Сергей Шкенёв - Красный властелин
– Старые пердуны!
– Пятьсот лет для мага – старость, но не дряхлость. И не перебивай, чёрт побери!
– Молчу.
– Вот они и прикрыли город от нашего обстрела. Зря смеёшься – весёлые заведения к стратегическим объектам не относятся. Это в том числе.
Наконец-то Матвей понял, что его так смущало в развалинах разрушенного прямым попаданием дома – некоторая шаловливость в обстановке, выраженная не только в обилии картин весьма непристойного содержания на немногих уцелевших стенах, но и в шёлковых занавесках идиотской розовой расцветки, большом количестве зеркал и бутылках с дорогущими винами. И женские трупы… почему-то в большинстве своём без одежды.
– Колдун тут откуда взялся?
– У него увольнительная до рассвета и билет на два захода… ну, ты понял.
– Зараз?
– Это как получится. Неиспользованная возможность переносится на следующий месяц.
Барабаш поднял с пола обгоревшую визитную карточку с эмблемой – сидящей на сотах пчелой и завистливо вздохнул:
– Живут же люди.
– Уже не живут. Не все, во всяком случае.
– Только это и успокаивает.
Выбраться из города оказалось куда как труднее, чем попасть в него. Полог невидимости, наброшенный профессором, опасно потрескивал и еле слышно гудел от чуждой магии – несколько сотен пиктийцев одновременно пополняли запасы силы. Матвей кусал губы и старательно убирал руки от оружия, так как желание влепить огнешар в чью-нибудь харю порой становилось нестерпимым. Сотни сервов, пригнанных из окрестных деревень, на его глазах становились иссохшими мумиями, и команды уборщиков развеивали остатки «дозаправки» в серую пыль. Пыль, разъедающую глаза и скрипящую на зубах. Эдингташ почти что в осаде, и бросать трупы в море некогда.
– Готовятся атаковать наш десант, – профессор говорит в полный голос, что приводит Барабаша в беспокойство. Полог пологом, но вдруг услышат?
– И ты ничего не сможешь сделать, Ерёма? Ни за что не поверю, будто бы Эрлих Белоглазый… ой, извини.
– Можешь не верить, но так оно и есть, – отмахнулся Еремей и свернул в тёмный узкий переулок, ведущий к городской стене. – Кое-что по мелочи смогу, но не более того. Про Благого Вестника слышал?
– Конечно, не в лесу же родился. А кто он, тоже профессор?
– Этого я не знаю, так как лично не встречался, но сука ещё та, уж поверь мне.
– Гнида, короче, – сделал вывод Барабаш.
– Ага, примерно так, – согласился Еремей. – Только не летающая. И на его территории… Нам нужна ещё одна Атлантида?
– Атлантида? Нет, не нужна. От бабы в разведке один только вред. А почему у неё такое дурацкое имя?
Отвечать Баргузин не стал – дёрнул Матвея за плечо, сдвигая его с пути вывернувшего из-за угла колдуна в больших чинах, о чём недвусмысленно заявлял шитый золотом мундир, крупные камни на амулетах и восемь человек охраны. Зачем, интересно, телохранители пиктийскому аристократу в пиктийском же городе? Мух отгонять, не иначе.
Барабаш прижался к стене и опустил глаза – маги хорошо чувствуют чужой взгляд. Особенно если это ненавидящий взгляд. Не помогло… высокий чин остановился, сделав удивлённое лицо, – Матвей таки не утерпел, глянул – и крылья мясистого породистого носа чуть дёрнулись. Верхним чутьём берёт, собака? Ну что тут нюхать? Нет здесь никого, совсем нет!
А Еремей удивил. Он давно уже удивлял, но чтобы настолько…
Фух-х-х… шар огнеплюйки бьет в камни мостовой и рикошетит колдуну в низ живота, взорвавшись там маленьким ярким солнцем – первое мгновение закончилось. Второе целиком заполнено шелестом покидающего ножны меча, перешедшего в удар без всякой паузы. Три – ближайший охранник будто бы сам насаживается на нож в левой руке профессора. Четыре… Пять…
Матвей успел перерезать глотку только шестому, да и то уже оседающему с изумлённым выражением на побитом оспинками лице. Конечно, любой удивится. Если в безлюдном переулке начинает убивать сама пустота. Начнёт… и быстро закончит.
– А теперь сматываемся! – Баргузин рванул с шеи колдуна медальон на тонкой цепочке, раскрутил над головой и зашвырнул на крышу соседнего дома. – Сматываемся!
– Какого хрена? – Барабаш бросился за набирающим скорость профессором. – Нас же не видно!
– Кому надо, то есть не надо, тот увидит, – обернувшись, ответил Еремей. – Амулеты Стражей Тумана завязаны на их жизнь и в случае чего посылают сигнал тревоги.
