Стас Северский - Боец тишины
— Шлегель… Кровь… Кровь у тебя на губах… Это их кровь?
Немец поднес руку ко рту, и темная струйка потекла через его пальцы. Он опустил невидящие глаза и упал. Я, обмирая от ужаса, приподнял его, на вид уже безжизненного. Вспомнил, что нужно поднять человека с легочным кровотечением и поднял его. Точно, — с легочным кровотечением нужно поднимать, а с желудочным — опускать, чтобы пресс не напрягался и кровотечение не становилось сильнее. Я положил на колени его голову. И вспомнил, что нужно повернуть голову в сторону, чтобы человек не захлебнулся собственной кровью.
Агнешка схватила меня сзади за плечи и испуганно зашептала.
— Что с ним, Вольф? Он ранен? Он же не ранен…
Я вздрогнул… и мои зубы застучали в ознобе. Что я ей скажу? Что?! Скажу, что это наш вирус?! Скажу, что нас всех в скором времени ждет такой же конец?!
— У него туберкулез. Он умирает. Быстро умирает.
— Ему нужна наша кровь…
— Нет. Туберкулез невирусное заболевание. Наш вирус с его возбудителем бороться не будет.
— Мы можем ему помочь? Хоть как-то?!
— Он обречен.
— Вольф, но ведь туберкулез лечится…
— Поздно. Его заболевание запущено и неизлечимо.
Войцех явился, таща вырубленного бойца, и встал, возвышаясь над нами скалой.
— Ян, а что с немцем? Ты его что, отключил, да?
Я постарался выжать из себя ответ, но мне пришлось сжать зубы, чтобы не стучали.
— Ян, ты что такой бледный? Сильно по голове дали, да?
Войцех бросил обмякшего бойца, и свалился перед нами на колени присматриваясь к мертвецки заостренному лицу Шлегеля.
— Да он весь в крови — немец наш… Ян, да что тут такое творится?!
Я показал поляку в сторону сваленных у стены трупов. Он не понял.
— Войцех, спусти их всех в сточную трубу. Живо!
— Всех? А этого?
— Этого с собой возьмем. Допросим.
— Ян, я ему кажется…
— Что?
— Ян, замучился я его преследовать и… Как нагнал — так и шибанул в поясницу. Я только сбить его собирался, а он…
— Позвоночник?
— Да, хрустнул…
— Только в поясничном отделе?
— Да… вроде да.
— Ничего, у него только нижние конечности парализует. Он нам все расскажет, когда в сознание придет.
Игорь Иванович! Эх, Игорь Иванович, не знаю, что вам и сказать… Не вы же этих людей к нам подослали… Не вы же?..
Глава 38
Притащили полумертвого немца в подвал… и парня с перебитым позвоночником прихватили… Что теперь — не знаю. Если Эрих умрет сейчас… Я понятия не имею, как передать образцы его тканей немцам и нашим. И как крысу передать не знаю еще. Все рушит мои планы… и — стремительно. Не стал долго ждать, а отлил из склянки яда и разбавил смертоносные капли простой водой.
— Эрих, пей, пока я не придумаю, что еще делать. Это серьезный яд, он должен приостановить процесс.
— Мою смерть? Но как?
— Не знаю. Просто, порой яды в малых дозах приостанавливают поражение организма.
— Инфекция распространилась.
— Ее еще можно сдержать. Должно попытаться.
— Я не знаю, как действует этот вирус в связи с иммунной системой. Мне неизвестно — нужен мне иммуностимулятор или иммуносупрессор.
— А мне неизвестно, как действует яд в таких случаях. Нужно хоть попробовать. Ничего иного просто нет.
— Ты дозу рассчитал?
— Да, это я знаю. Это единственное, что я сейчас знаю…
Не стал ждать без дела, пока парень с перешибленным позвоночникам прочухается, а взялся за крыс, собирая кровь у себя и приятелей. Заражаю зверьков, помечая, — обрезая клочья шерсти. Посмотрим, в ком вирус меняется быстрее. Ясно, что иммунная система шлюхи пострадала от кучи инфекций, и вирус в ее теле стал крепнуть скорее, чем в наших. Но и мы все… Мы все — в длительном стрессе, и наши иммунные системы не в порядке. Просто, в нас вирус меняется медленнее… медленно, но верно. Вот я и собираюсь посмотреть, насколько быстро крысы дохнуть будут. У крыс ведь обмен выше — в их телах все быстрее происходит, и вирусы быстрее действуют. По их смертям мне порядок очередности наших смертей станет ясен. И, ориентируясь по реакциям крыс на яды, я соображу, как мне притормозить инфекцию. Это даст мне время организовать передачу. Ведь главное сейчас — передать образцы пораженных тканей вирусологам… и немецким, и нашим. Просто, сейчас все должны искать причины изменения вируса и средства борьбы с ним. Так мы сможем получить результат — не свой, так чужой…
А Агнешка с Войцехом… Им я ничего не скажу. Пусть пока думают, что у нас риск заразиться особой, тяжелой, формой туберкулеза… А когда я не смогу скрыть от них болезнь, скажу, что мы туберкулез от Шлегеля подцепить могли. Все ж не так страшно, как совсем неизученная и неизвестно какая инфекция.
