Лучший из худших - Дашко Дмитрий Николаевич

Я всасывал в себя ману и не мог остановиться. «Выжрав» досуха одну тварь, перешёл к другой, и так по кругу. А когда понял, что ещё немного, и лопну, ощутил себя примерно так же, как набравшийся силушки богатырской Илья Муромец, выпивший по совету калик перехожих чару питьеца медвяного.

И пусть от тварей больше не осталось и следа, способного подтвердить, что недавно тут разгорелась короткая, но смертельная схватка, мне было на это плевать с большой высоты. Один хрен никто не оценит. Главное, что я знаю сам.

Я отыскал многострадальную винтовку, которая так и норовила смыться от меня, забрался на дрезину и продолжил путь.

Первый тайм мы уже отыграли; посмотрим, какими будут второй и последующие.

Глава 7

Вот и знакомое место, откуда началась моя одиссея с поисками винтовки. Здесь и стоял наш состав. Почему именно тут, понятия не имею, наверное, машинист получил какое-то сообщение. Ни станции, ни полустанка, просто участок одноколейки, и всё…

Теперь они ушли вперёд, надеюсь, не сильно далеко. Но мне всё равно ещё догонять и догонять. От монотонной физической работы уже заболели все мышцы, ладони буквально горели – ещё немного, и начнут лопаться волдыри. Спина заплыла так, что я боялся, что не смогу больше разогнуться. И всё-таки удалось выдать ещё километра три-четыре. Неплохой результат, учитывая моё общее состояние.

Всё. Любая работа начинается с перекура. Надо отдохнуть, перекусить чем бог послал, то бишь содержимым сухпая, а потом… Вдруг мне повезёт: пойдёт состав, я его остановлю, и дальше уже на нём.

Мечты, мечты…

Не слезая с дрезины и продолжая мониторить округу, я открыл коробку с сухпайком. Жрать хотелось как никогда в жизни, но и переедать нельзя. Мне ещё наяривать на дрезине туеву хучу километров. Это, конечно, веселее, чем шлёпать ножками по шпалам, но тоже требует физических усилий. Если пережру, потом буду сонным и вялым.

Гречневая каша с тушняком прошла на ура, всё это добро я закусил галеткой с джемом и заполировал водичкой. Вроде и голод прошёл, и тяжести в животе не появилось.

Дело было к вечеру. Вплотную встал вопрос: ехать дальше или выждать тёмное время суток? Логичней было бы устроиться на ночлег, чтобы с утреца нажать со свежими силами, но за это время расстояние между мной и нашим составом существенно вырастет, могу не догнать.

В комплект сухпая входил ещё и блистер с энергетиком. Шипучая таблетка растворялась в воде и придавала человеку сил. Эдакий «энерджайзер». Я к химии всегда относился с опаской, да и инструкторы предупреждали, что увлекаться энергетиками не стоит, разве только когда так припёрло, что иного выхода не остаётся. Здоровье от них не улучшится, а вот побочек вылезет до хрена. Ну и если сидеть несколько дней, накроет такой отходняк, что откат после магии покажется детской болячкой.

Поддать газку или повременить? Подумав, я спрятал блистер назад в коробку. Пока справляюсь сам, без ансамбля. То бишь без химии.

Тут мои уши уловили до боли знакомый шум – характерные звуки идущего по рельсам состава. Я его ещё не видел, но, судя по направлению, поезд был попутным. Тут мой взгляд упал на дрезину: в одиночку мне с рельсов её не снять. Если состав не притормозит, снесёт тележку на хрен!

«Ракетница», – догадался я. Начну стрелять – машинист увидит сигнал, догадается, что к чему. Буду надеяться, что остановит состав. А дальше… Так далеко я уже не загадывал. Попробую уболтать, чтобы взял с собой. У машинистов всегда есть радиосвязь, через него сообщу о том, что в округе творится невесть что. Эх, доказательств у меня маловато, но найдут трупы, поймут, что к чему.

Сейчас меня даже не волновал вопрос, как эта история отразится лично на мне. Ведь если всплывут обстоятельства, из-за которых я тут болтаюсь, как дерьмо в проруби, прилетит не только мне, но и фон Тизенгаузену. Однако всё закрутилось слишком круто, огласки, похоже, не избежать.

Я схватил ракетницу и припустил что было сил по шпалам, оставив дрезину за спиной: тормозной путь состава долгий, может доходить до полутора километров. Я отбежал где-то на все два. Поезд извивался, подобно маленькой змейке, я уже видел кабину машиниста. Правда, она выглядела как тёмно-зелёное пятно.

