Джеймс Фрей - Вызов
Перевернувшись на бок, он смотрит на кровать, в которой мирно спит юный Байцахан. Нахальный. Мстительный. Смертоносный.
Спит.
И улыбается во сне.
Они сняли один номер на двоих. После приезда в Анкару Игроки не сразу договорились о том, как отпраздновать обретение Ключа. Маккавей предложил пойти к женщинам, Байцахан согласился при условии, что потом ему разрешат их убить. Маккавей предложил выпить, Байцахан сказал, что даже не прикоснется к этой гадости. Маккавей предложил посмотреть город, Байцахан заявил, что единственный достойный город – это Улан-Батор, а на остальные не стоит тратить время.
В результате они купили приставку XboxOne и играли в Call of Duty, пока глаза не начали слипаться. Маккавей проиграл, поэтому отправился спать на кушетку, уступив Байцахану удобную кровать. Набатеец смотрит на шрам, пересекающий его ладонь. Шрам, напоминающий о кровной связи с дунху. Он понимает, что это всего лишь фикция. И Байцахан тоже понимает. Маккавей сжимает пистолет. Он может прикончить мальчишку, заглушив звук выстрела подушкой, и забрать Ключ Земли, и продолжить Играть.
Он мог бы.
Дунху всхрапывает во сне.
И ухмыляется.
«Его брат только что умер. Он должен скорбеть. Что с ним не так?»
Маккавей встает с кушетки: в одной руке у него подушка, в другой – пистолет. Вжимает ствол в подушку. Снимает оружие с предохранителя, слегка надавливает на спусковой крючок. Он сделает все тихо и быстро.
Байцахан вдруг начинает вопить. Маккавей подпрыгивает от неожиданности и роняет пистолет вместе с подушкой, которая закрывает оружие. Байцахан отчаянно борется с простынями, как будто его кровать наводнили змеи, крысы и скорпионы.
– Ты в порядке? – спрашивает Маккавей.
Мальчик с криком извлекает из-под одежды раскаленную добела сферу и швыряет ее на другой конец комнаты. Набатеец перехватывает Ключ Земли на лету, и тот мгновенно гаснет и остывает. Теперь от сферы веет холодом. Байцахан нервно оглядывается по сторонам; убедившись, что никаких «сюрпризов» больше не будет, он смотрит на Маккавея:
– Как ты можешь ее держать?
– А в чем проблема?
– Она чуть дыру во мне не прожгла! – Игрок показывает набатейцу обожженные руки, которые начинают покрываться волдырями.
– Как видишь, она уже остыла, – Маккавей оглядывает сферу со всех сторон. – И кажется, хочет нам что-то сообщить. Тут послание.
– Где? – забыв об ожогах, Байцахан спешит к Маккавею.
– Вот.
– Я же говорил, что это Ключ Земли!
– А я и не спорю, брат, – отвечает Маккавей.
– кеплер 22b рано или поздно подтвердит, что я прав.
– Может, как раз сейчас он это и делает. Гляди.
Байцахан внимательно смотрит на сферу. Забывшись, пытается к ней прикоснуться, но тут же, шипя от боли, отдергивает руку.
– Я подержу, не волнуйся, – усмехается Маккавей.
Байцахан наклоняется над сферой. Действительно, на поверхности шара проступил символ, которого там раньше не было:
Затем лицо.
– Аксумит! – хором выдыхают Игроки.
Затем на первый план выходит карта. Изображение увеличивается, и вот уже перед ними – сельская местность Эфиопии. Буквально на секунду на карте загорается точка, словно внутри сферы вспыхивает маленькая звезда. После того как она гаснет, Маккавей встречается взглядом с Байцаханом. Они оба улыбаются.
– Время сыграть в Игру.
Сара Алопай, Яго Тлалок, Тиёко Такеда, Кристофер Вандеркамп
Турция, Стамбул, отель «Миллениал Резиденс»
«Пежо» останавливается у четырехзвездочного отеля в европейской части Стамбула. Каждый снимает себе отдельный номер. Сара чувствует, что ей нужно побыть одной. Она вправила колено Кристофера; тот вполне сносно передвигается на костылях, а благодаря уколу кортизона и чувствует себя очень даже неплохо, но Алопай не хочет, чтобы у него появлялись новые причины остаться, поэтому не зовет его к себе. Они идут к лифтам через шумный вестибюль отеля; Сара думает, что со стороны их компания, наверное, напоминает рок-группу, перегулявшую накануне вечером. Кристофер тихо спрашивает:
– Мы можем поговорить?
– Нет. Я устала.
– Это важно.
– Ванная, еда, сон – вот что сейчас для меня важно, – немного грубо отрезает Алопай.
– Хорошо, – качает головой Кристофер.
– Прости.
– Забудь, – бросает он через плечо.
