Павел Молитвин - Город Желтой Черепахи
— Ладно, я вернусь совсем скоро.
— Буду ждать тебя три солнца. Если ты не вернешься, я сбегу от Гу и уйду в Лабиринт.
— Я приду раньше.
— Хорошо… Иди. Встань вот сюда. — Она указала на каменный подоконник. — Я буду тебя ждать.
— Я скоро вернусь.
Встав на подоконник и не совсем еще понимая, что даст мне побег, я высунулся наружу. Здорово! К внешней стене дома была пристроена узенькая каменная лестница, которая начиналась от окна и вела на крышу. Не раздумывая, я взбежал по ней и оказался на плоской кровле, похожей на зеленую поляну.
Се высунулась из окна и помахала мне рукой. Я помахал ей в ответ. Девушка отошла в глубь комнаты, и сердце мое сжало тяжелое предчувствие — больше я ее не увижу. Мне захотелось вернуться, но… Незнакомый город манил меня своими тайнами. Быть может, узнав их, я сумею узнать что-нибудь и о себе? Но я вернусь сюда, обязательно вернусь, чтобы оправдать данное мне имя.
Оглянувшись, чтобы получше запомнить место, я нырнул под темно-зеленые занавеси кустов и оказался на широкой улице, ведущей к озеру. Какое счастье, что мне удалось избежать встречи с Гу. Объяснения с этой эксцентричной особой не входили в мои планы. Впрочем, особых планов у меня не было. Я шагал по длинному пологому спуску, и вечернее солнце светило мне в спину. Восточная часть озера казалась в его лучах золотой, а западная утопала в густой сиреневой тени. Именно в эту тень я и направлялся.
Вокруг было безлюдно. Время от времени я видел входящих в полуразрушенные дома шуанов, а может быть, шапу — не знаю, какая между ними разница, — но вскоре улица совсем опустела. Неужели в городе не осталось людей? Зачем же тогда Лэй и Эрфу послали меня сюда? Что я должен увидеть и понять? Много ли я понял из беседы с Се? А между тем она славная девчонка! Если я задумаю вернуться к Эрфу, надо будет взять ее с собой… Может быть, мне стоит прямо сейчас направиться к нему и заняться расспросами? Ему есть что сказать, а в Городе я уже побывал…
Задумавшись, я шел по улице, почти не глядя по сторонам, а посмотреть было на что. Город стоял не на пологом земляном холме, как мне показалось с обзорной площадки, а на каменном, чуть прикрытом почвой утесе. Часть зданий ласточкиными гнездами лепилась на выступающих из земли скалах, другие жилища были вырублены прямо в каменном массиве, входы в них, заросшие лианами и кустарником, напоминали лазы в подземелья со сказочными сокровищами. Каменные породы повсеместно имели здесь желтоватый оттенок, и потому в лучах заходящего солнца весь Город казался светящимся изнутри.
Чем ближе я подходил к озеру, тем яснее понимал, что выбрал не лучшее время для экскурсии по Городу. Солнце опускалось все ниже и ниже — вот-вот скроется за холмом. Сейчас самое время подумать о ночлеге. Но не возвращаться же к Се. После столь долгих прощаний это выглядело бы слишком комично.
Ничего удивительного в том, что я неправильно определил время выхода в Город, не было. Пока я был с Се, я не замечал его бега, оно как бы остановилось для меня, и трудно было сказать, провел ли я с девушкой сутки, три дня или целую неделю.
Дома вокруг становились все роскошнее: видимо, на берегу озера жили самые почтенные и зажиточные горожане. Однако здесь, как и повсюду, видны были следы разрушения. Шапу-шуаны перестали мне попадаться: вероятно, они предпочитали жить на окраинах, откуда ближе было добираться до леса, снабжающего их фруктами.
Один дом привлек мое внимание: колоннада и портал очень тонкой работы, с изображениями черепах, помещенными на постаментах перед широкой плоской лестницей, были целиком вырезаны из скального массива. Дом стоял на пересечении двух улиц, и я решил заглянуть внутрь.
Все здесь хранило следы роскоши. По углам гигантского, освещенного высокими арочными окнами зала, в который я попал с лестницы, стояли большие вазы из полированного розового камня. Широкий стол в виде буквы П, очевидно, был когда-то отделан ценными породами дерева, теперь потрескавшимися и потемневшими. Однако даже сквозь грязь и пыль видна была изящная инкрустация, запечатлевшая восход солнца-черепахи на фоне Города. Ракурс, взятый мастером, был необычен — мне еще не приходилось видеть Город с этой стороны, — и я невольно начал стирать пыль со стола, чтобы получше рассмотреть изображение.
— Ага, у нас гость! — громко сказал за моей спиной грубый низкий голос.
Я отдернул руку от стола и обернулся.
