды для мусульманина, чем смерть шахидом. Однако многое, конечно, зависит от амиров и алима каждой конкретной территории, и где-то за потери можно нарваться и на шариатский суд.
В данном случае Сулеймана, безусловно, ждал бы шариатский суд, потому что дело происходило во время джихада и большие потери означали торжество кяфиров и невыполнение боевой задачи. Но шла священная война, и шариатский суд устраивать было просто некогда.
Амир Дарго выслушал самого Абу Хамзу, потом глянул на Сулеймана.
– Тебе есть чем оправдаться?
– Я не ищу оправданий, – сказал Сулейман.
Амир Дарго какое-то время молчал, потом сказал, как отрезал:
– Ты плохой амир. Неопытный. Это большая ошибка – поставить тебя во главе джамаата.
…
– Но ты можешь быть хорошим моджахедом. И потом, возможно, станешь амиром. Когда наберешься опыта и научишься у меня, как не терять людей.
…
– Будешь воевать у меня рядовым бойцом. Потом все будет так, как пожелает Аллах…
…
– Скажи, я поступил справедливо?
– Нет бога, кроме Аллаха… – ответил Сулейман.
Так Сулейман стал рядовым бойцом.
В первую же ночь он был шокирован тем, что сразу несколько моджахедов занимались тем, что в исламском мире зовется «удары по кольцу». Он помнил о том, как страшно амир Ильяс наказал тех, кто делал это в первый же день в лагере, помнил он и о том, что полагается для тех, кто делает это, – смерть. Сам пророк Мухаммед, да приветствует его Аллах, говорил о том, что ничего больше он не опасается для уммы праведных, чем греха Содома. Говорил он и о том, что этот грех больше всего ненавистен Аллаху.
Но тем не менее моджахеды, вышедшие на пути Аллаха, делали это друг с другом, и он сомневался, что остальные этого не видели и не знали. Но ничего в связи с этим не предпринимали.
Еще несколько дней назад он пришел бы к амиру и сказал, свидетелем какой мерзости, отвратительной Аллаху, он стал. Но сейчас Сулейман, поразмыслив, решил этого не делать. Потому что уже понял – джихад совсем не таков, как о нем говорят, и люди тут совсем не таковы. Надо затаиться и ждать. И никому не верить.
На следующий день они поднялись с утра, но намаз совершать не стали. Как потом узнал Сулейман, намаз совершали только один раз в неделю, по пятницам, читали два ракаата, и все. Так делали намаз все ваххабиты.
Поели то, что осталось от вечера, – холодную баранину с лепешками. Сулейману бросилась в глаза брошенная шкура – или барана обстригли перед тем, как прирезать и сготовить, или этот баран так и был лысым, и это значит, что он питался где-то на радиоактивном пятне и сам был радиоактивным. Сулейман не знал, что такое радиоактивность, но он знал, что есть много животных с уродствами, и их есть нельзя, их надо забивать – в долине говорили, что они «прокляты Аллахом». Но тут они это мясо съели, возможно, потому, что на джихаде от пули помрешь быстрее, чем от радиации.
После чего погрузились в машины и тронулись. Сулейман встретился взглядом с одним из своих, незаметно подал знак – держись меня…
Они ехали на машинах до какого-то места, потом остановились. Вышли из машин. Старший прокричал несколько команд, из которых следовало, что надо идти вперед и зачистить какой-то населенный пункт. Ничего другого он больше не сказал, в том числе того, что амир Ильяс учил как обязательное – порядок взаимодействия между джамаатами, порядок отхода и точка сбора, если впереди будет сильное сопротивление и придется отходить.
Машины снова пошли вперед, а они пошли, прикрываясь машинами, машины шли медленно, чтобы они могли прикрываться ими. Из населенного пункта не стреляли, и так они достигли его окраин, после чего опасаться обстрела уже не приходилось…
Их новый амир, амир Бейтулла, высокий, с шелушащейся, видимо, от радиации кожей и красными пятнами на лице, отдал приказ:
– Обыскать здесь все. Если увидите где-то крест – принесите всех, кого найдете там, Аллаху. Если кого увидите – гоните к машинам…
Они пошли выполнять приказ.
