Оливер Боуден - Assassins Creed. Братство
Больше ему здесь делать было нечего. Эцио успел пройти совсем немного, когда заметил, что кто-то крадется за ним по пятам, прячась в тени. Он постарался не подать вида, однако шпион понял, что разоблачен, и со всех ног кинулся прочь. Человек этот был ассасину хорошо знаком – Паганино, бывший венецианский вор. Он еще тогда насторожил Эцио своим нежеланием покинуть осажденный Монтериджони.
– Эй! – крикнул Эцио, пускаясь вдогонку. – Un momento![100]
Вор прекрасно знал, куда бежит, и уверенно петлял по улочкам. Несколько раз Эцио почти терял его из виду и был вынужден забираться на крышу, вглядываясь в сумрак. Волшебная перчатка Леонардо пришлась как нельзя кстати.
Наконец Аудиторе удалось опередить Паганино и отрезать тому путь к отступлению. Вор схватился за оружие – жуткого вида чинкуэду[101], однако Эцио быстро вывернул ему руку, и кинжал с лязгом упал на камни мостовой.
– Почему ты убегал? – спросил ассасин, пригвоздив вора к земле.
Через мгновение он понял причину. Из сумки на поясе Паганино торчал краешек письма. Печать на письме Эцио не спутал бы ни с какой другой – знак папы Александра VI… Родриго… Испанца!
Ассасин облегченно вздохнул. Загадка, давно мучившая его, наконец разрешилась. Впервые с Паганино он встретился двадцать лет назад, в венецианской гильдии воров под предводительством Антонио де Магианиса. Должно быть, Борджиа сыграл на алчности воришки и деньгами переманил на свою сторону. Сначала Паганино оказался в Монтериджони, а потом сумел затесаться в гильдию Ла Вольпе – таким образом у Борджиа появился крот в братстве ассасинов.
Вот кто был предателем, а вовсе не Макиавелли!
Эцио отвлекся на какое-то мгновение. Паганино этого хватило, чтобы вывернуться из его хватки и подобрать упавшую чинкуэду. Глаза вора безумно блестели.
– Да здравствует семейство Борджиа! – выкрикнул он и глубоко вонзил чинкуэду себе в грудь.
Эцио молча смотрел, как Паганино бьется в предсмертных судорогах. Что ж, лучше так, чем медленно, мучительно умирать от рук хозяев. Аудиторе знал, что приспешники Борджиа дорого платили за свои провалы. Он запихнул письмо внутрь камзола и быстро зашагал прочь. «Проклятие, – думал Эцио. – Я оказался прав. А теперь нужно остановить Ла Вольпе, пока он не добрался до Макиавелли».
37
По пути на Тиберину Эцио встретилась Сарагина – куртизанка из «Цветущей розы».
– Идемте к нам, – сказала она. – Ваша мать срочно желает вас видеть.
Эцио закусил губу – Мария просто так посылать за ним не стала бы.
Придя в бордель, ассасин увидел, что та уже ждет его. Давно он не видел мать настолько встревоженной.
– Спасибо, что пришел так скоро, – сказала Мария.
– Судя по твоему лицу, у вас что-то случилось.
– Да. Выяснились некоторые… обстоятельства.
– Говори.
– Прежняя владелица заведения…
– Ты говоришь про госпожу Солари?
– Да. – Усилием воли Мария подавила волнение. – Оказалось, она была обманщицей и лгуньей. Мы выяснили, что она вела il doppio gioco[102] и была тесно связана с Ватиканом. Что еще хуже, кое-кто из нынешних куртизанок тоже может…
– Не беспокойся, madre[103]. Я вырву эти сорняки. У меня есть надежные люди. Пошлю их сюда, пусть побеседуют с девицами. Под руководством Клаудии они очень скоро узнают правду.
– Спасибо, Эцио.
– Мы позаботимся, чтобы здесь остались только преданные нам куртизанки. Что же касается остальных…
Он не договорил, но по его лицу Мария поняла все.
– У меня есть и другие новости.
– Какие?
– Стало известно, что в Рим приехали посланники испанского короля Фердинанда и императора Священной Римской империи Максимилиана. Похоже, они ищут союза с Чезаре.
– Мама, ты ничего не путаешь? Зачем им понадобился Чезаре?
– Этого я не знаю, figlio mio[104].
Эцио сжал зубы:
– А это необходимо узнать, чтобы потом не кусать локти. Попроси Клаудию добыть сведения. Я дам ей всю полноту власти над моими новобранцами. Пусть командует ими.
– Ты настолько доверяешь сестре?
– Мама, после истории с Банкиром я готов вам обеим вверить свою жизнь. Мне стыдно, что я этого не сделал раньше, но тогда мною двигал страх за вашу безопасность, и я…
– Не надо оправдываться, – перебила его Мария. – И прощения просить не надо. Мы снова друзья. Семья. Это главное.
