Король Муравьев (СИ) - Верховецкий Макс

— Ладно, тянуть нечего…

Когда я собирался уходить в сопровождении жука-переговорщика, Лилит схватила меня за руку, остановив. Я обернулся, пытаясь понять, что она задумала.

— Арвум, если мы никогда не увидимся, я все равно благодарна тебе. Знай, что бы ни происходило, я ценю все то время, которое мы провели вместе, жизнь в рое была не так плоха, — она легонько приподнялась на носочках, поцеловала меня в щеку, будто прощаясь навсегда, — спасибо тебе за все, что ты для нас делаешь.

Я готовился к серьезному разговору с королевой, продумывая все возможные события, которые вообще мог себе представить. Я только вот поднимался на шаттле-жуке, пока у меня было несколько минут на раздумья. Из плюсов — как только я покинул поверхность, нападения не произошло. Пока Фаэлира держала свое слово. Тем временем я стал испытывать страх: руки мои слегка дрожали, а в ногах появился нервный тик — минусы человеческого тела, как же меня это сбивало с настроя. Нет, я не переживал за свою судьбу — я переживал за Лилит. Мне не хотелось бессмысленного кровопролития, я и так уже стал причиной гибели миллионов; лишних смертей ни в чем не повинных людей мне не хотелось.

Как только я вступил на борт нашего флагмана, я сразу нашел укромное местечко и прилег. Мне хотелось все обсудить в мысленной сети, чтобы ничто меня не отвлекало. Физически я спал, но мысленно уже находился в своем воображаемом мире. Я видел образ Фаэлиры — он стал таким же четким, как и в реальности. У нее был слегка растрепанный вид, из одежды — платье нежно-голубого цвета до самых щиколоток. Я чувствовал, что что-то изменилось.

В этот раз это был образ королевы, который не я создал своими подсознательными желаниями, а то, что сотворила она. Она выглядела и двигалась так же, как ощущала себя в реальном, человеческом теле. Теперь королева имела полный контроль над своим образом: то, как она выглядит, пахнет, что чувствует — все это теперь лишь ее выбор. Ее опыт, приобретенный на Авионе в новом теле, перерос в этакую другую личность. Часть разума королевы — не отдельную, а дополняющую ее. Как и у нас есть свои черты характера, иногда противоречащие друг другу, так и у нее это появилось, только обрело свою отдельную форму.

Я начал было оправдываться, только хотел что-то сказать, попытаться объясниться, но не успел. Фаэлира ринулась ко мне в объятия, сжимая как можно сильнее:

— Прошу, больше не оставляй меня! Никогда больше так не делай, я не вынесу такого предательства от тебя, — говорила она, и я чувствовал в этот момент, как на плече мне стали капать слезы. В этом мире можно плакать?

Все происходило будто взаправду. Каждый вздох, каждый трепет, все это я ощущал как наяву.

Мои ощущения не подвели меня. Для неё будто были только мы во всей вселенной; на существование других она едва обращала внимание. (Конечно, если не учитывать жуков в рое.) Я знал, что в Фаэлире появилось больше человечности, особенно она выражалась по отношению ко мне. Спешу вас успокоить — это не любовная привязанность в обычном понимании. Да, между нами случались романтические искры, но в целом, не более того. Я был ценен для нее как единственный друг. Понимаю, это может прозвучать немного странно, но страннее было бы, если бы между нами появилась любовь. Мы в буквальном смысле разные — как физически, так и морально. Полюбить ее человеческое воплощение я мог, но это лишь капля в бесконечном разуме улья. Да и я не думаю, что она пошла бы на поводу у своих чувств ко мне — для нее наша связь нечто большее, чем я могу описать. Больше, чем родственные связи, больше, чем любовь или дружба. Вот оно, то самое, что я не могу объяснить, но могу почувствовать и понять.

Понимаю, это сложно, и я пытаюсь как можно проще рассказать вам об этом. Отношения между существами, которые в буквальном смысле прожили друг с другом тысячи лет — не могут быть простыми. Сюда же прошу учитывать, что сознание королевы куда больше и объемнее всего, что даже я мог представить. Полностью понять ее было невозможно даже для меня.

