Стас Северский - Боец тишины
— Вольфганг, я вижу, ты знаешь меня! Тогда ты должен знать, что я тебя так просто не отпущу, пока не получу того, что требую! Я выследил твою девушку и твоего бойца! Я выследил и их, и тебя, но не выдал никого!
— Что тебе нужно?!
— Ты, Вольфганг! Вернее, мне нужны твои ответы на мои вопросы! И все! Как только ты ответишь мне, я оставлю тебя!
— Я не отвечу! Ты долго отслеживал меня — думаю, ты должен знать, что мне тоже ничего не стоит тебя пристрелить или клинком прикончить!
— Я знаю, что ты не боишься убивать и марать руки в крови! Вокруг тебя достаточно трупов, чтобы в этом убедиться! Мне не известно, кто ты такой и какой стране ты служишь! Не известно даже, служишь ты или служил! Но спросить тебя я намерен не об этом! Я пришел не за этим!
Немец вышел на лунный свет, холодя мне душу стальными глазами. Подпустил его на расстояние выстрела, молча, как покойник, и пытаясь мыслить живей.
— Стой!
— Не стреляй! Ты у меня под прицелом!
Шлегель осторожно подключил свет — словно светлячка в костлявом кулаке крепко стиснул. Он терпеливо просветил все вокруг и направил прохладный луч мне в лицо, тщательно в меня всматриваясь. Он постарался скрыть тревогу во взгляде, притушил свет и сделал шаг ко мне. Я перевел пистолет, нацеленный ему в грудь, целясь ему в голову.
— Мой ствол тебе в лицо дышит! Остановись!
— Выслушай меня, Вольфганг. Только выслушай!
— Говори.
— Я знаю, что ты заражен, как и я. Скажи мне, как сдержать или уничтожить вирус?
Тревога заскреблась за грудиной и зацарапалась в горле.
— Шлегель, у меня нет информации.
— Ты и твои люди еще живы. Тебе известно, как его контролировать.
— Я не контролирую его и понятия не имею, как его уничтожить. Насколько я знаю, Шлегель, против него еще ничего нет — нигде и ни у кого. Пока он просто сражается с другими вирусами и просто спит все остальное время… А взять его под контроль никто не…
Шлегель резко поднял руку, и я осекся, смотря в его глаза, сверкающие в полумгле лихорадкой.
— Значит, и тебя ждет скорая кончина.
Я с трудом раскрыл рот, с усилием разжимая крепко стиснутые зубы.
— Я ответил на твои вопросы, теперь — ответь на мои.
Немец сдержанно кивнул головой.
— Договорились, Вольфганг, это честная сделка.
— Он убивает тебя — этот вирус?
Шлегель молча кивнул — видно, ему не просто ответить… ведь в одном слове все — его короткая жизнь, его скорая мучительная смерть.
— Да.
— Ты уверен?
— Да.
— Быстро?
— Быстро, Вольфганг. Быстрее той шлюхи, истекшей кровью у меня на руках.
— Что с ней? Я видел ее час назад — выглядела она паршиво, но не настолько, чтобы через час в покойницкую отправиться.
— Кровотечение — легочное.
— Ты варианты с другой заразой рассматривал? Не с вирусной, а с — бактериальной. С бактериями этот вирус не воюет — только с вирусами и бактериями близкими к вирусам.
— Волей судьбы ко мне в руки попали серьезные средства борьбы с бактериологическим оружием — со всем… и с последними разработками противника, Вольфганг. Эти препараты — не работают… инфекция — распространяется. Это он, Вольфганг, — это этот вирус… вирус-целитель.
Я вдохнул глубже.
— Шлегель, клади оружие и иди ко мне. Пора нам пришла думать — друг с другом, а не друг против друга.
Я отшвырнул пистолет и опустился на парапет. Стукнул по пропыленному парапету рукой.
— Садись подле меня, саксонец.
Шлегель оставил оружие, подошел к парапету, стряхнул с него пыль. Я стянул парик, открывая лицо лунному свету. Немец пристально присмотрелся ко мне, кивнул и сел рядом, устало опуская голову.
— Вайнер… датчанин…
— Я.
— Не знал… и не предполагал. Я полагал, что ты скромнее… порядком скромнее.
— Ты и должен был так думать.
— Стяжатель… Я бы подумал так, если бы не эта глупая выходка с девицей.
— Я молчу.
— Послушный русским «волк» под человеческой личиной… верно, Вайнер? Или мне называть тебя — Вольфом?
— Как вздумаешь, так и называй — не важно уже. Не отклоняйся от темы, Шлегель… от шлюхи, вернее.
— Ты следил за мной и за ней… Ты видел ожоги на ее руках?..
— Видел. Решил такие, как ты, перестарались.