– Спасибо, мама. Дни Чезаре сочтены. Даже если послы и заручатся его поддержкой, очень скоро они убедятся в ее никчемности.
– Надеюсь, твоя уверенность основана не на пустом месте.
– Не на пустом. Верь мне. Сейчас для меня главное – уберечь Макиавелли от необоснованных подозрений Ла Вольпе.
38
Взяв лошадь в конюшне, владельца которой он когда-то избавил от власти Борджиа, Эцио поспешил к «Спящему лису». Он торопился попасть туда раньше, чем с Макиавелли случится непоправимое. Если Никколо не станет, братство сильно поглупеет.
Час был еще не слишком поздний, однако двери постоялого двора оказались запертыми. Эцио насторожился. У него был свой ключ, и он вошел через боковую дверь.
Сцена, представшая перед его глазами, лишь подтвердила, что появился он как нельзя вовремя. Собрались все члены воровской гильдии. Ла Вольпе стоял в окружении своих помощников. Чувствовалось, они обсуждали что-то очень важное и теперь пришли к окончательному решению. Свирепо глядя на Макиавелли, Лис шагнул к нему, сжимая в руке базелард. Никколо был на редкость спокоен и не имел ни малейшего представления о происходящем.
– Стойте! – крикнул Аудиторе, выбегая вперед.
Он тяжело дышал после сумасшедшей скачки.
Глаза собравшихся повернулись к нему. Ла Вольпе застыл как вкопанный.
– Джильберто, опусти руку! – скомандовал Эцио. – Я нашел настоящего предателя.
– Что? – спросил потрясенный Лис.
Воры зашептались, обсуждая услышанное.
– Он… был одним из твоих людей. Паганино – вот кто нас предавал! Меня его поведение насторожило еще при нападении на Монтериджони. Теперь понятно, почему у нас в последнее время было столько провалов.
– Ты в этом уверен?
– Он признал свою вину.
Глаза Ла Вольпе потемнели. Он убрал базелард в ножны.
– Где он сейчас?
– Там, где уже никто не сможет до него дотянуться.
– Мертв?
– Покончил с собой у меня на глазах. Он нес вот это письмо.
Эцио поднял руку с зажатым письмом, показывая его всем, затем передал письмо Ла Вольпе. Макиавелли подошел к предводителю воровской гильдии – тот сломал печать и развернул письмо.
– Боже милосердный! – бормотал Ла Вольпе, пробегая строчки.
– Позволь взглянуть, – осторожно попросил Никколо.
– Смотри, – выдохнул ошеломленный Лис.
Макиавелли быстро читал письмо.
– Это послание Родриго, адресованное Чезаре. Среди прочего здесь излагаются наши замыслы по поводу французского генерала Октавиана.
– Надо же… один из моих!
– Ты принес хорошую новость, – сказал Макиавелли, поворачиваясь к Аудиторе. – Мы подменим это письмо другим, с ложными сведениями, и собьем им след…
– Новость и впрямь хорошая, – отозвался Эцио, но голос его был холоден. – Джильберто, напрасно ты не прислушивался к моим словам.
– Эцио, я опять перед тобой в долгу, – растерянно произнес Ла Вольпе.
Аудиторе не сдержал улыбки:
– Какие долги могут быть между друзьями, которые доверяют… которые должны доверять друг другу?
Ла Вольпе хотел что-то сказать, но Макиавелли его опередил:
– А тебя, Эцио, можно поздравить. Оказывается, три дня назад ты воскресил Христа.
Эцио засмеялся, вспомнив, как спасал Пьетро. Но откуда Макиавелли так быстро об этом узнал?
Ла Вольпе хмуро глянул на свою братию:
– Ну чего глазеете? Двери отпирайте, не то мы всех постояльцев растеряем.
Макиавелли ушел, унося с собой перехваченное письмо. Ла Вольпе отозвал Эцио в сторону.
– Я рад, что ты здесь, – сказал он. – И не только потому, что не позволил мне выставить себя полнейшим дураком.
– Я еще кое-что добавлю, – небрежно бросил ему Эцио. – Ты знаешь, что я сделал бы с тобой, если бы ты убил Никколо?
– Эцио… – проворчал Ла Вольпе.
Аудиторе похлопал его по спине:
– К счастью, я поспел вовремя. Отныне – никаких ссор. Мы не можем допустить распри внутри братства. А теперь… ты ведь хотел мне что-то сказать. Никак тебе понадобилась моя помощь?
– Ты попал в точку. Гильдия сильна, но большинство моих людей – зеленые и неопытные. Помнишь поганца, который стибрил у тебя кошелек? Да и малыш Клаудио не многим лучше…
– Что именно тебе надо от меня?
– Я как раз к этому подхожу. Римские воры в большинстве своем – молодые парни и девицы. В ремесле своем они искусны – этого у них не отнимешь. А по молодости лет излишне горячи и склонны к соперничеству К опасному соперничеству.
– Постой, так твоя гильдия – не единственная в городе?
