S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ) - Перваков Тимофей Евгеньевич

Он ждал.

Поезд уже освещал тоннель своим холодным, безразличным светом.

Ещё чуть-чуть.

Молодого человека не озаботило, что станцию к тому моменту накрыло туманной поволокой и толпа людей обеспокоенно галдела, не видя ничего вокруг.

Оскар сделал шаг вперёд.

Но не почувствовал удара.

Не ощутил вспышки боли.

Когда сознание вернулось, он лежал на рельсах с разбитым лбом.

А поезда не было.

Точно так же, как не было и смертельного напряжения, которое должно было бы прикончить его.

Он дышал.

А ведь так этого не хотел.

Сначала он услышал крики.

Настоящие, неподдельные, полные ужаса.

А затем — ещё кое-что.

Мерзкие, влажные звуки, будто кто-то жадно чавкает, разрывая мясо. Оскар почувствовал, как воздух стал густым, пропитанным запахом крови. Тёплой, свежей, горячей. Она была везде.

Он даже не сразу понял, что люди падали прямо на него. Их тела, ещё живые, но уже сломленные, рухнули на рельсы, едва не завалив его под собой. Он инстинктивно отшатнулся, отползая назад, ошалелый, потерянный.

Крики, кровь, искажённые силуэты... Они заполнили его сознание.

Он даже не понял, как оказался наверху, как сумел забраться обратно на платформу, пальцы дрожали, но хватались за выступы, тело работало на инстинктах.

Вспышки образов перед глазами.

Монстры.

Оскаленные челюсти.

Мерцающий свет.

Визг, переходящий в хрип.

Как он добрался до служебного помещения, он не помнил.

Как к нему попал пистолет — тоже.

Он был липкий, весь в засохшей крови. Возможно, его выронил кто-то из убитых, или, может быть, его пальцы сами потянулись к нему в забытьи. Аналогично выглядел и Оскар. Возможно, местами содранная кожа говорила о том, что он сумел протиснуться сквозь погнутые прутья. Всё же он никогда не был таким массивным, как его отец, пойдя в мать своей тонкокостной фигурой.

А может, всё это привиделось.

Оскар пришёл в себя, когда крики стихли.

Но они не закончились.

Их сменил другой звук.

Глухой клёкот, влажное чавканье. Твари всё ещё там. Всё ещё пожирали.

В служебном помещении не было света, но даже в темноте Оскар мог разглядеть свой силуэт в отражении разбитого стекла. Глаза воспалённые, губы потрескавшиеся.

Три дня.

Три дня в безумии.

В этом маленьком помещении.

Он приставлял пистолет к виску, проводил пальцем по спусковому крючку.

Но не доводил до конца.

Почему он позволил себе выжить, Оскар не сумел ответить бы и сейчас. Вероятно, он сделал это просто по привычке.

Оскар не знал, сколько времени просидел, уставившись в одну точку. Может, минуты, а может, часы. Мысли вязли, время тянулось бесконечно, пока что-то не вырвало его из оцепенения.

Рука.

Сильная, твёрдая, сжимающая плечо.

Он вздрогнул и резко поднял взгляд. Перед ним, склонившись в полутьме, стоял Горгон. Вторая его ладонь также крепко сжимала плечо Марка.

— Везучие вы мои, братья-солдаты! — прошептал старожил, улыбаясь в полной тишине.

Голос был глухим, но в нём звучало что-то тёплое, живое, несмотря на холодную, смертельную опасность, всё ещё окружающую их.

— Не робей, с вашим везением можно было бы и прогулочным шагом по Стиксу идти! Незачем было и по тоннелям плестись! — После чего тихо рассмеялся.

Прежде чем Оскар или Марк успели хоть что-то сказать, Горгон рывком прижал их к себе, сдавив до хруста в медвежьих объятиях. Его руки, грубые и сильные, хлопнули обоих по спинам, будто прогоняя оцепенение.

А затем, уже без шутливого тона, прошептал:

— Добре, сынки... гарно зробили.

Глава 35

Ina ḫuštim ḫarrānūtu epēšu

Kaššāpu ūmīnu ḫarrānūtu šumšu

На десятом поприще стал выход близок,

Но, как десять поприщ, поприще это.

