Дэн Абнетт - Почетная гвардия
Обзор книги Дэн Абнетт - Почетная гвардия
Дэн Абнетт
ПОЧЕТНАЯ ГВАРДИЯ
Колину Фендеру, почетному стражу, и Марко, обладающему терпением святого.
Сорок первое тысячелетие.
Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириад планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.
Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.
У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы планетарной обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов. И много более опасных врагов.
Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить.
Забудьте о достижениях науки и технологии, ибо многое забыто и никогда не будет открыто заново.
Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, о взаимопонимании, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие да смех жаждущих богов.
Масштабный имперский поход для освобождения миров системы Саббат из когтей Хаоса бушевал уже больше пятнадцати лет, когда мастер войны Макарот начал предпринимать бесстрашные атаки по стратегически важной системе Кабал. Эта фаза завоевания длилась целых два года и характеризовалась отличным исполнением, схемой многостороннего проникновения, разработанной самим Макаротом. Одновременные атаки имперских войск были направлены против девятнадцати ключевых планет, включая три печально известных мира-крепости, сотрясая решимость врага, который отличался большей численностью, но худшей организацией.
Из логов его военного кабинета мы знаем, что Макарот в полной мере понимал, какую ставку делал. В случае успеха эта фаза атаки фактически обеспечила бы полную победу имперских войск в кампании. В случае поражения все силы Крестового похода, вооруженные отряды, численностью доходившие до миллиарда, могли быть полностью повержены. На протяжении двух кровавых, тяжелейших лет судьба похода в Миры Саббат висела на волоске.
Серьезный анализ этого периода неизбежно фокусируется на театрах военных действий крупного мира-крепости Морлонда. Но несколько второстепенных атак Крестового похода, имевшие место в течение этой фазы, тоже заслуживают пристального внимания, особенно освобождение храмового мира Хагия и примечательные события, которые произошли там позднее…
Из «Истории Крестовых походов Позднего Империума».
Глава первая
ДЕНЬ ДЛЯ ГЕРОЕВ
Меж водами реки и дуновеньем ветра пусть все грехи мои обернутся добродетелями.
Катехизис Хагии, книга I, глава 2, строка XXXII.Они повесили короля на колючей проволоке посреди городской площади к северу от реки.
Она называлась площадью Абсолютного Спокойствия — восемь гектар выжженного солнцем розового базальта, окруженного элегантными мозаичными стенами Университета Догм. Мало что из произошедшего здесь за последние десять дней имело хоть малейшее отношение к абсолютному спокойствию. Паломники Патера приложили к этому руку.
Резкая, похожая на летучую мышь тень скользнула по плитам, когда Ибрам Гаунт перебежал к новому укрытию. Плащ крыльями бился за спиной. Солнце стояло в зените, и его суровый взор прожигал жесткую землю. Гаунт знал, что этот свет мог поджарить заодно и его кожу, но не чувствовал ничего, кроме прохладного, порывистого ветра, что гулял по просторной площади.
Комиссар рухнул в укрытие за перевернутым, обугленным корпусом «Химеры» и со щелчком выкинул пустую обойму из болт-пистолета. Послышался хлопок, и в почерневшей броне мертвой «Химеры» образовались новые вмятины. Стреляли издалека, и грохот выстрела унес ветер.
С другой стороны открытого пространства Гаунт видел, как воины в форме Имперской Гвардии осторожно выбрались из-под корки розовых камней, чтобы следовать за ним.
Его Призраки. Солдаты Танитского полка. Первого-и-Единственного. Гаунт посмотрел, как они рассредотачиваются, и оглянулся на повешенного короля. А он был высоким, этот король. Как там его звали-то?
Гниющий, избитый, поруганный труп благородной персоны качался на виселице, сооруженной из балок и ржавых осей, и не мог ответить. Большинство членов его двора и семьи болтались тут же, рядышком.
Новые хлопки. Большая выбоина появилась в упругом металле в непосредственной близости от головы Гаунта, во все стороны брызнули ошметки краски.
