Александр Афанасьев - Зона заражения
Воины Аллаха пошли вперед по множеству троп, а их оставили за собой, блоками. Абу Хамза оценил позицию, на которую вставали люди Сулеймана, дал пулемет с пулеметным расчетом и приказал не пропускать без денег. Сам пошел на другую тропу. Или дорогу, но сейчас большой разницы между этим двумя понятиями не было.
Сулейман приказал части своих людей копать укрытия, потому что его так учили – окапываться, как только пришел на стоянку или на позицию. Кто не был занят на копанках, тех поставил проверять.
Потянулся народ…
Почти сразу стало понятно, что с досмотром – проблемы. Во-первых, Сулейман не знал, как отличить шиита от суннита. Он знал, что есть такие рафидиты, но точно не знал, как отличить этих негодяев от праведных муслимов. Спрашивать, а не придаешь ли ты Аллаху сотоварищей? Смешно же…
Люди здесь были побогаче и основным транспортом был трехколесный мотоцикл. На них и грузы перевозили, и людей – в кузове устанавливались скамейки, на них помещались до десятка человек. На таких же везли и животных на базар. Нескольких из них Сулейман отнял, но что делать с ними – не представлял. Если зарезать сейчас – мясо испортится. В конце концов он приказал зарезать одного барана, а остальных держать пока, для чего пришлось выделить отдельного человека.
Через пару часов с холма ударил пулемет…
– Группа, за мной! – крикнул Сулейман. Этому их тоже учил амир Ильяс, всегда в джамаате должна быть группа три-четыре человека, особо подготовленная, которая могла бы использоваться мобильно, даже если джамаат стоит на одном месте. Это должны быть очень хорошо подготовленные люди, привыкшие действовать именно вместе. Моджахеды из этой группы должны всегда быть настороже и поблизости от амира.
Они бежали в гору, тут росла какая-то трава… то ли она всегда такая была, то ли после радиации появилась, но она была выше колена, очень цепкая, и ее не ел скот. Бежать было тяжело, но они были жителями гор и не задыхались.
– Прикрыть с флангов!
Они развернулись и пошли тише. Потом заметили бегущую в панике лошадь и услышали другую, кричащую…
Тех, кто пытался обойти их блокпост, было двое. Двое местных мальчишек, одному на вид лет пятнадцать, другому – еще меньше. Автоматов у них не было – были винтовки и немного патронов. И ничего, что свидетельствовало бы об их причастности к залимам. У одного из них даже был талисман в виде раскрытой книги, на которой были пропечатаны слова шахады.
Подбежал один из пулеметного расчета. Выстрелил – и крик раненой лошади оборвался – они сами не догадались сделать это.
– Бисмилля… – сказал он и достал нож, чтобы спустить кровь.
– Зачем вы стреляли, брат? – спросил Сулейман.
– Они ехали в обход. И у них было оружие. Все они – залимы. Нашел что-то… да, они же не мужчины.
Кровь медленно текла по земле.
– Надо вниз оттащить и пожарить. У лошади хорошее мясо…
Вечером Сулейман не смог выйти на связь с Абу Хамзой и поехал к нему, взяв двоих моджахедов.
К его удивлению, он не нашел Абу Хамзу там, где они должны были стоять. Потом услышал выстрелы и поехал туда. И в конце концов выехал на дорогу и увидел бронетранспортер и два пикапа, а перед ними – колонну машин.
Абу Хамза был там, увидев Сулеймана, он разозлился.
– Ты что здесь делаешь?
– Аллах свидетель, мы не смогли выйти на связь.
– И что?
– Я поехал посмотреть, не случилось ли чего с вами…
Абу Хамза расхохотался.
– Что со мной может случиться? Много взял?
– Десять баранов и коз, два коня, одного из них мы забили на еду. – Он не сказал про убитых подростков.
– А деньги? Опиум?
– Вот…
Абу Хамза посмотрел и расхохотался еще громче.
– О Аллах, и это все?
– Там шли очень бедные люди. Аллах свидетель, я ничего не утаил.
– Амир будет недоволен. Вон, смотри…
Абу Хамза показал на сидящих на корточках людей.
– Они ждут, пока их родственники или хозяева не привезут деньги. Если они не привезут – мы их расстреляем. Понятно?
– Понятно. Эфенди… а как отличить рафидита?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Пошли со мной.
Они подошли к группе людей, и по приказу амира – от нее отделили человека и подвели его к ним.
– Смотри, – сказал Абу Хамза. – Сначала ты должен спросить его имя. Если его имя Али, можешь убить на месте, если ты думаешь, что он может быть шиитом[174]. Как твое имя?
– Рамзан, господин.
– А кто твой отец?
– Шариф, господин.
– Скажи свидетельство.
