Дэн Абнетт - Некрополь
Уже потянув за латунный спуск могучего оружия, он увидел, как Фейгор пошатнулся и упал рядом. Лаззаряд попал ему в шею.
Лесп, полевой медик в окопе, подполз к Фейгору, бросив застреленного вольпонца, которому уже не нужен был врач.
— Как он? — крикнул Брагг.
Лесп боролся с брыкающимся Фейгором, затягивая влажную повязку вокруг обожженной и оплавленной плоти на его шее и пытаясь продуть дыхательные пути.
— Трахея оплавляется! Фес! Подержи его!
Брагг дал напоследок одну или две очереди, выскочил из стабберного окопа и бросился к Фейгору и худощавому медику. Понадобилась вся его колоссальная мощь, чтобы удерживать Фейгора, пока Лесп работал. Лазвыстрел прижег рану, так что крови практически не было, но жар оплавил гортань и дыхательное горло в хрящевой узел, и Фейгор задыхался.
Его глаза побелели от боли и страха, зубы стучали, рот бормотал беззвучные проклятья.
— Фес! — Лесп с отвращением отшвырнул маленький скальпель с пластиковой рукояткой и вытащил длинный серебряный танитский кинжал. Он вонзил его в горло Фейгору пониже почерневшей массы раны и проделал отверстие в горле, в которое вставил трахеотомическую дренажную трубку.
Фейгор снова смог дышать, шумно, булькая трубкой.
Лесп крикнул что-то Браггу, но его заглушил снаряд, упавший рядом.
— Что?
— Его надо унести!
Брагг подхватил Фейгора на руки и побежал с этой ношей через окопы.
Танитские части, державшие Вейвейр две ночи назад, вышли со сборного пункта на юг, как только отказал Щит. Корбек повел их всех, включая взвод сержанта Баффелса.
Не имея приказов от Штаба домов, Корбек решил повернуть на запад, в то время как полковник Балвер из Севгрупп пойдет на восток, надеясь подкрепить позиции Вейвейра и Кроу.
В тесных заводских анклавах за некогда величественным Вейвейрским вокзалом отряды Корбека наткнулись на встречный обстрел с запада. Корбек с ужасом понял, что, пока Вейвейр, возможно, еще держится, враг прорвался через поверженные врата Сондара. Он наскоро организовал сопротивление в здании под названием Агрокультурный завод гильдии Гитран и пытался воксировать свою ситуацию Роуну или Кордею.
Кордей в итоге ответил. Корбеку понадобилось некоторое время, чтобы убедить его, что вражеские силы, уже пробившиеся внутрь улья, грозили окружить крепкую Вейвейрскую оборону.
Каждый выбрал по окну, кашляя от пыли, вытряхнутой бомбардировкой из старых досок.
Майло увидел, как лаззаряды пробивают фиброкартонные стены здания, и услышал хрюкающие вздохи огнемета. Неприятель был буквально за стенкой.
Под руководством Баффелса они открыли огонь из окон. Было невозможно разглядеть, куда попадают выстрелы. Филэйн и Токар оба радостно закричали, когда им показалось, что они сбили пару зойканцев.
Рыс, находящийся недалеко от Майло, перестал стрелять и обмяк, словно от усталости.
Майло оглянулся и позвал его, но увидел у того бескровное отверстие от лазерного заряда во лбу.
Упавший снаряд взорвал склад неподалеку и сотряс здание.
В микробусине раздался голос полковника Корбека, спокойный и строгий.
— Ну вот, ребята. Делайте, что должно, или погибайте здесь.
Майло загрузил свежую батарею и присоединился к своему взводу, палящему из окон.
Более трех сотен танитцев все еще находились в резерве в импровизированном лагере на химзаводе, когда пал Щит и началась резня. Сержант Брей, старший офицер, немедленно привел всех в боевую готовность и воксировал Штабу домов за инструкциями.
Штаб домов погиб. Брей обнаружил, что не может связаться с Корбеком, Роуном или Гаунтом — и вообще ни с кем из начальства. Все работающие вокс-линии были заняты бестолковой путаницей или коварным вещанием противника.
Брей принял ответственное решение, серьезнейшее в его карьере. Он вывел всех танитцев под своим командованием из палаток и велел окопаться на каменных пустырях, оставшихся еще с первых дней войны.
Это было тонкое, благоразумное решение. Гаунт тщательно обучал тактике, а Брей внимательно слушал. Движение вперед к вратам Сондара и площади Маршалов в трех километрах к югу было бы безрассудством, чтобы не сказать слабоумием. Оставаться на месте означало запереть себя в обширном складском секторе, который нельзя укрепить и защищать.