В одном из дверных проемов стояли двое мужчин в коротких синих плащах. Один из них держал в руках черно-алую шкатулку, другой — меч в изукрашенных драгоценными камнями ножнах.
— Любуешься? — спросил чернявый, с любопытством меня разглядывая.
— Это не шуан, — повернулся к нему высокий.
— Вижу. Ты Пришедший?
— Да.
Мужчины переглянулись и, словно забыв обо мне, негромко заговорили между собой.
— Чанси обрадуется.
— Госпожа тоже.
— Чанси — хозяин.
— Но он смотрит в Лабиринт.
— Госпожа тоже.
— Чанси вернет нас на родину. Что может сделать госпожа? Если он уйдет в Лабиринт, она будет никому не нужна.
— Делай как знаешь, — качнул головой черноволосый.
— Мы слуги купца Чанси из Восточных земель. Хочешь пойти с нами? — обратился ко мне высокий. — Наш хозяин любит разговаривать с Пришедшими и дает им хорошую работу.
Значит, здесь все-таки есть настоящие люди. И я наконец-то смогу узнать что-нибудь о Городе, в который меня занесла судьба. И может быть, даже о себе самом. Я секунду поколебался, вспомнив о Се, но потом решил, что, если вернусь к ней завтра, ничего страшного не произойдет, а беседа с толковым человеком — лучший способ разузнать все, что меня интересует.
— Я готов идти с вами.
— Вот и отлично. Прихвати с собой вот это, чтобы не идти к Чанси с пустыми руками. — Высокий протянул мне шкатулку. — Идите, я вас догоню.
Мы вышли из дома и начали спускаться по пологой лестнице — черноволосый впереди, я за ним.
Пройдя метров триста по улице, параллельной озеру, мы стали подниматься в гору, и тут нас догнал второй мужчина. Он шел, слегка сгорбившись под тяжестью семисвечного бронзового шандала. Чанси, очевидно, был большим любителем красивых вещей.
* * *— Что, опять меланхолия?
— Да вроде того.
— К вам же друзья вчера приходили, неужели утешить не могли?
— Они утешат! Я тут валяюсь дохляком, а жизнь идет. Посиди со мной, а?
— Во! Личную сиделку ему подавай! Может, тебе почитать что-нибудь принести?
— Есть у меня книжка.
— Эта? Да от такой книги у любого нормального человека мозги вывихнутся: «Магнитная гидродинамика средних полей и теория динамо». Ты физик, да?
— Радиоэлектронщик.
— А у вас правда в цеху что-то взорвалось?
— Нет. Просто олух стажер по ошибке цепь коротнул, пока мы на обеде были. Прибежали — пришлось тушить. А у нас там трансформаторы высокого напряжения стоят.
— А вы действительно завод спасли?
— Мы? Завод? Ну уморила! Ой, не могу! О, черт, как больно-то! Даже рассмеяться по-человечески нельзя. Кто это тебе сморозил? Наш корпус вообще на отшибе стоит.
— Да вот ребята к тебе приходили…
— Ну молодцы! Ты их слушай больше, они тебе еще и не такого нарассказывают. Вот результаты нашей годовой работы мы действительно спасли. Но хвастаться тут нечем, стажера-то ведь тоже мы к приборам допустили.
— А что за стажер?
— Прислал родной институт подарочек! О-о-о!
— Что, опять болит?
— Не болит, а так, ноет. И голова с утра тяжелая. Простудился, что ли?
— Температуры вроде нет.
— Не убирай руку, так хорошо, холодит. Будто оттягивает тяжесть. Может, ты экстрасенс?
— Я могучий индийский маг Вера. Ну, полегчало? А то мне еще кучу уколов сделать надо, порошки разложить, таблетки…
— Полегчало. Если минутка свободная выдастся, заглядывай, ладно?
— Заглядывай! У меня таких, как ты, знаешь сколько? Ко всем заглянуть, каждому сопли утереть. Причем есть и вовсе больные, как наша мумия, а не притворялы вроде тебя.
— Ну тогда не заглядывай.
— Ладно-ладно, не надувайся, не порть себе кровь, а то придется с тобой лишний месяц возиться. Загляну.
* * *— Человек может жить без одежды. Может жить без мяса и хлеба. Какое-то время даже без воды. Но без веры человек жить не может. И не важно, во что он верит: в Бога, в высшую справедливость, в деньги, в посмертную славу, в то, что за добро ему будет отплачено добром. Главное, чтобы хоть какая-то вера была. Вера — это любовь. Правда, это и ненависть… Но не равнодушие…
Бормотание затихло, и мой черноволосый спутник тихонько раздвинул тяжелые портьеры, закрывавшие вход в комнату.
— Господин Чанси, мы вернулись.
— Как, вы еще не удрали в Лабиринт?
— Нет, мы вернулись с добычей.