— Я решил так же. Только час спустя такие же ожоги появились и на моих руках.
— На мне таких меток нет.
— Скоро появятся.
— Предположения?
— Думаю, вырвавшийся на волю вирус, неконтролируемый нашими вирусологами, со временем преобразовался в человеке и приобрел способность погубить человека.
— Я тоже так думаю. А ваши вирусологи, ваши власти знают?
— Нет. А ваши?
— Нет.
— Значит, никто ничего не знает, Вайнер.
— Никто… Ничего… Мы одни…
Мы замолчали. Мои мысли носятся по кругу, словно я гоняю их на корде, как нервных коней. Я не могу… не могу мыслить.
— Шлегель, мы обязаны сообщить… на обе стороны.
— Тогда нам конец.
— Нам и так конец, Шлегель.
— Я предпочитаю такой конец — не такой, какой ждет тех, кто попадает к ним в руки — к нашим властям, к нашим военным вирусологам.
— Мы скрылись, скрыли следы, преследуя личные цели. Ты понимаешь, Шлегель? Не останется и следа. Нам и зачистка не понадобится — зараженные люди погибнут. И пусть они погибнут при неясных обстоятельствах и от неизвестной болезни — никто никакой четкой информации об инфекции не получит. Ты понимаешь? Зараженные люди попадут в обычные больницы, к обычным врачам, которые не распознают в болезни ваш вирус. Они не обнаружат ничего особенно подозрительного и при вскрытии. Они просто не будут искать, не будут проверять. Подумают, что это — туберкулез кожи и легких или его аналог. Они не обратятся к вирусологам, не сообщат военным.
— Я знаю, Вайнер.
— Здесь бессильны и люди наших спецслужб. Шлегель, никто не знает, что вирус изменился, — его захватнические проявления неизвестны ни нашим, ни вашим. Никто не станет искать признаки поражения, похожие на его захват, — никто не найдет никой связи с этим вирусом.
— Вайнер, я знаю! Но я не собираюсь жертвовать собой из-за этого.
— Шлегель, здесь наши жизни не имеют значения… имеют значение только часы.
— Не имеют. Оружие под этим кодом еще не запущено.
— Его готовятся запустить — только приказа ждут! А его нельзя запускать!
— Выбора не будет — вирус будет запущен… так или иначе. Его распространят, невзирая на последствия, и будут разрабатывать средства его контроля и ликвидации после заражения.
— Шлегель, это займет годы… Его нельзя…
— Оружие будет применено. Враг внедряется в систему с беспорядками, стараясь подчинить наши власти и обрести над нашей страной полный контроль. Он не оставит в покое и вас — и вы не позволите ему разрушить вашу подорванную державу. Вирус будет внедрен в ДНК человека в целях обороны и в ближайшее время на обширных территориях.
Я вскочил, чувствуя, что кровь отливает от лица.
— Шлегель, кто бы вирус ни внедрил, когда бы это ни произошло, я… После твоей смерти, я передам твой тканевый материал моему и твоему командованию… как и тканевый материал крысы.
— Верни нашим крысу. Наши вирусологи должны исследовать ее.
— Верну. Без условий верну. У меня нет выбора.
— Думал надавить на нас?
— Думал. Только больше этот вариант не годится. Я обязан передать начальству тканевый образец зараженного зверя. Его ДНК перестроен — вирус не причиняет ему вреда.
— Этот зверек — не просто его носитель, он — его источник… в нем создан этот вирус.
— Я знаю, Шлегель. Еще знаю, что эту крысу не заменят никакие копии.
— Копии созданы. Но этот зверь — первый.
— Первый, прошедший все проверки?
Шлегель кивнул. Мы оба обреченно замолчали. Рухнули не только все мои планы, но и все мои надежды, смененные одним только ужасом перед предстоящими нам испытаниями.
Глава 35
Притащил Шлегеля в подземное пристанище, где меня ждут мои товарищи… Войцех смотрит на меня в немом ожидании, но я… Отвожу в сторону девушку, затаскиваю ее в подворотню чуть поодаль… Агнешка… Целую ее руки, внимательно осматривая. Есть — метка на запястье. Ее кожа повреждена… Вашу ж…
— Агнешка, что это?
— Не знаю. Наверное, ожог или ссадина. Я так нервничала… Наверное, я не заметила, как…
Я скосил глаз, всматриваясь во мрак, и она осеклась, смотря на меня с тревогой. Трое преграждают путь с одной стороны подворотни, трое — с другой. Стрелять они, похоже, не намерены. Они пришли угрожать и грабить или брать и требовать ответов на вопросы. Черт…
— Агнешка, не кричи. Что бы ни было, — соблюдай тишину. Я троих с дороги уберу, других — задержу. Как только дорогу открою, — беги. Ясно?