– Надо было разбить.
– Вернёмся, и ты попробуешь это сделать? – Баргузин прибавил ходу, так как в покинутом переулке уже слышались крики, а где-то вдалеке, если не показалось, хлопанье драконьих крыльев.
– Так какого хрена мы их завалили?
– Ты повторяешься. В смысле, про хрен второй раз говоришь. Берегись! – Огненный плевок не достал, но чётко обозначил границы защитного полога. – Нас засекли.
– Да уж вижу, – Матвей перепрыгнул через раскалившиеся камни мостовой. – Долбани по ним чем-нибудь помощнее.
– Не могу, я же объяснял.
– И что теперь?
– Как что? Конечно же, бежать!
Следующий час напоминал народную роденийскую забаву – игру в горелки. Разведчики носились по городу, сбивая путающихся под ногами пиктийцев, а над ними кружило не менее десятка драконов, с упорством, достойным лучшего применения, заливающих улицы огнём. То, что под плевки попадали горожане, мало кого интересовало. Скорее всего – вообще никого не интересовало – любой маг в состоянии обезопасить себя простейшим щитом, так что сгорала исключительно чернь. Да и не так уж много её гибло, чтоб пожалеть об уходящей в никуда жизненной силе.
Вот пожары, те действительно беспокоят и мешают. С высоты драконьего полёта хорошо видно, как вспыхивают от промахов и точных попаданий дома, отмечая путь беглецов. И по странному стечению обстоятельств полыхающий огонь принимает форму замысловатых, но донельзя неприличных фигур.
– Матвей, ты о чём думаешь? – профессор на бегу полоснул ножом по лицу неудачно подвернувшегося стражника.
– Да ни о чём! – Барабаш обернулся и показал погоне дулю. – Хрен вот им во всё рыло.
– По-моему, у тебя неплохие способности к иллюзии.
– Плевать на иллюзии, – Матвей перепрыгнул через очередного покойника, а потом с размаху налетел на брошенную возницей телегу. – Какая сволочь тут поставила?
Профессор резко остановился и принюхался:
– Золотари. Слушай, нам несказанно повезло!
Барабаш испуганно икнул и произнёс свистящим шёпотом:
– В бочку не полезу…
Маттео Обальдистоун заставил дракона заложить вираж и склонился с седла, стараясь разглядеть роденийских лазутчиков. Тёмные каким-то образом смогли поставить полог невидимости! Странно, всегда искренне ненавидели любые проявления магии, а сегодня сами ею пользуются. Причём умело пользуются – лишь опытным ветеранам удаётся с помощью сложнейших и прожорливых заклинаний обнаружить беглецов, да и то в большинстве случаев с опозданием в несколько мгновений. Только трижды получилось накрыть шпионов драконьим огнём – без всякого результата, впрочем.
Но ничего, никакая защита не может держаться вечно, иссякнет и эта. И если позволит Благой Вестник, то именно Маттео Обальдистоуну, будущему эрлу Обальдиеру, повезёт испепелить пробравшихся в город мерзавцев. Нет, сначала заморозить, разбить ледяные статуи на миллионы осколков, а потом испепелить. И следом сбросить в море роденийский десант. К акулам и кракенам, каждую весну собирающимся у берегов в ожидании кормёжки – трупов, выносимых реками из глубины страны. Хорошо придумал лорд-протектор – и не нужно тратиться на утилизацию использованных магических пайков, и плюсом идёт откармливание деликатесов в их естественной среде. Не пробовали суп-фиш из акульего плавника? И щупальца молодых кальмаров под тёмный эль…
Обер-юнкер сглотнул слюну и огляделся с испугом. Слава Благому Вестнику, мысли читать ещё никто не умеет, а вслух о пристрастии к любимому напитку пиктийского быдла он никогда не признается. Наследник благородного рода должен пить исключительно тонкие вина, наслаждаясь букетом, ароматом и послевкусием. Вот покойный Юлиус Камерун мог себе позволить даже пошлый простонародный сидр без ущерба для репутации. Какая уж там репутация у заучки, подлизы и ябеды…
Кстати, о вине! В полётах допускается погреться глотком-другим, а традиции позволяют не останавливаться и на пятом. Так почему бы не выпить замёрзшему дракониру?
Маттео уплотнил щит спереди, убрав его с боков и сзади, – лучше пренебречь безопасностью, чем рисковать тем, что встречный ветер вобьет фляжку в глотку. Бывали случаи, да… Сам эрл Эрдалер, говорят, в молодости потратил половину сервов на восстановление красивой улыбки. Да ещё три месяца ждал, покуда вырастут новые зубы.
– Будь здоров, крылатик! – обер-кадет похлопал по чешуе пока не заслужившего собственного имени дракона. – И присматривай…