Первая сигнальная ракета с шипением ушла вверх. Для закрепления успеха я выпустил ещё две. По идее, уже сейчас машинист должен был принять меры, засуетиться. Но поезд шёл, не снижая темпа. Вообще не похоже, что кто-то собирался нажимать на тормоз.

«Может, у машинистов соответствующие инструкции? – запоздало мелькнула в голове мысль. – Вдруг им вообще запрещают останавливаться на определённых участках, а мне не повезло оказаться именно на таком участке?»

Состав был всё ближе и ближе. Ни предупреждающего рёва, ни звука торможения. Что за хрень? Почему меня тупо игнорируют?

Я замахал руками, заорал так, что казалось, скоро начну плеваться лёгкими. Никакой реакции: поезд, а это был товарняк, надвигался с неотвратимостью смерти. Поняв, что ещё пара секунд, и либо я попаду под колёса, либо меня тупо сшибёт, я спрыгнул с насыпи и кубарем покатился вниз.

Мимо со звуком и лязгом простучали одинаковые цистерны, а потом стремительно исчезли где-то впереди. О том, что произошло с дрезиной, я догадался по звуку, напоминающему хруст сминаемой пивной банки. Какие-то железяки взлетели вверх и веером посыпались на дорогу, а поезд продолжил свой ход. Зашибись, сука! Просто зашибись!

Хорошо хоть взял с собой винтарь, но всё остальное, в том числе и вся моя жратва, осталось в дрезине и сейчас, наверное, уже перемолото в труху. Мало того что теперь придётся топать на своих двоих, так ещё и жрать больше нечего. В корешках и ягодах я понимаю не больше, чем в балете, а тратить на охоту драгоценные патроны… Короче, положение хуже губернаторского. Не знаю, правда, что это значит – знакомый губернатор всегда выглядел бодрячком и жил довольно неплохо, – но раз так говорят, значит, действительно хреново.

Я отряхнул одежду, проверил, всё ли в порядке с винтарём. Ну, хоть тут повезло, настоящему русскому оружию подобные испытания – так, пустяки. Сделано на совесть и послужит ещё не одному поколению хозяев.

Материться хотелось до одурения, и я минут пять отводил душу, складывая в адрес машиниста поезда и вообще железных дорог все эпитеты, которые только знал. Даже придумал парочку новых.

Только проблемы это не решило.

Опять от меня сбежала, сука, последняя электричка… И я, … твою мать, по шпалам, мля, по шпалам, сука, иду по привычке. Догоню – убью нах… Кого – не знаю, но убью!

Первобытная злость помогла мне преодолеть метров двести, а потом до меня донёсся какой-то очень странный звук. Если быть точнее, целая череда звуков. И я готов съесть на спор свою шляпу, если то, что донеслось до моих ушей, не эхо от многочисленных взрывов. В подтверждение моих слов я вдруг почувствовал, как подо мной дрожит земля.

Что, … вашу мать, там впереди произошло?! Неужели взорвался тот состав с цистернами? Если это так, страшно представить, какая жесть там сейчас творится. Наверное, горит всё, что может и даже не может: в цистернах явно плескалась не водичка.

Не представляя, будет ли от меня толк, я ускорился, даже побежал, с риском навернуться на шпалах и переломать ноги. А где-то впереди продолжали бухать разрывы, и после каждого железнодорожная насыпь начинала ходить ходуном.

На бегу успел заметить жалкие ошмётки того, что когда-то было дрезиной. Поезд превратил её в набор непригодных запчастей – по сути, просто размазал железную конструкцию. У меня внутри всё перевернулось, настолько успел свыкнуться с этим средством передвижения. Я в мыслях обратился к ней, как к человеку. Эх, спасибо тебе, дрезиночка, спасибо, родная! Ты служила мне верой и правдой, помогла отмахать столько километров, спасла жизнь… И пусть спина болит, а руки в мозолях, но оно того стоило! Покойся с миром!

Постепенно картинка происходящего прояснилась. В клубах дыма и зареве пламени проступали очертания небольшого посёлка, расположенного возле железной дороги. Эх, не поленись я тогда, отмахай на дрезине ещё немного, и добрался бы сюда. Впрочем, не факт, что тогда бы мне повезло: чуть погодя сюда влетел бы этот бешеный состав и устроил здесь светопреставление. Так что у меня были все шансы попасть под раздачу и не уйти живым.