Открываются двери лифта. Кристофер и Яго становятся по разные стороны кабины, Сара стоит между ними, Тиёко оказывается ближе всех к дверям. Никто не произносит ни слова. Их номера – на последнем этаже. Дин-дин-дин-дин-дин-дин-дин-дин. Двери открываются, и ребята расходятся в разные стороны.
Кристофер ждет, когда ему принесут бургер.
Тиёко сидит на полу и медитирует.
Сара набирает ванную.
Яго стучит в дверь ее номера.
Она открывает.
– Можно войти?
Сара молча отодвигается в сторону.
Яго проходит внутрь и разворачивается:
– Мы должны уехать. Сегодня.
Сара закрывает дверь и устало опирается на нее. Сил нет.
– Знаю.
– Тогда поехали.
– Не могу.
– Почему? – хмурится Яго.
Молчание.
– Мы должны показать Тиёко диск. Мы обещали. И она может рассказать нам что-нибудь интересное.
– Она ничего не может нам рассказать.
Сара раздраженно закатывает глаза:
– С ее помощью мы можем найти Ключ Земли.
Яго машет рукой:
– Ладно, захватим молчунью, когда будем уходить. Но он останется здесь. Мы не должны брать его с собой.
– Ревнуешь?
– Нет.
Сара бросает на него взгляд исподлобья и улыбается уголками губ.
– Только если немного, – нехотя признает Яго.
Алопай вздыхает.
– Рано или поздно тебе придется его оставить. Или он снова окажется с простреленной ногой на заднем сиденье чьей-то машины. Если ты, конечно, не планируешь провести остаток Игры, спасая его жизнь.
– Он и сам справится, – поджимает губы Сара, понимая, что ее слова ничего не изменят.
– Потому что он капитан футбольной команды? – Яго не может сдержать смешок. – Пойми, если он не уберется от нас подальше, то умрет. И ты знаешь, что я прав.
– Да. Скорее всего.
– Тогда оставь его. Воспринимай это как акт милосердия.
Сара сползает по двери на пол. Яго наклоняется к ней и гладит по щеке; Алопай накрывает его руку своей.
– Если бы я была уверена, что он отправится домой, то уехала бы с тобой. Но он так не сделает. Он последует за мной.
И продолжит подвергать опасности и себя, и меня – и тебя, раз мы Играем вместе. Нет, сейчас мы не можем его бросить. Яго отнимает руку. Он не знает, как еще урезонить Сару. Он не понимает, почему его вообще беспокоит, что станется с ней и Кристофером. Ведь это не должно его беспокоить. Сара смотрит на Тлалока так, будто читает его мысли:
– Ты же не бросишь меня, Фео?
Он отвечает не сразу:
– Нет. Не брошу. Клянусь Линией и честью.
– Спасибо. Теперь, когда Игра началась, я вижу, что не справлюсь одна. Это слишком… грязно и тяжело.
– Да уж, – тихо соглашается Яго. – Нам рассказывали, что все будет совсем не так.
Сара качает головой. Какое-то время они молчат, погрузившись в мысли о будущем – и друг о друге.
– Если найдем Ключ Земли, то, может быть, разберемся, когда и где случится Событие. Знаешь, меня не интересует победа, я просто хочу спасти людей, которых люблю. Я не говорила с родителями с тех пор, как уехала. Это слишком больно… – Сара замолкает и смотрит на Яго. – Вот почему я выбрала тебя. Ты честный. Ты похож на меня. Может, ты меня любишь. А я… я люблю жизнь. И ненавижу Последнюю Игру. Кристофер, конечно, не сахар и лезет, куда не просят, но он – мой друг. А я хочу, чтобы моя семьи и мои друзья остались живы. И твои – тоже. Что еще сказать? Наверное, я слабая.
Яго не сразу находит слова, чтобы ответить:
– Нет, Сара, это не делает тебя слабой. Это делает тебя человеком. Вот почему я выбрал тебя.
Алопай протягивает руку, и Тлалок сжимает ее.
– И что мы будем делать?
– Побеждать, – без улыбки отвечает Яго. – Вместе.
Маккавей Адлай, Байцахан
Эфиопия, Аддис-Абеба, международный аэропорт «Боул»
По узкому трапу Байцахан и Маккавей спускаются с самолета, доставившего их из Анкары в Аддис-Абебу. Оба Игрока щурятся от ослепительного солнца. Обжигающе-горячий воздух наполнен запахами бензина и гудрона. На шее у Байцахана – черно-белая куфия, купленная в Турции. Мальчик одет в синие джинсы и новую белую футболку. На ногах – пыльные ботинки для верховой езды. Маккавей – в дорогом льняном костюме и белой адидасовской майке. Он пахнет как завсегдатай ночного клуба. Игроков уже ждет взятый напрокат «лендровер». Закинув в багажник небольшую, но тяжелую сумку, Маккавей садится за руль. Байцахан рассеянно водит острием ножа по пассажирскому сиденью.
– Вот так ты это и делаешь, – Маккавей бросает косой взгляд на напарника.