Глава 39
Посадил крыс в коробки, чтобы с моей главной крысой не контактировали. Сжимая больную голову руками подошел к парню, сваленному на полу, как труп. Он очнулся, но в глаза не смотрит и скрипит зубами от боли. С него толку не будет. Прикончил его тихонько и оттащил к остальным. Видно, нам не суждено знать, кто на нас вышел… и вышел ли кто-то вообще. А к черту. Все равно на месте ждать не останемся. Надо к германской границе двигать… Надо со Шведом на связь выходить и… Черт… Столько всего сделать надо, а меня трясет от адреналина и боли всего… На обратном пути меня стало знобить от перенапряжения так, что я прижался к стене возле входа в подвал. Гибнем… Мы все гибнем — только с разной скоростью… от одной инфекции, только с различной скоростью. Ничего, все крысы еще живы… у нас еще есть время. У меня еще есть время на то, чтобы угнать машину и двинуть к границе Дойчланда… к пещерам на германской границе… к пещерам, в которых солдаты Третьего Райха сделали переходный тоннель… Там я скрою свою обезумевшую от страха девушку, своего растерянного братишку и исходящего кровью контрразведчика… там я встречусь со Шведом, если он отзовется, если он доберется…
Глава 40
Я плохо помню, как взял машину, как сменил ее в пути, как проделал весь этот путь… Я вообще — плохо помню, плохо запоминаю… Крыса Шлегеля сдохла в дороге, лишь чуть опередив крысу Агнешки… Мой зверек еще держится, но на его рту насохла корка крови… Только зверек Войцеха еще так себе — в нем вирус активизируется не так скоро… как-никак — поляк парень крепкий. А меня война подорвала — вернее, пытки в плену…
В пограничных пещерах я никогда не был — подбираюсь к ним по картам. Крысы… Они должны там быть, как везде… Ведь мне нужны еще крысы… Мне нужно знать, как яды действуют на эту заразу. Как-то ведь — действуют… ведь саксонец — еще жив, хоть и плох… Не знаю, стимулирует этот яд иммунитет или угнетает — он действует на вирус, и дает отсрочку.
Глава 41
Подземелья были перекрыты, но мне со Шлегелем провести туда товарищей труда не составило. Расположились прямо в проложенном немцами коридоре. Их казармы пусты, как и пещеры — все, что не забрали немцы, растащили поляки. Здесь нет ничего — только каменные стены и мрак. Как нельзя более неподходящее место для людей, думающих о скорой смерти. Пусть поляки считают, что у них особо тяжелый туберкулез. От этого им не намного легче все это вытерпеть будет. Но так лучше… у них — хоть надежда есть, что их болезнь, если и не излечима, то — длительна… А нам со Шлегелем надеяться не на что… только на передачу тканевых образцов, на будущее наших стран.
Агнешка от немца не отходит совсем — только и делает, что повязки ему на руках меняет… у него ведь совсем кожа облезла. Сыпь и у Агнешки, и у меня появилась… и скоро кожа сойдет. Но ничего — это терпимо, это еще не беда.
Засветил экран в моей руке, вызываю товарища и пишу, торопясь…
— Швед, откликнись наконец!
— Я в порядке, Охотник!
— Ты куда пропал?
— Да пока разобрался со всем… Трудно пришлось, но… Все в порядке!
— Швед, не порядок тут у меня. Ты мне нужен срочно. Дело важное — безотлагательное.
— Что еще стряслось? Снова запой, снова открывалка нужна?
— Нет… Контейнеры нужны.
— Что-то я не соображу никак… Знаешь, не выспался я просто, да и подхватил этот кашель…
— Мне контейнеры нужны для передачи вирусологических образцов. И клетка — изолятор для подопытного зверя.
— Ничего себе!
— Швед, давай без вопросов. Достань все через человека, который тебе в Берлине документы передал. И направляйся к польской границе. Я тебе карту с пометками оставлю на старом месте.
— Охотник, только у меня денег нет совсем. Я в Берлине еще не освоился, мне время нужно деньги достать…
— Я достану тебе… Ты жди… только жди.
— Постой, Охотник! Здесь же везде эпидемиологи карантинные зоны делают, блокпосты военные ставят…
