Оливер Боуден - Assassins Creed. Братство
– Увы, нет. Есть другая… даже не гильдия, а шайка, но она представляет нешуточную угрозу. И мне нужна помощь, чтобы их устранить.
– Мои новобранцы?
Ла Вольпе выдержал тягостную паузу.
– Я понимаю… когда мои подозрения насчет Никколо выросли до небес, я отказал тебе в помощи. Но теперь…
– Кто они такие?
– Себя они именуют Cento Occhi – «Сотня глаз». Их создал Чезаре Борджиа, и они доставляют нам немало бед.
– Где их логово? – спросил Эцио.
– Мои шпионы его нашли.
– Так где оно?
– Подожди немного. Они сейчас злы, эти «глазки». У них руки чешутся.
– Тогда мы должны застать их врасплох.
– Прекрасная мысль!
– Но мы должны быть готовы к ответному удару.
– Мы ударим первыми и лишим их возможности нанести ответный удар.
К Ла Вольпе вернулась его прежняя самоуверенность. Он потирал руки, предвкушая битву.
– Нам самое важное – убрать главарей этой «Сотни глаз». Ведь с Борджиа якшались только они. Не будет их, и все остальные «глазки» мигом ослепнут.
– И тебе действительно требуется моя помощь?
– Ты же сломал хребет людям-волкам.
– Кстати, без твоей помощи.
– Знаю.
– И человеком, помогавшим мне расправиться с людьми-волками, был…
– Да знаю я!
– Послушай, Лис. Мы объединим силы и ударим по этой шайке вместе. Можешь не сомневаться. И тогда, полагаю, твоя гильдия станет главенствующей в Риме.
– Получается, что так, – неохотно согласился Ла Вольпе.
– Я помогу тебе, но при одном условии, – медленно, делая паузы между словами, произнес Эцио.
– При каком?
– Впредь ты больше не станешь угрожать единству братства.
Ла Вольпе опустил голову.
– Я получил хороший урок, – как нашкодивший мальчишка, сказал он.
– Вне зависимости от того, сумеем мы расправиться с той шайкой или нет.
– Вне зависимости от того, сумеем мы расправиться с той шайкой или нет, – согласился Ла Вольпе. – Но только у нас…
– Что «но только у нас»?
– У нас никакого «или нет» не будет, – дьявольски усмехнувшись, ответил Ла Вольпе.
39
Число новых ополченцев братства ассасинов постоянно росло, как и их выучка. Собрав отряд наиболее подготовленных бойцов для помощи Ла Вольпе в его войне с «Сотней глаз», Эцио отправился в свое жилище на Тиберине. Там он залил новую порцию яда в эфес клинка, которую получил от Леонардо, затем вычистил пистолет и двойной клинок. Аудиторе уже принялся было проверять отравленные дротики и новый арбалет, как вдруг его занятия были прерваны появлением посланца от Бартоломео. Старый друг и соратник просил Эцио как можно скорее приехать в лагерь кондотьеров. До сих пор ассасин надеялся, что Бартоломео и его солдатам удается сдерживать натиск французов. Но если такой человек, как д’Альвиано, просил о помощи, значит его положение было тяжелым. Все оружие, изготовленное Леонардо, Эцио торопливо уложил в седельную сумку и направился к конюшне. Там он взял свою любимую лошадь и выехал из города.
День выдался погожим. Дождей не было уже почти неделю, и потому дорога встретила его сухостью и пылью. Эцио старался, чтобы его передвижение осталось незамеченным для солдат Борджиа. Он то и дело сворачивал с дороги в леса и поля, провожаемый удивленными взглядами коров, меланхолично жующих траву.
К лагерю Бартоломео Эцио добрался во второй половине дня. Издали все казалось тихим и спокойным. На стенах виднелись следы разрушений, нанесенных французской артиллерией, но ущерб был невелик. Солдаты Бартоломео, забравшись в люльки, старательно заделывали трещины и проломы.
Эцио спешился, отдав поводья лагерному конюху. Тот сразу же отер с лошадиных боков редкие капли пота. Аудиторе старался не утомлять свою любимицу. Погладив лошадиную морду, Эцио миновал плац и направился прямиком к жилищу Бартоломео.
Его мысли были заняты очередным шагом в борьбе с Борджиа. Что предпримет Чезаре, чтобы убийство Банкира не повлияло на постоянный приток денег? Поглощенный раздумьями, Эцио едва не ткнулся носом в острие Бьянки – громадного меча Бартоломео.
– Кто там? – проревел верзила.
– И тебе привет, – ответил Эцио в тон старому другу.
Бартоломео громко расхохотался:
– Попался!
– Спасибо за урок. Бдительность нельзя терять нигде и никогда.
– Вообще-то, я ждал свою жену, – подмигнул ему Бартломео.
– Ладно, будет оправдываться.
Бартоломео отложил меч и заключил Эцио в свои медвежьи объятия. Когда он разомкнул руки, лицо бравого вояки стало серьезным.
– Эцио, я рад, что ты так скоро приехал.
– А что случилось?