Вместе с Сулейманом в пару стал Бек, когда они отошли относительно далеко и их разговор не слышали, Бек горячо сказал:
– Брат, мы не виноваты!
– Я знаю.
– Мы не видели их!
– Это произошло по воле Аллаха, и он сделал так, как пожелал, – сказал Сулейман известную фразу, обрывая все разговоры на эту тему.
– Брат, за что тебя отстранили? Ты наш амир!
– Мы должны подчиняться командирам.
– Каким командирам? Брат, я слышал разговоры о том, что неплохо бы выпить харама. Слыхал я и кое-что похуже.
– Я не хочу слышать об этом.
– Но ты должен, брат! Они говорят, что они действуют по воле Аллаха, но на самом деле они оскверняют ислам самим своим существованием. Они – из числа лицемеров!
Сулейман схватил его за грудки.
– Ты замолчишь или нет?! Я не желаю это слушать. Ты вносишь раскол и раздор, и это во время джихада! Ты не боишься за свой иман?!
– Мы не должны делать плохое в глазах Аллаха.
– Да, но они делают!
– Аллах видит все и призовет их к ответу. Делая мерзости, они оскверняют свой иман, а мы должны позаботиться о своем.
Бек обиженно замолчал.
– Больше я слышать об этом не желаю.
– Ты старший из нас, брат, но знай, что я не согласен. И многие из нас не согласны. На джихаде нет места лицемерам, которые говорят, что они сражаются за Аллаха, а сами…
– Что – сами?! Что?!
Бек снова молчал, перед тем как ответить.
– Мы взяли животных и деньги у людей, не спросив их, кто они. Мы убили тех, кто шел в обход, не спросив, кто они. И этим же вечером семеро братьев стали шахидами. Думаешь, это не воля Аллаха?
…
– Аллах, никогда не даст нам победы, если мы будем делать благие деяния днем и харам по вечерам и ночам. Аллах унизит и накажет лицемеров, прикрывающихся его именем и делающих свои дела.
– Заткнись.
– И нам придется отвечать, потому что мы видели грех и не спросили.
– Заткнись! Заткнись!!!
Похоже, что в населенном пункте никого не было.
Одного из братьев ужалила змея, она была прижата дощечкой за хвост в доме и была очень зла… нельзя было поверить в то, что эта змея просто так там оказалась. Это была эфа и спасения от ее яда не было никакого, брат умер, а они просто смотрели за его мучениями с суеверным ужасом, не желая оборвать страдания одним выстрелом.
Они вышибали двери домов, но после случая со змеей стали осторожнее. Никого не было – только дома, мазанки из местных кирпичей, пустые провалы окон – застеклить окна настоящим стеклом или пластиком из Китая могли позволить себе только очень богатые люди, это был верный признак богатого дома торговца. Но ничего не было, и людей не было. Все просто ушли в горы…
Рейд не принес практически ничего. Но джихад продолжался.
Трофеи, и те, что взяли в качестве платы за проезд, и что взяли в брошенных домах, и все, что удалось взять на платформах и не могло быть пущено в дело, требовалось продать, и с этой целью они составили караван из нескольких грузовиков и БТР и поехали в ближайший город продавать. На базар…
Дело это было столь важное, что продавать поехал сам Абу Абдаллах. Амир Дарго выделил ему охрану, чтобы довезти товары на продажу до базара. Вообще Сулейман начал присматриваться к происходящему и замечать, что у амира Дарго и Абу Абдаллаха есть две грани отношений. Одна – на людях, они едва могли терпеть друг друга, и если один приходил и садился за стол поесть, второй вставал и уходил. Другая – деловая, каждый из них без вопросов давал другому то, что ему было нужно…
Сулейман решил разобраться с этим подробнее и оказался в одной машине с Абу Абдаллахом. Тот сидел в своем новеньком бронежилете и тыкал пальцем в какую-то машинку.
– Эфенди, а что это? – спросил Сулейман.
Абу Абдаллах зыркнул, но решил ответить.