– Ла Иллахи илля Ллах Мухаммад Расуль Аллах…
– Рафидиты, – сказал Абу Хамза, – очень хитрые, но когда их не слышат, они обязательно в шахаду добавляют приветствие Али. Это придание Аллаху сотоварища, за это надо убить на месте, как только ты услышал это. Понятно?
– Понятно.
– В какое медресе ты ходил?
– У нас не было медресе, господин.
– А кто учил тебя религии Аллаха?
– Моя мать и мой отец учили меня, господин.
Абу Хамза вместо ответа поднял автомат и начал стрелять в человека, стоящего перед ним на коленях. Сулейман успел отпрыгнуть и не запачкался кровью.
– Вот он и попался. Он сказал, что мать его учила религии Аллаха. Значит, он залим и бидаатчик. Смерть ему!
– А как отвечают рафидиты?
– По-разному, обычно они врут. Если ты видишь, что он врет – убей его. Лгать харам.
Сулейман опять-таки благоразумно не спросил, а как понять, что он врет. Он уже понял, что есть вопросы, задавать которые не следует…
Поскольку разговор опять свернул на что-то нехорошее, Сулейман достал рацию и начал вызывать своих людей. Они не ответили…
Абу Хамза ждал, пока он вызывает, потом спросил:
– Не отвечают?
– Нет.
Гортанным криком он подозвал одного из своих людей.
– Абделсалам и его джамаат пойдут с тобой. У них есть пулемет…
Абделсалам действительно был вооружен, и вооружен хорошо – у его джамаата был ПКТ, кустарно переделанный в ручной на какой-то фабрике. И в его джамаате было четырнадцать человек, что было хорошо по нынешним временам. Они сели в машину и поехали…
Грохот выстрелов они услышали еще издалека…
– О Аллах, вперед! – крикнул Сулейман.
Они ускорились, свернули на дорогу, по которой и выставлялись на позицию. Уже стемнело, по горам били трассеры, это было видно даже отсюда.
Они подскочили к окопам, которые выкопали бойцы Сулеймана, – окопы были по колено, но амир Ильяс учил их, что копать окоп ваджиб (обязательно).
– За машины! За машины!
Пригибаясь, Сулейман перебежал к окопам.
– Все целы?
– Рахмон и Вали шахиды, инша’Аллагъ!
– Раненые?
– Хвала Аллаху, нет.
Сулейман понял, что бил снайпер.
– Не высовываться! Когда это произошло?
– Когда стемнело, эфенди.
Часов не было, и точно время сказать никто не мог.
– Откуда?
– С горы, эфенди…
– А пулемет?
– Не отвечает…
– Не высовываться! Прекратить огонь!
Сулейман перебежал к машинам, за которыми прятались Абделсалам и его люди. Абделсалам как раз сунул в рот щепоть насвая, сплюнул…
– У меня двое шахиды и пулеметная позиция молчит.
…
– Это, наверное, кяфиры. Стреляли потемну.
Абделсалам снова плюнул.
– Рашид, проверь…
Джамаат разделился надвое. Несколько бойцов под прикрытием машины пошли вперед. Пулемет остался на месте, чтобы поддержать их огнем в случае чего…
Пулеметный расчет они нашли на горе, там, где он и должен был быть. Все – шахиды. Ни у одного из них они не обнаружили огнестрельных ранений, одного, кажется, задушили, еще двоих – зарезали. Похоже, что ни один даже не успел выстрелить.
Сулейман увидел, что они так и не потрудились как-то оборудовать свою позицию. А ведь он им говорил…
– Аллах Всемогущий… – сказал он.
Рашид, как и его амир, сунул за щеку катышек насвая.
– Это не кяфиры, – сказал он, – местные. Они часто так делают, шайтан их забери. Навострились воровать овец, потому и умеют тихо подбираться. Местные. О, Аллагъ…
Раздался звук, похожий на сильный шлепок, и Рашид полетел на землю.
– Снайпер!
Один из людей Рашида бросился к пулемету, залег за него. Но пулемет почему-то не стрелял.
– Шайтан!
– Ложись! – заорал Сулейман. – Снайпер справа!
Щелкнуло, шлепнуло, из темноты, неизвестно откуда прилетели еще пули, и пулеметчик ткнулся лицом в землю прямо у пулемета, так и не открывшего огонь!
– Аллах Акбар!
Еще один моджахед поднялся на коленях, открыл огонь из автомата и почти сразу упокоился навеки.
Снизу открыл огонь пулемет Абделсалама.
– Не стрелять! – срывая голос, кричал Сулейман. – Окапываться! Окапываться!
Снайпер больше так и не проявил себя. Они пролежали всю ночь, углубляя по возможности свои стрелковые ниши и до боли вглядываясь в темноту – не ползут ли, подбираясь все ближе и ближе, терпеливые, жестокие, узкоглазые люди с острыми как бритва ножами – пчаками и пастушескими арканами…