Маккол нырнул в укрытие рядом с командиром, сжимая в руках лазган.
— Ты не очень-то спешил, — поддразнил его Гаунт.
— Ха! Я чертовски хорошо тебя обучил, полковник-комиссар, вот в чем дело.
Они ухмыльнулись друг другу.
К ним присоединялось все больше солдат, бегом пересекая открытое пространство. Один из них резко дернулся на полпути и рухнул на землю. Его тело будет лежать там неоплаканным еще час, по меньшей мере.
Ларкин, Каффран, Лилло, Вамберфельд и Дерин проскочили площадь. Все пятеро стремглав бросились за спину комиссара и Маккола, командира разведчиков полка.
Гаунт выглянул из-за «Химеры», чтобы оценить обстановку.
И тут же нырнул обратно, поскольку вокруг застрекотали пули.
— Четыре стрелка. В северо-западном углу.
Маккол улыбнулся и покачал головой, словно родитель, делающий выговор ребенку.
— Как минимум девять. Ты вообще хоть что-нибудь услышал из того, что я сказал, Гаунт?
Ларкин, Дерин и Каффран рассмеялись. Все они были с Танит, самые первые Призраки, ветераны.
Лилло и Вамберфельд с явной тревогой прислушивались к этой пикировке, весьма далекой от соблюдения субординации. Они были из улья Вервун, новички в полку Призраков. На Танит их называли «свежей кровью», если были неплохи, «скребками» — если туго соображали, или «пушечным мясом», если совсем ни на что не годились.
Новые рекруты из улья Вервун были в той же тускло-черной одежде и броне, что и солдаты с Танит, но поведение и манера держаться выделяли их среди остальных. Как и их новенькие, едва с конвейера, лазганы и серебристые петличные знаки в виде топора на воротниках.
— Спокойно, — улыбнувшись, сказал Гаунт, заметив их беспокойство. — Маккол бывает слишком самонадеян. Я объявлю ему выговор, когда все закончится.
Еще хлопки, новые вмятины в броне.
Ларкин беспокойно ерзал, чтобы найти положение поудобнее, и пристраивал свою снайперскую винтовку с прикладом из древесины нала к пробоине в броне. Он был лучшим стрелком во всем полку.
— Видишь цель? — спросил Гаунт.
— О, можешь не сомневаться, — уверил его седой Ларкин, мягко и ласково подвигая оружие так, чтобы занять наилучшую позицию. — Если угодно, могу снести их чертовы головы.
— Действуй.
— Как… как он может что-то увидеть? — ошеломленно выдавил Лилло, приподнимаясь. Каффран дернул его обратно в укрытие и тем самым спас от неминуемой смерти. Лазерный луч прошипел над их головами всего секунду спустя.
— Самые острые глаза из всех Призраков, — улыбнулся Каффран.
Лилло кивнул в ответ, но все равно возмутился дерзости танитца. Марко Лилло был солдатом, двадцать один год прослужившим в Первом Вервунском, а тут какой-то салага лет двадцати говорил ему что делать.
Лилло повернулся, потянувшись к своему длинному лазгану.
— Я хочу, чтобы ты попал в Как-Его-Там-Короля, — промолвил Гаунт. Он рассеянно потер старый шрам на ладони правой руки. — И срезал его. Неправильно, что он вот так вот гниет там, наверху.
— Сделаю, — отозвался Маккол.
Лилло решил попытать удачу и выпустил очередь в дальний конец площади. Окна со свинцовыми решетками на одной их стен Университета взорвались, но сильный ветер приглушил грохот и звон.
Гаунт схватил оружие Лилло за ствол и опустил его.
— Не трать снаряды, Марко, — сказал он.
«Он знает, как меня зовут! Знает мое имя!» — Лилло был на седьмом небе от счастья. Он уставился на Гаунта, наслаждаясь каждой секундой этого признания. Ибрам Гаунт был для него божеством. Он привел улей Вервун к победе, хотя все те десять месяцев поражение казалось неминуемым. Гаунт доказал обратное.