Ну ладно, простите, что я снова так увлекся своими внутренними переживаниями, вернемся к Лилит и ее колонии.

Впервые с тех пор, как не стало близнецов в нашей втроем, мы втроем собрались за своеобразным столом переговоров. Фаэлира для удобства использовала жука-переговорщика, ведь Лилит больше не была подключена к мысленной сети. Это вызывало странные, но до боли знакомые ощущения.

В основном говорили Фаэлира и Лилит. Они обсуждали многие тонкости, связанные со строением жуков в колонии, рассуждали на тему потенциальных угроз и много чего еще, в чем я не особо разбирался. Честно сказать, мое присутствие было даже немного лишним. Я просто молча наблюдал за происходящим, надеясь, что у них получится договориться.

Эти двое потратили несколько часов на обсуждения. Изредка я замечал, что Лилит держится уверенно и спокойно, но с каждой минутой я видел, как она устает и ее взгляд тускнеет. Время не щадило: раньше она могла сутками напролет, без перерыва на сон, заниматься своими исследованиями или политическими переговорами, принимая за день по несколько десятков разных делегаций. Сейчас же она казалась мне совсем другой — уставшей и вымотанной после стрессовых ситуаций. Но, несмотря на все это, она была полна решимости завершить начатое. Она готова была любой ценой сохранить свое, даже если за это придется отдать свою жизнь.

Слава всевышнему, у них получилось! Королева согласилась оставить Лилит и ее детей, если сможет изучить их тела, чтобы убедиться, что они никогда не смогут повлиять на рой хоть каким-нибудь образом. Эти новости меня обрадовали! Я уже и не верил, что такое может произойти. Воодушевленный произошедшим, я попросил королеву помочь Лилит с проблемой, связанной с недолговечностью ее жуков в колонии, но Фаэлира отказала. Она лишь намекнула на некоторые обстоятельства, но объяснять или как-то иначе влиять не стала.

С тех самых пор я больше не встречал Лилит, да и не знаю, что с ней произошло после наших переговоров. Так как ее планета не была под нашим управлением и защитой, туда мог явиться кто угодно и заявить свои права на владение этой отдаленной от всего мира системой. Я и не хотел узнавать, что с ними случилось после нашего ухода — боялся худшего. Они остались сами себе на произвол судьбы. Надеюсь, у них все сложится хорошо.

Мало мне было произошедших событий, так еще по возвращению в наши родные системы я столкнулся с еще одним крайне тяжелым для меня случаем. Салезино прилетел в нашу систему. Не поймите неправильно — я, как обычно, был рад ему, но он сильно изменился. Это был уже не тот молодой дерзкий авантюрист, как в нашу первую встречу, и не тот статный и всеми уважаемый капитан, который сопровождал нас в Авионе. Это был скрюченный тяжестью времени старик, без одного глаза и с плешивой седой шерстью. Как бы Салезино ни храбрился, время и образ жизни не пощадили его, хоть он и был достаточно бодрым для своего возраста и сохранил рассудок. Второй раз за столь короткое время мне приходилось наблюдать как окружающие стареют и тускнеют на моих глазах.

Мы понимали, что это, скорее всего, наша последняя встреча. Где-то в своем воображении я представлял, что он уйдет куда-то вглубь космических просторов, чтобы закончить свой век, словно старый волк, покидающий стаю.

И в нашу последнюю встречу он наконец поведал мне свою историю — самую важную историю для него.

— Мой вид был не самым многочисленным, мы называли себя Лавры. Жили на небольшой планетке в одной из захудалых систем… — Во время своего рассказа ушастый не брезговал подвыпивать, стараясь хмелем развязать себе язык еще больше. — Мы жили бок о бок с другими видами — большой город, где у нас был свой район с нашей культурой и обычаями. Мы жили на одной из многих на планетах, как ваши ульи, где все застроено многоуровневой архитектурой, миллиарды выживали друг у друга на головах, будто в тесном муравейнике. Но все было относительно хорошо, мы справлялись как могли и держались вместе…