– Смотри. – С этими словами Бартоломео махнул в сторону плаца, на который входил отряд раненых наемников. – Эти французские шлюхи опять принялись давить на нас.
– Я думал, ты хорошенько надрал задницу их генералу… Как его зовут?
– Октавиан считает себя выходцем из благородной династии Валуа. Может, династия и благородная, но сам он – редкостный ублюдок.
Увидев новый отряд раненых, Бартоломео досадливо плюнул.
– Здорово им досталось, – сказал Эцио.
– Мы задали Валуа знатную трепку. Видно, после этого король Людовик прислал Чезаре подкрепление. Я должен быть польщен, – добавил Бартоломео, запуская руку в бороду.
– Насколько серьезно положение?
– Они снова захватили башню Борджиа, – угрюмо признался д’Альвиано.
– Ничего. Выбьем их оттуда еще раз. А где сейчас Валуа?
– Ты прав, – сказал Бартоломео, игнорируя вопрос Эцио. – Мы обязательно вернем себе башню. Эти мерзавцы побегут раньше, чем ты успеешь крепко выругаться!
Едва он успел произнести последнее слово, как у них над головами просвистела пуля и вонзилась в стену.
– А когда я сюда ехал, было так тихо, – сказал Эцио, глядя на небо.
Солнце скрылось за невесть откуда набежавшими облаками.
– Тебе просто показалось, что тихо. Французы – хитрые бестии. Но помяни мое слово: скоро я возьму этого Валуа за горло.
Бартоломео повернулся и окликнул пробегавшего мимо сержанта:
– Закрыть ворота! Наших всех убрать с внешней стены! Живо!
Вокруг лихорадочно забегали кондотьеры. Вскоре они заполнили парапеты и сосредоточились у пушек.
– Не беспокойся, дружище, – сказал Бартоломео нахмурившемуся Эцио. – Ситуация под контролем.
И будто в ответ на его заверения, в парапет ударило громадное ядро, разворотив стены. Во все стороны разлетелись каменные осколки, поднимая облака пыли.
– А они-то приближаются! – крикнул Эцио.
Солдаты Бартоломео дали ответный залп из главных лагерных пушек. От выстрела орудий задрожали стены. Ответ французской артиллерии был не менее свирепым. Противники ударили из нескольких десятков пушек, и на этот раз стреляли куда точнее. Кондотьеры отчаянно пытались восстановить линию обороны, когда последовал новый залп французов. Стены казарм затряслись, угрожая рухнуть. На этот раз французы сосредоточили усилия на лагерных воротах. Двое привратников попали под обстрел и были убиты.
– ЗАКРОЙТЕ, МАТЬ ВАШУ, ЭТИ ГРЕБАНЫЕ ВОРОТА! – заревел Бартоломео.
Под его командой самые опытные солдаты бросились вперед, чтобы отбить атаку французов, внезапно появившихся у главного входа в казарму. Они рассчитывали застать людей д’Альвиано врасплох и, надо отдать им должное, своего добились. Бартоломео не ждал столь скорого нападения и не успел подготовиться.
Спрыгнув с парапета, верзила со всех ног бросился к воротам. Он размахивал Бьянкой, возвышаясь на целую голову над своими противниками. Своим громадным мечом командир кондотьеров легко прорезал французские ряды. Эцио взял на себя командование стрелками, чтобы прикрывать солдат, пытавшихся закрыть ворота, – операция прошла успешно, но буквально через несколько секунд страшный удар извне заставил деревянную балку, удерживающую створки, опасно накрениться. Пока внимание кондотьеров было занято чужими солдатами, проникшими внутрь лагеря, французы подтянули к воротам таран.
– Зря мы не обнесли стены рвом. Пригодился бы! – крикнул Бартоломео.
– Времени на то не было!
Эцио велел стрелкам вести огонь по французам, скапливающимся с внешней стороны стен. Бартоломео снова влез на парапет и встал рядом с ассасином. Казалось, французы появлялись прямо из воздуха, причем в больших количествах.
– Мы окружены! – объявил Бартоломео, и это было чистейшей правдой.
У них за спиной противники нанесли удар по одним из малых ворот. В воздух взметнулся фонтан щепок. Защитники лагеря не успели и глазом моргнуть, как в пролом вбежал целый отряд французской пехоты. Размахивая мечами, противники, казалось, были готовы сражаться насмерть. Это вторжение отрезало жилье Бартоломео от остальной части лагеря.
– Боже мой, что еще они задумали? – крикнул явно растерянный д’Альвиано.
Кондотьеры, прошедшие ассасинскую выучку, были лучше подготовлены и обладали большей решимостью, нежели французы, однако противник имел ощутимое численное превосходство. Никто не ждал, что французы вломятся через другие ворота. Все, что могли кондотьеры, – это выстроиться в цепь и выдавливать французов за пределы лагеря. В воздухе стоял невообразимый гвалт рукопашной битвы, и звон оружия сливался с криками раненых и умирающих. В некоторых местах было настолько тесно, что вместо мечей приходилось биться на кулаках.