Эпос о Гильгамеше — Таблица IX

Из-за плеча старожила выглянул грызун и тут же перебежал по руке к Оскару, начав тереться мордочкой о его лицо, отчего парень явно стал успокаиваться.

Сидеть в яме диаметром едва ли в полтора метра предстояло ещё довольно неопределённое время, поэтому все, как смогли, уселись, откинувшись на неровные стены. Много говорить не стали. Горгон вкратце объяснил план дальнейших действий, но приступать к нему, пока снаружи шарятся мутанты, было нельзя, поэтому было решено устроить привал прямо там. Организовали быстрый перекус, после чего каждый занялся своим делом: Оскар играл со своим питомцем, учил грызуна командам, Горгон делал пометки на видимой ему одному карте, а Марк, отряхивая с лица уже подсохшую плёнку биогеля, прислушивался к звукам наверху. Отдалённое, негромкое урчание и хлюпающее топанье — заражённые перебирались по остаткам свинарника, рыская в поисках добычи.

Он нахмурился, глядя в темноту, и, едва отдышавшись, активировал интерфейс нейросети.

— Эйка, — прошептал он, — что это было? Что ты думаешь о... нём?

Ответ ИИ пришёл через долю секунды, ровным, но почти сочувствующим голосом:

— Зафиксированное вами существо относится к категории Элитников высшего порядка. Предположительно — Колосс, класс A+. Рост — порядка 8 метров в холке, вес — от 13 до 15 тонн с учётом кератиновых пластин.

— Судя по изношенности биоброни и характеру многослойной травматической реконструкции, особь — ветеран боевых столкновений, проживший в Стиксе не менее шестидесяти трёх циклов тканевой регенерации. Это эквивалентно приблизительно 15—20 человеческим годам, — отозвалась Эйка с тем же спокойствием, будто сообщала температуру воздуха.

Марк нахмурился:

— Откуда ты это знаешь?

— У заражённых высшего порядка наблюдается фазовая смена структуры биоброни каждые 3–5 месяцев, в зависимости от уровня мутагенной активности, питания и степени повреждений. При этом происходит частичное отшелушивание внешнего панциря и наращивание новых сегментов поверх старых — своего рода мутагенез — кератиновый аналог годичных колец у деревьев. Эйка продолжала:

— При анализе захваченного сегмента биоброни я смогла определить:

Количество композитных слоёв, где каждый слой отражает очередной цикл адаптации организма к повреждениям.

Градиент минерализации: старые слои обладают пониженной плотностью и высоким содержанием органических остатков, в то время как свежие — более плотные, с выраженными зонами кальцита и фосфата.

Микротрещины и очаги реминерализации указывают на прежние повреждения и регенеративные процессы. Броня ветеранов демонстрирует так называемый «каркас усталостной перестройки» — аналог костной мозоли у человека, но с куда более агрессивной морфогенезной активностью.

Наконец, наличие инородных включений, таких как фрагменты арматуры, обломки асфальта или даже органика жертв, указывает на длительное пребывание особи в агрессивной среде и множественные боевые эпизоды.

— Иными словами, — подвела нейро-компаньонка, — каждый миллиметр брони — это архив его жизни. А в случае с этим Колоссом архив был, мягко говоря, обширен.

Марк на мгновение замолчал, пытаясь осмыслить услышанное, и затем спросил:

— Эйка… а какие вообще бывают типы высших заражённых? Ты можешь объяснить их классификацию?

— Разумеется, — отозвалась нейросеть. — Высшие заражённые подразделяются по морфофизиологическим признакам на два доминирующих эволюционных направления: «Колосс» и «Гончая».

— Колоссы — это массивные особи, преимущественно бипедальные или обладающие ярко выраженной передне-задней диспропорцией с доминирующим передним поясом конечностей. Их передние конечности — основное орудие воздействия с окружающей средой: гипертрофированные, с гиперплазией мышечных волокон и крайне развитым плечевым поясом, они служат как для передвижения, так и для захвата, разрыва, пробития и манипуляций с объектами. По сути, эти конечности — биомеханические гидравлические прессы, обладающие невероятной силой и захватом.