Дж. Уорд - Темный любовник
И если бы ее саму не терзали сомнения, она бы сочла такое отношение оскорбительным. Ведь он сам пригласил ее на ужин. Так отчего же, когда она пришла, стал вести себя так, словно она ему навязывалась? Она сама была близка к тому, чтобы делать отсюда ноги прямо через парадные двери.
Но все же пошла за ним, в глубине души понимая, что у нее нет другого выбора. Ей было просто жизненно необходимо узнать еще столько вещей, а пролить свет на многие из них мог только он.
Бог свидетель, если бы только существовала возможность получить информацию от кого-то еще, она бы непременно ею воспользовалась.
Следуя за ним, она смотрела на его затылок, стараясь игнорировать, как завораживающе он двигался. Но, очевидно, эту битву с собой она проигрывала. До чего же великолепная была картина. Широкие плечи, обтянутые дорогим пиджаком, двигались в такт его резким движениям. Со стороны он казался расслабленным, но Бет знала, что его бедра напрягались и расслаблялись при каждом шаге. Она тут же представила Рофа голым, как его мускулы перекатываются под кожей.
И неожиданно в ее памяти всплыли слова Батча. У такого человека убийство в крови. Это его натура.
И тем не менее. Роф прогнал ее прошлой ночью, хотя именно тогда как раз и представлял для нее реальную опасность.
Она приказала себе прекратить ломать голову над противоречиями. Все это скорее напоминало гадание на кофейной гуще или, своего рода, мысленную аэробику. А ей всего лишь нужно было довериться интуиции, которая говорила, что Роф был ее единственной надеждой.
В столовой ее ждал сюрприз — прекрасный стол, накрытый для них, центр которого украшали туберозы и орхидеи. По краям располагались свечи цвета слоновой кости, китайский фарфор и серебряные столовые приборы.
Обойдя стол, Роф подошел к стулу и выдвинул его, ожидая, пока она сядет. Издалека он выглядел угрожающе огромным по сравнению с небольшим предметом мебели.
Боже, до чего же он великолепно смотрелся в этом костюме, с расстегнутым воротником, открывающим шею, и в черной шелковой рубашке, создающей иллюзию загара. Жаль только, что он был вне себя от злости. Сейчас его настроение полностью соответствовало суровому выражению лица, а зачесанные назад волосы делали проступающую агрессию еще более заметной.
Что-то вывело его из себя. И причем вывело по-крупному …
«Ну, просто мечта любой женщины», подумала она. Вампир, столь же приятный в общении, как ополоумевший водила за рулем.
Бет настороженно приблизилась к столу, и могла бы поклясться, что задвигая за ней стул, он нагнулся к ее волосам и глубоко вдохнул.
— Почему ты опоздала? — потребовал он ответа, присаживаясь во главе стола. Когда она не ответила, он приподнял бровь, темная дуга показалась из-за оправы черных очков. — Фритцу пришлось уговаривать тебя на этот ужин?
Чтобы хоть чем-то себя занять, она взяла салфетку и развернула ее на коленях. — Дело не в этом.
— Так в чем же?
— За нами следовал Батч. Пришлось немного подождать, пока мы смогли оторваться от него.
Бет ощутила, как вокруг Рофа сгустилась тьма, словно его гнев поглотил весь свет вокруг.
Неожиданно появился Фритц, и поставил на стол две маленькие тарелочки с салатом.
— Вина? — спросил он.
Роф кивнул.
Когда дворецкий закончил наливать вино и вышел, она взяла тяжелую серебряную вилку и заставила себя приступить к еде.
— Ну, а теперь ты почему меня боишься? — голос Рофа звучал язвительно, словно ее страх уже стоял ему поперек горла.
Она поковыряла овощи вилкой. — Хммм. Не знаю, возможно, потому, что ты выглядишь так, словно вот-вот кого-нибудь придушишь?
— Ты пришла сюда, снова испытывая ко мне страх. Напуганная еще до того, как увидела меня. Я хочу знать, почему.
Она не поднимала глаз от тарелки. — Может, я просто вспомнила о прошлой ночи, когда ты едва не убил моего друга.
— Иисусе, ты опять об этом.
— Сам спросил, — буркнула она. — Так нечего злиться, если мой ответ тебе не нравится.
— Роф нетерпеливо вытер рот. — Но я же его не убил, не так ли?
— Только лишь потому, что я остановила тебя.
— И это тебя беспокоит? Большинству нравится быть героями.
Она положила вилку. — Знаешь что? Сейчас я не хочу находиться с тобой рядом.
Он продолжал есть. — Так почему ты пришла?
— Потому что ты меня попросил!
— Поверь, я смог бы пережить отказ, — сейчас он говорил так, словно она для него ничего не значила.
— Это была ошибка, — она положила салфетку рядом с тарелкой и встала.
Выругавшись, он приказал. — Сядь на место.
— Не смей мной командовать.
— Разреши перефразировать. Сядь и заткнись.
Она не могла поверить тому, что услышала. — Ты, высокомерная зад…
— Спасибо, сегодня я это уже слышал.
Фритц выбрал именно этот момент, чтобы принести несколько теплых булочек.
Бросив на Рофа свирепый взгляд, Бет притворилась, что потянулась через стол, только чтобы взять бутылку вина. Она не собиралась маршировать к выходу прямо на глазах у Фритца. К тому же, у нее внезапно возникло непреодолимое желание задержаться тут подольше.
Чтобы она могла еще немного поорать на Рофа.
Когда они снова оказались наедине, она прошипела. — Да как ты смеешь так со мной разговаривать?
Доев салат, он положил вилку на край тарелки и слегка прикоснулся салфеткой к уголкам рта.
Словно сама Эмили Пост[79] обучала его этикету.
— Давай кое-что проясним, — сказал он. — Я нужен тебе. Так что разберись-ка со своими заскоками по поводу того, что я мог сделать с тем копом. Твой драгоценный дружок Батч все еще топает по земле, а не присыпан ею, не так ли? Так в чем проблема?
Бет всматривалась в его лицо, пытаясь прочесть выражение его глаз за солнцезащитными очками, надеясь увидеть какую-то мягкость, что-то, за что бы она смогла зацепиться. Но черные линзы полностью скрывали его глаза, а жесткость в чертах его лица не давала ей возможности продолжать разговор. Никакой надежды.
— Как жизнь может так мало значить для тебя? — поинтересовалась она вслух.
Он улыбнулся, но от его улыбки повеяло холодом. — Как смерть может значить так много для тебя?
Бет откинулась на спинку стула. Нет, скорее отпрянула от Рофа. Она поверить не могла, что занималась любовью … нет, сексом … с ним. Он был абсолютно бессердечен.
Ее сердце пронзила внезапная боль, но не грубость была тому причиной. Она просто была разочарована. Ей действительно хотелось, чтобы он оказался совсем другим. Она хотела верить, что те проблески теплоты, которые она видела, были такой же неотъемлемой его частью, как и резкость.