Каменные пустоши были как раз для Призраков. Здесь они могли окопаться, укрывшись, и создать обороноспособный фронт.
Словно в оправдание решения Брея минометный обстрел сровнял химзавод с землей через двадцать минут после отбытия танитцев. Передовые отряды зойканских штурмовиков вошли на пустырь через полчаса и полегли под обстрелом хорошо защищенных Призраков. В последующие часы люди Брея обстреляли и отбили наступление в общей сложности двух тысяч охряных солдат, а затем начали формировать линию сопротивления, блокирующую зойканское продвижение от Сондарских врат.
Тогда подтянулись зойканские танки, грохоча по разгромленным улицам, примыкающим к площади Маршалов. Это были легкие, быстрые машины, разработанные для поддержки пехоты, охряные, в панцирях, с пушками на основном корпусе, стреляющими парами мелкокалиберных снарядов. Брей благоразумно забрал все гранатометы и реактивные гранаты со складов, и его люди начали охоту за танками среди беспорядочных груд камней на пустыре, оставляя лазвинтовки в окопах, чтобы можно было носить гранатометы, целиться и стрелять реактивными гранатами. За три часа ожесточенного сражения они уничтожили два десятка машин. Дороги, ответвляющиеся от магистралей, горели, заваленные тушами уничтоженных танков, к моменту, когда более тяжелая бронетехника — массивные основные боевые танки и сверхтяжелые самоходные орудия — с грохотом подкатили к химзаводскому району.
Каффран обхватил руками противотанковый гранатомет и выпустил реактивную гранату, которая, он мог бы поклясться, попала аккурат в толстое жерло орудия приближающегося осадного танка, сорвав ему последовавшим взрывом башню. Пыль и обломки полетели на него, и он бросился к следующей стрелковой ячейке в сопровождении рядового Тригга, бегущего рядом с гранатами на поясе.
Каффран слышал, как неподалеку Брей выкрикивает приказы.
Он скользнул в канализационную трубу и зашлепал по щиколотку в грязи. Тригг что-то кричал, но Каффран не особо вслушивался.
Пошел дождь. Лишенные Щита, внутренние трущобы оказались под ливнем. Пустошь превратилась в трясину маслянистой грязи за пятнадцать минут. Каффран добрался до развалин домов и выискивал хорошую точку для стрельбы. В ста метрах от него танитские гранатометы рявкали и плевались реактивными гранатами в надвигавшуюся с лязгом зойканскую армаду. Каждые несколько мгновений раздавался тяжелый удар и очередной выпущенный танками снаряд пролетал у них над головами.
Каффран насквозь промок. Дождь сократил видимость до тридцати метров. Он взобрался на обугленное кресло и подтянулся до верхнего окна, откуда было видно чуть лучше.
— Подкинь мне парочку «живчиков», — позвал он Тригга.
Тригг взвизгнул, как ошпаренный кот, и упал по частям, разрезанный вдоль пояса. Охряные штурмовики ворвались в развалины под Каффраном, яростно обстреливая все вокруг. Выстрел задел пояс с гранатами на Тригге, и взрыв вытолкнул Каффрана из здания и швырнул на щебенку снаружи.
Каффран карабкался вверх, когда с трех сторон на него бросились зойканцы. Вытащив танитский кинжал, он вонзил его ближайшему в смотровую щель шлема. Следующего сбил с ног ударом гранатомета, который использовал как дубину.
Еще один зойканец выстрелил в него и промазал.
Каффран откатился, выстрелив из гранатомета. Граната попала зойканцу в живот, пронесла двадцать метров по воздуху и разорвала на куски.
Раздался щелчок лазвыстрела, и зойканец, которого Каффран не заметил раньше, упал у него за спиной.
Он оглянулся.
Держа лазпистолет, который Каффран подарил ей, Тона Крийд выползла из укрытия и, быстро оглянувшись, убила еще одного двумя выстрелами.
Каффран схватил ее за руку, и они побежали в близлежащие трущобы, пока десятки штурмовиков приближались, обстреливая все на своем пути.
В тени трущобных руин Каффран взглянул на нее — два одинаково перемазанных сажей лица.
— Каффран, — представился он.
— Крийд, — ответила она.
Зойканцы окружали здание, обстреливая полуразрушенные стены.
— Приятно познакомиться, — сказал он.
Лифты успели довезти их до уровня Суб-6, прежде чем в Нижнем хребте отключилась энергия и кабины, взвизгнув, замерли. Сажа и пыль просочились внутрь и порхали по гулкой шахте над ними.
Они на животах выползли из лифтов, чьи решетчатые двери застыли, не добравшись до очередного этажа, и оказались в слабо освещенном коридоре между водонапорными цехами.
